Томас Рид - Жилище в пустыне [сборник]

Ночь, однако, прошла без всяких волнений. За исключением нескольких всплесков в реке, напомнивших о близости крокодила, ничто не смутило покоя наших путешественников. Поднявшись на рассвете, они тотчас подбросили дров в костер и стали готовить завтрак.

Занимаясь этим делом, они заметили целую стаю фламинго, выстроившихся в ряд у самой воды; некоторые из них стояли в своей любимой позе – на одной ноге – и при свете занимающегося дня казались необычайно высокого роста. Однако, когда солнечные лучи разогнали последние тени ночи, стало видно, что птицы забрались на ствол поваленного дерева. Этим и объяснялось странное впечатление, которое они производили.

Гуапо и Леон были очень этим удивлены, так как накануне они проходили там и не заметили никакого дерева. Они с недоумением задавали себе вопрос, откуда оно взялось, как вдруг, присмотревшись, убедились, что этот ствол был не что иное, как старый их знакомый – огромный крокодил. Леон не мог прийти в себя от изумления, Гуапо же отнесся к этому гораздо спокойнее, так как ему не раз приходилось сталкиваться с этим странным явлением.

Фламинго сидели совершенно спокойно, отлично зная, что крокодил может только опускать хвост, но не в состоянии доставать им то, что находится у него на спине; его ужасная пасть тоже была далеко, и потому они чувствовали себя в полной безопасности. Этим именно и объясняется, что фламинго и другие птицы, любящие низкие насесты, часто садятся на чешуйчатую спину крокодила и аллигатора.

Было уже совершенно светло, а фламинго так же мало пугались шума, производимого нашими путешественниками, и их движений, как и соседства страшного чудовища. По-видимому, их никогда не преследовал человек, потому что в тех местностях, где на фламинго охотятся, они чрезвычайно боязливы.

Вдруг вся стая точно по команде поднялась и улетела, испуская громкие крики; правда, крокодил зашевелился, но не это могло спугнуть фламинго, так как не раз приходилось наблюдать, что эти птицы сидят на спине пресмыкающегося, далее когда оно двигается. Этот внезапный страх нельзя было приписать не чему иному, как шуму, который донесся из кустарника, и откуда выбежало несколько минут спустя штук двадцать животных, внешним видом и величиною сильно походивших на свиней и, подобно им, покрытых жесткой щетиной рыжеватого цвета.

Это не были, однако, свиньи; голова их напоминала голову кролика, а на ногах вместо копыт были когти; животные эти казались не такими грузными, как свиньи, но были менее проворны, чем они. На берегах южноамериканских рек они встречаются довольно часто, и потому наши герои сразу узнали в них капиваров.

Капивары, или водосвинки 121, похожи на морских свинок, но только крупнее их, и шерсть их сплошь одного цвета; кроме этих двух видов существует еще третий – моко, занимающий среднее место между капиварами и морскими свинками; шерсть его серовато-оливкового цвета.

Все эти три разновидности принадлежат к грызунам, причем самой крупной из них является водосвинка. Ее в той же мере можно назвать земноводным животным, как и тапира: капивары встречаются только у берегов реки, и, пожалуй, в воде они чувствуют себя лучше, чем на суше. Вероятно, там они находятся в большей безопасности, хотя, говоря по правде, врагов у них достаточно повсюду, как мы это вскоре увидим.

Водосвинки изо всех сил старались добраться поскорее к реке; крокодил залег у них на самой дороге, но большие черные глаза капиваров были, казалось, заняты чем-то совершенно иным, и первые из стада натолкнулись на чешую чудовища, прежде чем успели заметить его. В ту же секунду они остановились, испуская крики ужаса; затем одни перепрыгнули через тело врага, а другие разбежались в разные стороны, продолжая, однако, держать направление к реке.

Крокодил, который, должно быть, с раннего утра поджидал какой-нибудь случайной добычи, изогнулся полукругом и принялся с чудовищной силой ударять хвостом по земле; в конце концов одна из водосвинок попала под удар; бедное животное, потеряв сознание, откатилось на несколько шагов от крокодила, но тот двумя-тремя ударами хвоста окончательно добил ее.

Остальные капивары стремительно кинулись к реке и тотчас же исчезли из виду. Минут через десять они поднялись на поверхность воды, но уже на таком расстоянии от берега, что им нечего было больше опасаться преследования.

Между тем наши путешественники отвели глаза от крокодила и его жертвы и стали внимательно вглядываться в кусты, откуда выбежали водосвинки. Несомненно, там, в этих зарослях, таилась какая-то опасность, потому что капивары никогда не бросаются так стремительно к воде, если ничто не пугает их. Их поспешность и растерянность, эти взгляды, полные ужаса, и вставшая дыбом щетина – все свидетельствовало, что их преследовал какой-то враг. Но кто? Ягуар или оцелот, или, быть может, какое-либо другое животное из той же породы кошек, для которого водосвинка всегда служит легкой добычей?

Пока наши герои задавали себе эти вопросы, ветви кустарника раздвинулись, и из листвы показалась голова ягуара. Великолепное животное остановилось, словно желая ознакомиться с местностью, затем вышло из чащи и снова замерло в неподвижности, но только на одну секунду.

Как раз в это мгновение крокодил открыл свою огромную пасть, собираясь проглотить водосвинку, но ягуар с ужасным ревом кинулся к нему и, в свою очередь, схватил капивара зубами. Так стояли они лицом к лицу – чудовищное пресмыкающееся и всемогущий хищник, – отделенные друг от друга только общей добычей, причем каждый из них твердо решил не уступать противнику ни одного куска.

В глубине потемневших глаз крокодила сверкал злобный огонек, а желтые глаза ягуара метали настоящие молнии. Охваченные бешеной яростью, враги не сводили друг с друга горевшего ненавистью взора: один время от времени гневно ударял хвостом, другой сгибал свой хвост дугой, держа его наготове, как страшное оружие, к которому он прибегнет в нужный момент.

Такое положение длилось недолго, так как ягуар не в силах был сдерживать свою ярость: он, царь лесов, и вдруг встретил существо, осмеливающееся оспаривать у него добычу, которой он сам хотел воспользоваться! Подобная дерзость не должна была остаться безнаказанной. Но что можно было сделать с таким неуязвимым противником, как крокодил? Ведь зубы и когти бессильны против непроницаемой чешуи, которой со всех сторон покрыто пресмыкающееся. Остаются незащищенными только глаза. И вот, не выпуская водосвинки, страшный хищник, выждав удобную минуту, нацелился когтями в глаза крокодила, но тот, угадав намерение ягуара, вдруг выпрямился и своей широкой чешуйчатой лапой отразил вероломный удар. Ягуар отступил, снова подготовился к нападению и возобновил свои попытки, одна за другой терпевшие поражение.