Владимир Шигин - Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

– Ну и Дандоло, ну и враль! – огорчился Кодрингтон и приказал дозорным фрегатам отсечь австрийцев от порта, а если те попробуют прорываться, то лупить пушками без всякой жалости.

Лупить пушками не пришлось, ибо австрийцы, завидев опасность, тут же кинулись бежать.

В адрес Адмиралтейства вице-адмирал написал с горечью нескрываемой: «Я желал бы, чтобы было доведено до сведения его высочества лорда генерал-адмирала, что в числе египетского флота находится семь австрийских коммерческих судов, нагруженных военными припасами, и что австрийский корвет “Каролина” и одна, если не две австрийские военные шхуны часто бывали в Наварине и, согласно частному дознанию адмирала де Реньи, служили постоянными развозчиками турецких депеш…»

Две австрийские шхуны англичане все же поймали. Затем отпустили, но те продолжали «любопытствовать» и все время нагло торчали неподалеку. Исчерпав терпение, Кодрингтон велел их капитанам прибыть к нему на «серьезный разговор». Один из капитанов (более сообразительный) сразу все понял и дал деру, другой (более послушный) прибыл на «Азию», где и был задержан и оставлен до окончания блокады, став, таким образом, невольным свидетелем последовавших вскоре событий в Наваринской бухте.

– Будь у венцев флот поболее, то они бы нам здесь цирк бы устроили! – говорили в те дни между собой наши, – Но, как говорится, бодливой корове Бог рогов не дал!

Общие распоряжения, диспозицию на вход в бухту и главное руководство, как старший по чину, с общего согласия взял на себя вице-адмирал Кодрингтон.

Всю ночь между лежащими в дрейфе судами сновали шлюпки, развозя засургученные пакеты с инструкцией Кодрингтона. Капитаны срывали печати, читали назначенную им диспозицию, потом собирали офицеров и знакомили их с посланием командующего.

Внезапно у Наварина показался турецкий бриг «Крокодил», тот самый, который Ибрагим не столь давно посылал в Константинополь с гонцом после памятной встречи адмиралов с наместником. Кодрингтон подумал-подумал и пропустил «Крокодила» в бухту.

– Несколько мелких пушек соотношение сил не изменят, зато на бриге могут быть бумаги султана, которые заставят Ибрагима быть сговорчивее! – так объяснил подчиненным свое решение Кодрингтон.

Из воспоминаний лейтенанта Рыкачева: «Ветер дует в губу; беспрестанные переезды с одного адмиральского корабля на другой, мелкие суда, маневрировавшие под самым берегом, – все это вместе предвещало, что дело клонится к действительной и трудной атаке. Но в 12 часов (т. е. в полдень. – В.Ш. ) мы были поражены видом турецкого брига, вошедшего в самую середину нашего флота… К удивлению многих, его пропустили в бухту. Это обстоятельство несколько умерило наше воинственное настроение и заставило делать мирные заключения. В то же время… потребовали капитанов на адмиральский корабль. Они разъехались оттуда очень скоро. Адмирал (Гейден. – В.Ш. ) приказал им, чтобы корабли и фрегаты были готовы следовать за ним в Наваринскую бухту, куда, может быть, сегодня же пойдет весь соединенный флот… Наш капитан, собрав лейтенантов, показал нам диспозицию, которую должен занять… флот в Наваринской бухте… Вслед за капитаном возвратились и офицеры, посланные за приказаниями на флагманский корабль. Они привезли приказ сэра Э. Кодрингтона и краткое воззвание графа Л.П. Гейдена…»

В преддверии входа в Наваринскую бухту определился и окончательный состав союзных эскадр. Англичане имели: три линейных корабля – 86-пушечную «Азию» (флаг вице-адмирала Кодрингтона), 74-пушечные «Геную» и «Альбион», фрегаты 50-пушечные «Дартмут» и «Глазго», 48-пушечный «Кембриан», 32-пушечный корвет «Тальбот», бриги 18-пушечные «Роза» и «Филомель», 14-пушечные «Москито» и «Бриск», а так же 10-пушечный тендер «Гинд».

Французкая эскадра состояла из трех 74-пушечных линейных кораблей – «Сципион», «Тридан» и «Бреслав», 60-пушечного фрегата «Сирена» (флаг контр-адмирала де Реньи), 44-пушечного фрегата «Армида» и двух 14-пушечных шхун – «Алсиона» и «Дафна».

Что касается российской эскадры, то ее состав в те дни был такой: 84-пушечный линейный корабль «Гангут», три 74-пушечных линейных корабля – «Азов» (флаг контр-адмирала Гейдена), «Иезекиль» и «Александр Невский», два 44-пушечных фрегата – «Константин» и «Проворный», два 36-пушечных фрегата – «Елена» и «Кастор», а также корвет «Гремящий».

Согласно плану Кодрингтона, весь союзный флот должен был войти в Наваринскую бухту двумя колоннами. Правая колонна – в составе трех английских линейных кораблей и следующих за ними трех французских линкоров и фрегата. Эту колонну должен был вести сам Кодрингтон. Вторую колонну составила русская эскадра – 4 линейных корабля и 4 фрегата. Ее должен был вести Гейден.

Войдя в бухту, англо-французская колонна должна была встать против правой (восточной) стороны турецкой «подковы». Свою флагманскую «Азию» Кодрингтон предполагал разместить против турецкого линкора под флагом капудан-паши. Остальные британские линейные корабли должны были взять на прицел турецкие линкоры. К зюйд-осту от «Азии» напротив судов египетской эскадры должны были встать на якорь французские линкоры. В этом тоже был свой смысл. На египетской эскадре находилось много французских инструкторов, и Кодрингтон надеялся, что последние сделают все возможное, чтобы не допустить братоубийственной бойни. Фрегаты англичан и французов должны были совместными усилиями блокировать западную сторону неприятельской дуги.

Русская колонна должна была расположиться вслед за англичанами в центре полукружия, усилив тем самым боевые порядки союзников.

Помимо этого в особый отряд был выделен фрегат «Дортмунд» с несколькими мелкими судами. На него возлагалась задача отвода в сторону турецких брандеров «на такое расстояние, чтобы они не могли повредить какому-либо из судов соединенного флота».

Кодрингтон в своей инструкции писал: «…Если время позволит, то стараться прежде открытия огня со стороны турецкого флота положить противоположно один другому и перпендикулярно линии по два якоря и привязать к каждому еще по особому канату, посредством коих можно было бы удобно обращаться в обе стороны (т. е. стать способом фертоинг. – В.Ш. ). Без приказания не палить; если же который из турецких кораблей откроет огонь, то его истребить немедленно. В случае сражения и могущего случиться беспорядка советую привести на память слова лорда Нельсона: “Чем ближе к неприятелю, тем лучше”».

Что касается Гейдена, то он в своем кратком воззвании к русским морякам высказался так: «Мне ничего более не остается желать, как того, в чем я, и уверен, что каждый из нас будет стараться исполнить долг свой и сделает честь Российскому флагу в виду наших союзников».