Томас Рид - Жилище в пустыне [сборник]

Что предпримет куница?

Побегав в течение нескольких минут вокруг игольчатой крепости, она остановилась, положив морду на землю, в нескольких дюймах от кончика хвоста дикобраза. Последний, думая, что куница скрылась, успокоился и вскоре прекратил свои маневры.

Куница только этого и ждала. Улучив минуту, она вонзила зубы в хвост в том месте, где на нем не было игол.

От боли дикобраз жалобно закричал, но его стон не смягчил злобную куницу. Она поволокла свою жертву за хвост к дереву с раскидистыми, низко растущими ветвями.

Дикобраз не сопротивлялся. Лапы его скользили по земле. Очевидно, куница была вдвое сильнее.

Вскоре она приволокла врага к подножию дерева. Не выпуская хвоста и увертываясь от игол, она вскарабкалась на дерево, как кошка, цепляясь когтями за кору. На одной из нижних веток она остановилась.

Дикобраз беспомощно повис. Только передние лапы его касались земли. Казалось, что он стоит на голове. Бедное животное продолжало жалобно кричать. Мы даже пожалели его, хотя особых симпатий дикобраз не внушает.

Хорошенько раскачав дикобраза, куница разжала зубы. Дикобраз тяжело грохнулся на спину. Не успел он перевернуться, оглушенный падением, как проворная куница спрыгнула ему на грудь, вонзила когти в живое мясо и яростно кусала и терзала свою жертву.

Дикобраз барахтался, тщетно отбиваясь от куницы. В несколько мгновений она прикончила с ним, села на задние лапы и облизнулась.

Пора было вмешаться в это дело. Мы спустили с привязи Кастора и Поллукса. Собаки с бешеным лаем ринулись вперед. Они оторвали куницу от пиршества, но поймать ее не могли. Рыжая ловкачка бегала вокруг дерева, скаля зубы и ворча, как рассерженная кошка.

Полагаю, что собаки не справились бы с проворным животным. Если бы не мы, куница ускользнула бы от своих преследователей. Заметив нас, она с ловкостью белки вскарабкалась на дерево, но мы метким выстрелом уложили ее. Она свалилась на землю, а собаки, к нашему удивлению, отбежали в сторону. Оказалось, что куница издает неприятный мускусный запах 55.

Забрав куницу с собой, чтобы воспользоваться драгоценной шкуркой, мы отправились домой, отложив охоту на следующий день.

Но я забежал вперед. Вернемся к рассказу о рыбной ловле.

Покончив с дикобразом, мы занялись ранеными собаками; они перестали скулить, но теребили нас, прося, чтобы мы вынули занозы, полученные во время схватки с дикобразом.

Мы сделали это с предельной осторожностью, но по несчастному виду собак видно было, как им больно. Бедные псы жестоко поплатились за свою неосторожность.

Мы направились к месту, намеченному для рыбной ловли. Уходя, Куджо повесил дикобраза на ветку, рассчитывая захватить его с собою на обратном пути. Он собирался содрать с дикобраза шкуру и зажарить мясо. Мы, признаться, не поверили клятвам негра, что мясо дикобраза по вкусу не уступает молочному поросенку.

Вскоре мы вышли к ручью недалеко от его устья; он впадал в небольшое, но глубокое озеро. Деревья густой листвой затеняли крутой берег; с другой стороны берег был пологий, и деревья с искривленными стволами простирали свои ветки над водой.

Закинув удочки, мы терпеливо дожидались, пока рыба начнет клевать. Разговаривали мы вполголоса, чтобы не спугнуть рыбу.

После нескольких минут ожидания мы заметили, что вода подернута рябью. Легкие круги, как от брошенного камешка, расплывались по тихой воде. В центре кругов мелькали черные точки. Мы подумали, что это купаются змеи.

Но первое впечатление обмануло нас. Куджо, горячий рыболов, в Вирджинии по целым дням удивший рыбу, первый догадался, что означают черные пятнышки.

– Доброе дело! – закричал он. – Ручей кишит черепахами. Это чудесное блюдо: его любят и негры, и белые. Черепаха вкуснее рыбы, мяса, дичи и раков. Вот так удача!

Пока Куджо разглагольствовал, одна из черепах вынырнула недалеко от нас. По светлой полоске на голове и особой подвижности щита я узнал породу Trionyx, или мягкую черепаху. Называют ее также Trionyx ferox 56, и именно ее мясо считается изысканным блюдом.

Я хотел посоветоваться с Куджо, как поймать ее, но тут поплавок моей удочки погрузился в воду. Оказалось, что я поймал на удочку черепаху, по всей вероятности, ту, которую только что рассматривал. Это был не слишком крупный экземпляр, и мы без труда вытащили черепаху на землю. Куджо убил ее, предварительно перевернув на спину. Он объяснил, что прожорливые черепахи бросаются на все, что попадается им в воде, легко идут на любую приманку.

В течение четверти часа каждый из нас выудил по нескольку крупных рыб.

В глубоком молчании следили мы за своими поплавками; но тут на противоположном берегу ручья, приблизительно в ста шагах от нас, показался красивый зверек. Все мы знали его, а Генри дернул меня за рукав:

– Отец, взгляните!

Сомнений не было: это ракун, или енот 57. Широкая темная спина, острая лисья мордочка, лохматый длинный хвост, белые и черные разводы на желтой шерсти – все это было нам отлично знакомо. Мы различили короткие плотные лапы, прямые уши и на голове белые и черные пятна.

При виде ракуна Куджо оживился. Глаза его засверкали. В Соединенных Штатах это любимая охота негров; это главное развлечение угнетенных рабов в тихие летние южно-американские ночи.

Они едят мясо енота, хотя предпочитают ему оленье. Один вид енота вызвал в душе Куджо тысячи воспоминаний: он потирал руки, улыбался.

Енот не заметил нас, иначе он поспешил бы скрыться. Он пробирался вдоль берега, то вспрыгивая на деревья, то останавливаясь над самой водой.

– Старый ракун собрался на ловлю черепах, – шепнул мне Куджо. – Вот что означают его маневры.

Мне показалось невероятным, что енот может поймать в воде черепаху, плавающую не хуже рыбы. Если б зверек бросился в воду, черепахи, несомненно, ускользнули б от него. Но не таковы были намерения старого хитреца.

На берегу росло дерево, всем стволом склонившееся над водой. Около одной из веток показалось несколько черепах. Енот заметил их в то же мгновение, что и мы. Крадучись, вскарабкался он на ствол. Затем, спрятав голову между передними лапами, начал пятиться по ветке к воде. Двигался он медленно и словно нерешительно. Наконец длинный хвост на одну треть погрузился в воду. Тогда енот завилял хвостом.

Не прошло и трех минут, как черепаха, плававшая под деревом, заметила подвижный предмет. Отчасти из любопытства, отчасти надеясь на лакомую добычу, она подплыла и, изловчившись, схватила зубами кончик пушистого хвоста.

Как только енот почувствовал укус, он стремительно вздернул хвост и изо всей силы отшвырнул черепаху на берег. В два прыжка очутился он возле своей жертвы и перевернул ее на спину.