Томас Костейн - Наследники Великой Королевы. Роман

- Собираетесь немного прогуляться, мастер Стрейндж? Сейчас ночи очень прохладные! Вы тепло одеты?

Она сошла вниз по лестнице в холл, держа в одной руке свечу, через другую ее руку был переброшен красивый плащ. Как я понял, плащ этот предназначался мне, но хозяйка почему-то не решилась предложить его и ограничилась лишь советом не гулять долго и двигаться побыстрее, чтобы согреться. Я пообещал следовать ее наставлениям.

Когда я заглянул в фехтовальный зал, то сначала подумал, что там никого нет. Помещение освещал единственный фонарь, висевший на стене. Я шел по мощеному каменными плитами полу, и мои шаги так гулко отдавались под сводами помещения, будто я находился в церкви. Мало-помалу мои глаза привыкли к тусклому освещению, и я увидел человека, сидевшего за столом в дальнем конце зала. Он сидел нагнув голову над тарелкой с едой. Фигура его показалась мне громадной и ел он с необычайным аппетитом.

- Что вам нужно? - грубо спросил он.

Я подошел к столу.

- Мне необходимо научиться владеть шпагой, - ответил я.

Вид его приветливым назвать было никак нельзя. Густая шевелюра была взъерошена. Крупные, будто вырубленные топором черты лица не выражали ничего, кроме раздражения и презрения. Это же презрение прозвучало в его голосе, когда он сказал.

- Я - лучший фехтовальщик в Европе, но может ли получиться что-нибудь путное из такого, как вы?

- По крайней мере деньги я готов вам платить приличные.

Что-то ворча он поднялся из-за стола. Я был поражен его размерами. Рост его значительно превышал шести футов, а живот был с хороший пивной котел. Весил он должно быть более двадцати стоупов [55] Стоун - английская мера веса - 6, 3 кг. . Бесцеремонно схватив мою руку, он согнул ее в локте и потрогал мышцы.

- Что же, не дурно, - пробормотал он. - Рост тоже не плохой, хотя я выше на три дюйма. Примерно девятнадцать с половиной лет? Так я и думал. Кстати я всегда безошибочно определяю возраст, вес и рост любого человека. Вижу вы из дворян. Почему не начали заниматься фехтованием раньше?

- Я был в море. Там фехтование на шпагах не в моде.

- Я понял, что вы моряк по загару. Умеете управляться с пикой?

Я признался, что имею некоторый навык в обращении с этим оружием. Он нахмурился и сказал, что с пикой в руках он легко управился бы с тремя такими, как я. Однажды, орудуя лишь ножнами от шпаги, он расправился с полудюжиной стражников. Воспоминания об этом, как видно, привели его в более приятное расположение духа, потому что затем он почти дружелюбно поинтересовался причиной, побудившей меня обратиться к нему.

- Мне придется драться на дуэли.

Он презрительно фыркнул. Хорошенький вид я буду иметь на дуэли! Да мой противник разделается со мной как голодный француз с антрекотом. При первом же выпаде он продырявит меня насквозь.

Внезапно он тряхнул своей массивной головой и громко крикнул.

- Дирк! Дирк, ленивая скотина, где ты?

Из дальнего угла появился худой парень с удивительно длинными руками и ногами. Он должно быть дремал там и теперь щурился на свет и тер глаза тыльной стороной ладони.

- Как думаешь, сумеем мы сделать что-нибудь путное из этого молодого человека? - спросил гигант.

- Мы имели дело и с худшим материалом, дом Басс, - ответил парень, разглядывая меня, как барышник разглядывает лошадь на ярмарке. - Рост неплохой. Походка пружинистая.

- И тем не менее он увалень.

- Все мы когда-то были такими.

- Тогда займись им, - гигант небрежно махнул рукой и опять принялся за еду. Дирк начал устанавливать фанерный щит, игравший роль своеобразной мишени. Потом мелом он провел черту в семи футах от щита и вручил мне шпагу с затупленным концом.

Я должен был стоя у черты делать выпады, стараясь попасть в центр мишени. Дом Басс продолжая свою трапезу, презрительно поглядывал на меня. Моя правая нога должна была касаться пола одновременно с тем, как острие шпаги касалось мишени. Если нога либо шпага запаздывали хотя бы на долю секунды, он ревел так, будто я причинял ему физическую боль. Конец моей шпаги должен был попадать в самый центр мишени, но при этом прикосновение должно было быть легким как порхание крыльев бабочки. Если мне это не удавалось, на меня обрушивался шквал язвительнейших оскорблений.

- Криворукая обезьяна! - кричал он. - Неужели это так трудно сделать? Вбейте в свою башку, что искусство фехтования требует прежде всего точности, координации и глазомера. Запомните, главное - согласованная работа ног, рук, спины, глаз и мозга, если, конечно, он у вас имеется. Да нет, ни черта у вас не получится, ловкости у вас, как у вьючного мула.

Разумеется подобные сравнения не могли мне понравиться и я уже готов был взбунтоваться, но всякий раз после очередного всплеска эмоций Дирк шептал.

- Да пусть сэр, пусть ругается. Зато он лучший учитель фехтования во всем Лондоне. Стоит потерпеть.

Я смирял свою гордыню и наш первый урок продолжался. Шпага, которую дал мне Дирк, была довольно тяжелая и вскоре мне все труднее и труднее становилось орудовать ею. Рука словно налилась свинцом. Я задыхался, однако мой новый наставник будто не замечал моих мучений, а продолжая свою трапезу, пустился в рассуждения на тему об искусстве фехтования.

- Утверждают, что лучшие мастера шпаги - французы и итальянцы, - ворчливо говорил он, - но это не так. Я родом из страны, которая дала миру непревзойденных фехтовальщиков. Это - Португалия.

Я был удивлен, так как он говорил по-английски без малейшего акцента.

- Вы полагали, что я англичанин, верно? Это показывает, что могут сделать двадцать лет пребывания в ваших проклятых туманах с горлом нормального человека. Признаться, мне в жизни не приходилось видеть таких скверных фехтовальщиков, как англичане. Атака, атака, выпад, коли, руби! Никакой изощренности, полное отсутствие фантазии! Если вы будете заниматься у меня, молодой человек, я сделаю вас первым фехтовальщиком в Англии, уж это-то я вам обещаю. Прилагая минимум усилий вы сумеете парировать любой удар. Что до атаки, то я вас тоже кое-чему научу. Когда я атакую, то сметаю все на своем пути. - Он наконец-то соизволил заметить, что я дышу, как рыба, вынутая из воды. - Можете заканчивать. Выносливости в вас не больше, чем у ходячего трупа.

После этого я стал приходить к нему дважды в день. Рано утром, до того, как в зал являлись прочие постоянные посетители, я упражнялся в прыжках через деревянного коня. Всякий раз, когда я совершал недостаточно высокий прыжок, я цеплялся штанами за его острые уши. Дирк следил за тем, чтобы я делал не меньше сотни прыжков. Что касается приземления после прыжка, то здесь требования Дирка изменялись. Я то должен был приземлиться на кончики пальцев и так неподвижно замирать, то прыгать влево или вправо. Дирк постоянно увеличивал высоту коня и под конец мне приходилось прилагать все силы и всю ловкость, чтобы преодолевать препятствие. Кроме того, каждое утро он заставлял меня делать по двадцать, а затем по тридцать и сорок кругов по залу. Причем бегать я должен был на носках. Если же я нечаянно касался пола пяткой, немедленно следовал строгий окрик. Это должно было развить у меня «пружинистость и резкость». Время от времени Дирк ставил меня у стены и я должен был касаться камня всеми частями тела попеременно: «Голова, плечи, зад, бедро, голень, пятка», - командовал Дирк. «Это научит вас держаться прямо», - говорил он.