Эмилио Сальгари - Черный Корсар. Королева карибов. Иоланда, дочь Черного Корсара (сборник)

Видя, что девушка не подает признаков жизни, Морган напряг все силы, чтобы приподнять Иоланде голову и не дать ей захлебнуться.

– Не упусти!.. – едва успел крикнуть Морган.

Внезапно они почувствовали, что их ноги застревают в каких-то корягах. Волна пронеслась над ними, разбилась о стволы деревьев, неясно темневших на берегу, затем схлынула, пытаясь утащить их обратно, но коряги, в которых они застряли, не поддались напору.

– Мы на берегу! – громовым голосом крикнул Кармо. – Спасены!..

Волна вынесла их в заросли мангров, и запутанные ветви этих растений не только замедлили движение, но и смягчили удар о берег.

– Бежим, пока не подоспела другая волна! – крикнул Морган.

Отбросив больше ненужный спасательный круг, капитан прижал девушку к груди и, перебираясь с ветки на ветку, вылез на опушку густых зарослей.

Вторая волна оказалась, к счастью, не такой большой и не достигла полосы ризофор.

– Повезло так повезло, – сказал Кармо, тут же последовавший примеру Моргана. – Надо теперь откачать сеньориту Иоланду.

– Надеюсь, она не ранена, – дрогнувшим голосом сказал Морган. – Не мешало бы раздобыть огня.

– Я всегда держу при себе трут и огниво в металлической коробочке. Думаю, они не промокли.

– Живей, Кармо. Мне не по себе.

– Сердце у нее бьется?

– Да.

– Все в порядке, сеньор Морган. Трут совершенно сухой, в коробочке ни капли воды.

– Набери сушняка, а я приготовлю ей ложе.

Осторожно опустив девушку и вынув оставшийся с ним палаш, капитан срубил несколько банановых листьев, подложил под них мох, в изобилии росший на огромном дереве, и сделал удобную подстилку.

Кармо тем временем ощупью набрал сухих листьев и веток и без особого труда соорудил маленький костер. Едва вспыхнуло пламя, прорезав сгустившиеся сумерки, как девушка подняла руку, словно пытаясь заслонить глаза.

– Она приходит в себя!.. – радостно воскликнул Морган. – Сеньорита Иоланда!.. Сеньорита Вентимилья!..

Девушка продолжала лежать с закрытыми глазами и оставалась весьма бледной, но ее дыхание стало свободней.

– Сеньорита… сеньорита… вы спасены, – повторял Морган, склоняясь к ней и тревожно следя за каждым ее движением. – Мы на берегу!..

Внезапно девушка вздрогнула и взглянула своими прекрасными глазами на Моргана.

– Это вы… сеньор… – пробормотала она.

– Да, это я, Морган.

Улыбка мелькнула на устах дочери Черного Корсара, и она пожала руку флибустьера.

– Была волна… я помню… но как я осталась жива?..

– Вы ранены, сеньорита?

– Я ударилась… верно… меня понесла волна… А корабль?.. Где остальные?

– Не думайте о корабле, – сказал Морган. – Наверно, его выбросило на мель.

– А! – воскликнула девушка, увидев рядом француза. – Это вы, Кармо?

– Где дочь моего капитана, там и я, – ответил с улыбкой моряк.

– Но разве тебя не смыло волной? – удивился Морган.

– Я уцепился за марса-фал, но тут увидел, что вы за бортом с сеньоритой Иоландой. Тогда я решил последовать за вами, полагая, что смогу прийти вам на помощь, тем более что успел прихватить с собой круг.

– Спасибо, старина, – сказал взволнованно Морган. – Цены тебе нет.

– Таким воспитал меня Черный Корсар, – скромно ответил Кармо.

Остаток ночи оба флибустьера и Иоланда, вскоре пришедшая в себя, провели возле огня за сушкой одежды. Они не смели удаляться от берега и к тому же, прежде чем на что-либо решиться, хотели узнать о судьбе парусника, канувшего во тьму и не подававшего признаков жизни. Им не верилось, что он ушел камнем ко дну, хотя в трюмах у него было полно воды. Скорее всего, парусник сел на мель, замеченную Пьером Пикардийцем незадолго до того, как ужасный вал накрыл корабль с кормы.

Если бы он развалился где-то неподалеку, крики утопающих дошли бы до слуха Моргана и его товарища, несмотря на несмолкающий грохот прибоя.

Морган и Кармо горели желанием узнать, что случилось с несчастным кораблем, и с первыми лучами солнца оба выскочили на берег в надежде увидеть парусник. Но оба жестоко обманулись – корабль исчез!

– Неужели утонул? – забеспокоился Кармо, переживавший за своего друга Вана. – Как вы думаете, сеньор Морган?

– Будь он на дне, что-нибудь да всплыло бы, – ответил флибустьер, внимательно вглядываясь в волны, все еще с силой набегавшие на берег. – Ты не заметил ящиков, бочек, рей, обломков фальшборта?

– Нет, сеньор.

– Я тоже, – сказала подошедшая к ним Иоланда.

– Там вдали виднеется мыс, который уходит к северо-востоку, – заметил Морган. – Может, корабль снесло туда.

– Жаль, если Ван Штиллер погиб.

– При первой возможности пройдем к мысу, – пообещал Морган.

– Капитан, – промолвила Иоланда, – вам известно, куда нас забросило?

– На венесуэльский берег, сеньорита, но точней не могу сказать.

– У испанцев тут есть города?

– Да, и немало. Правда, расположены они не так густо, но нам лучше держаться от них подальше.

– А как мы вернемся на Тортугу?

– Не знаю, сеньорита, об этом лучше пока не думать. Но как-нибудь выберемся – правда, Кармо?

– Флибустьер всегда найдет дорогу домой.

– А пока не можешь чего-нибудь раздобыть нам на завтрак, старина? Венесуэльские леса кишат дичью.

– Со мной только корабельный резак, сеньор Морган.

– А у меня палаш да пистолет, который наверняка даст осечку. Да, оружия маловато, особенно для отпора индейцам.

– А они здесь есть? – спросила Иоланда.

– В этих местах много карибов, и некоторые племена до сих пор поедают пленных. Так что не стоит попадаться им на глаза.

Будучи уверены, что им скоро удастся отыскать своих товарищей, капитан, Кармо и Иоланда покинули берег и направились к лесу, возвышавшемуся перед ними зеленой стеной и на первый взгляд казавшемуся непроходимым.

Эти земли, омываемые водами Мексиканского залива, прорезаемые гигантскими реками и согреваемые южным солнцем, отличаются сказочным плодородием. Растительный мир развивается здесь с необыкновенной быстротой. Достаточно на несколько недель оставить без присмотра какую-нибудь плантацию, как она зарастает чуть ли не на глазах. Через год на ее месте – настоящие джунгли.

Лес, покрывавший весь берег и, скорее всего, огромное пространство за ним, ибо в то время в Южной Америке нередки были еще девственные леса, состоял, казалось, из двух пород – пальмовых и бомбаксовых.

В самом деле, куда ни глянь, видны были одни лишь темно-зеленые листья первых, образующих огромные челки на вершине прямых, не очень толстых и высоких стволов, и более светлые и не столь длинные листья вторых, сидящих на толстых беловатого цвета ветвях, покрытых плодами с настолько твердыми колючками, что их можно использовать вместо гвоздей.