Томас Рид - Жилище в пустыне [сборник]

– Отец, – перебил меня Генри, презиравший чувствительные излияния. – В Вирджинии наши негры варили кофе из поджаренных кукурузных зерен. Уверю вас, что это недурной напиток. Я не раз пробовал его. Не правда ли, Куджо, маисовый кофе очень вкусен?

– Да, мистер Генри, мои родичи пьют отличный, настоящий кофе.

– Видите, Куджо подтверждает мои слова.

– Что же ты предлагаешь, Генри?

– Употреблять маисовый кофе вместо настоящего.

– Ах ты, глупыш!.. Забыл, что у нас есть более насущные потребности, чем кофе. Будь у нас маис, мы пекли бы из него лепешки. К несчастью, на сто километров вокруг не найти ни одного зерна… Не о кофе думай, а о хлебе!

– Что вы! Я вам покажу кукурузу совсем недалеко от нашего дома.

– Ошибаешься. Верно, ты принял за маис какое-нибудь ядовитое растение. В нашей долине он не растет – в этом я убежден.

– Зерно пропутешествовало с нами из Сент-Луиса. Оно лежит в фургоне.

– Не может быть! В фургоне маис? Ты не спутал его с чем-нибудь?

– Сегодня только я видел его в старом мешке.

– Скорее, скорее! – закричал я, обращаясь к Куджо. – Неси за мной фонарь!

Фургон стоял у самого дома. Я взобрался на площадку. Сверху лежала обветшавшая от многолетнего употребления буйволовая кожа и бычья упряжь. Я отбросил их в сторону и увидал грубый мешок, один из тех, что идут в западных штатах под кукурузное зерно.

Я помнил, что мы везли в нем из Сент-Луиса фураж для нашего скота, но думал, что весь запас давно исчерпан. Нащупав мешок, я, к радости своей, убедился, что в нем хрустит еще немного драгоценного зерна. Часть маиса просыпалась по фургону. Я тщательно собрал его с помощью мальчиков.

Притащив мешок домой, я высыпал его содержимое на стол. Генри был прав: мы располагали приблизительно восемью-десятью литрами кукурузного зерна.

– Теперь у нас будет хлеб, – едва не плача от радости, сказал я.

Как счастлива была в этот вечер моя жена! До сих пор мы пекли буковые желуди и собирали для еды стручки колючей акации; питались мы также фруктами, но ничто не могло заменить нам хлеб.

Зима в этих широтах короткая. Вскоре мы засеем поле. Для начала у нас достаточно зерна. Маис зреет в шесть или семь недель. Дважды в лето соберем мы урожай – и на будущую зиму будем вполне обеспечены хлебом.

Всей семьей обсуждали мы радостные перспективы, как вдруг одни из мальчиков воскликнул:

– Пшеница! Пшеница!

Я бросился к сыну. Разгребая золотистые зерна маиса, он нашел среди них несколько зернышек пшеницы. Заново пересмотрев всю нашу «житницу», мы обнаружили сотню пшеничных зерен.

Конечно, это ничтожное количество для образцовой фермы, но мы вспомнили старую пословицу, что развесистые дубы вырастают из маленьких желудей.

– Судьба положительно благоприятствует нам, – сказал я. – Хоть мы и живем в пустыне, но ни в чем не нуждаемся. Скоро, надеюсь, у нас будут даже излишки.

– Мы будем печь фруктовые торты, – серьезно заметил Генри. – Фруктов здесь хоть отбавляй. Я нашел дикую сливу, вишни и тутовые ягоды величиной с мой мизинец.

– Теперь не стоит огорчаться, что у нас кончился кофе.

– Конечно, нет, – поддерживали меня мальчики.

– Однако и кофе у вас будет, – таинственно улыбаясь, сказала мать.

– Неужели? – удивился Генри. – Верно, ты нашла еще какое-нибудь дерево?

– Ты угадал.

– Настоящее кофейное?

– Нет, но мы получим кофейные бобы.

– Каким образом? Ведь кофейное дерево растет лишь в субтропической полосе.

– Да, это верно относительно карликового дерева, которое приносит настоящий кофе, – тот самый, что мы покупали на родине. Но около нас растет большое дерево, зерна которого вполне заменяют кофе. Вот вам образчик. Надеюсь, вы не станете жаловаться…

С этими словами она бросила на стол продолговатый, изогнутый в форме полумесяца коричневый плод длиной в двенадцать, а шириной в два дюйма. Он напоминал по форме стручок акации, хотя был несравненно больше; внутри, в мякоти, мы нашли несколько крупных серых зерен. Чтобы приготовить суррогат кофе, следовало высушить эти зерна, зажарить и размолоть. Варят их так же, как и кофе, и получается недурной на вкус и здоровый напиток.

– Дерево, которое приносит такие плоды, – сказала Мария, – распространено почти по всей Америке. Вам, наверное, случалось видеть его.

– Да-да, – кивнул головой Франк. – Грубая, шероховатая кора; ветки сгибаются под тяжестью уродливых стручков, что не придает дереву привлекательности. Не правда ли, неказистое растение?

– Да, оно некрасиво. Французы в Канаде прозвали его «шико» (chicot), что значит – пень, а англичане в Соединенных Штатах – «пеньковым деревом» (stumptres). В ботанике оно известно под названием gymnocladus, что значит – обнаженная ветвь. Нередко его называют просто кофейным деревом, потому что пионеры, заселившие эти края, не найдя настоящего кофе, заменяли его зернами этого дерева. Последуем же их примеру.

– Будущее у нас радужное, – сказал Генри, – кофе с тортами; но сейчас мы сидим на бобах.

– Слишком ты много требуешь, Генри, – рассмеялась мать. – Сразу тебе все подавай. Хорошо, что мы постепенно улучшаем наш быт. Нечего роптать на судьбу. Поверь, что бедняки в больших городах трудятся до изнеможения, а питаются хуже нас. Но чтобы развеселить тебя, я расскажу еще об одном дереве.

– О хлебном, конечно? Нет, не может быть: хлебное я знаю – его здесь нет.

– Однако его можно назвать хлебным, потому что в течение всей зимы оно снабжает хлебными лепешками большинство индейских племен. Конечно, это ненастоящий хлеб, но отличный суррогат.

– Никогда не слыхал об этом.

– Не сомневаюсь. Дерево это – хвойное…

– Разве хвоя приносит плоды?

– Где же ты видел хвою без плодов?

– Вы называете плодами, очевидно, шишки.

– Ты угадал.

– А я думал, что это зерна.

– Это и зерно, и плод. Нередко то, что мы считаем плодом, является в то же время и зерном. Например, все сорта орехов. Мы называем их плодами, а сердцевина ореха – просто-напросто зерно. То же самое можно сказать относительно стручковых, например гороха и бобов. В других случаях плод обволакивает зерно: вспомни мякоть груши, яблока, апельсина.

– Вы хотите сказать, что можно употреблять в пищу сухие сосновые шишки?

– Не говори глупостей. Шишки – это хранилище для неспелого зерна. Они охраняют зерно от порчи и раскрываются, как орех, когда оно поспевает; тогда из шишек высыпаются мягкие зернышки.

– Я их пробовал: они невыносимо горьки.

– Ты пробовал зерно обыкновенной сосны; но существуют разновидности, зерна которых годятся в пищу; они питательны и вкусны.

– Что же это за сосны такие?

– Есть много различных видов сосны. Другие страны богаче драгоценной хвоей, чем кряжи Северо-Американской пустыни. В Калифорнии растет сосна, которую испанцы называют «Colorado», что значит – красная. Дело в том, что распиленный ее ствол отличается красноватым оттенком. Красное дерево – одно из самых высоких в мире. Целые леса колорадо покрывают склоны Сьерры-Невады. Там же встречается другая сосна, еще громаднее, которая так и называется – «исполинское дерево» 45. Она славится величиною своих шишек: каждая из них имеет в длину около полутора футов. Вы представляете себе, как странно выглядит огромное дерево с чудовищными шишками, которые, как коричневые продолговатые хлеба, свисают с веток.