Томас Костейн - Наследники Великой Королевы. Роман

Я увидел, как Джон ловко орудует своей длинной шпагой, отбиваясь от наседавших на него испанцев. Моя нога едва коснулась скользкой палубы и тут в какую-то долю мгновения передо мной мелькнула картина неизбежно ожидавшего меня конца. Я увидел себя самого, распростертого по палубе с ужасной раной в горле.

В ту же секунду прямо перед собой я увидел лицо, смуглое лицо с бешено расширенными глазами. Я сделал выпад саблей и лицо исчезло. Вместо него появились другие. Я делал выпады, колол и рубил, но все это совершалось совершенно безотчетно. Что там Джон говорил мне о глазах? Я никак не мог вспомнить. Я был в кольце сверкавших злобой и бешенством глаз и лишь наносил удары, когда это кольцо сужалось. Рука моя ослабела от усилий и после каждого удара я боялся, что мне ее больше уже не поднять. Но я знал, что если хочу выжить, то должен продолжать драться, должен держать на расстоянии эти враждебные глаза. Я дышал как рыба, вынутая из воды, меня тошнило от усталости, но рука продолжала инстинктивно наносить и отражать удары.

Внезапно натиск ослабел. Кольцо враждебных глаз распалось. Я почувствовал, что уже не один. Рядом с моим клинком засверкали сабли и тесаки других членов нашей команды. Я тяжело привалился спиной к перилам, стараясь отдышаться. Острие моей сабли касалось палубы.

Теперь на палубе было уже множество наших людей. Бешено ругаясь, они обрушились на испанцев. Кто-то выкрикивал.

- Смерть собакам-инквизиторам!

Кто-то громким голосом запел песню об «Отважном Френсисе Дрейке». Наши упорно продвигались вперед. Я почувствовал себя лучше. Силы вернулись и я снова поднял саблю. Общее опьянение боем захватило меня. Выкрикивая первые строки песни о Дрейке, я бросился на подмогу своим.

К этому времени единый строй наших врагов распался, и характер боя изменился. Сражающиеся разделились на пары, и, судя по всему, мы одерживали верх. Ливень пуль сверху прекратился, так как испанские стрелки уже не могли отличать своих от чужих.

В нескольких шагах впереди я видел гигантскую фигуру нашего капитана и порадовался, что ему удалось пробиться вперед так далеко. Он дрался с каким-то испанским офицером мощного телосложения. Неожиданно сбоку на него обрушился еще один противник. Я ринулся на помощь и нападавший вынужден был повернуться ко мне. Джон быстро оглянулся через плечо.

- Благодарю, Роджер, - крикнул он.

Мой противник действовал довольно пассивно. Он отступал под градом моих ударов и в конце концов бросил шпагу на землю, подняв руки в знак того, что сдается. Однако это его не спасло. В то же мгновение из-за моего плеча мелькнула пика, острие которой вонзилось ему прямо между глаз. Голова у него раскололась как спелое яблоко, и он рухнул прямо у моих ног.

Я оглянулся и увидел, что удар этот нанес Клим. Вид его был страшен. Глаза горели диким огнем. Он брызгал слюной.

- Они убили Щеголя! Осколок попал ему в живот. Они мне заплатят за его смерть. Десяток мерзавцев за него уложу!

И тут неожиданно в нескольких шагах от себя я увидел черный ствол небольшой пушки, нацеленной на нас. Позади нее с зажженным фитилем в руках стоял испанский матрос, другой подталкивал вперед железный лафет, на котором она была установлена. Еще мгновение, и пушка полыхнет огнем, изрыгая смерть.

Я закрыл глаза, ожидая неминуемого конца. Внезапно я услышал короткий яростный крик. Я открыл глаза и увидел, что пика Клима пропорола горло пушкарю. Корабль качнуло, и пушка заскользила по палубе, подмяв тело упавшего матроса и прижав его к фальшборту. Клим спас мне жизнь, но поблагодарить его я не успел, ибо он ринулся вперед, увлекаемый своей яростью. Я видел как взмывала и опускалась его пика, нанося страшные удары.

Позднее я узнал, что первая, решающая часть боя длилась не долго, всего несколько минут, хотя мне показалось, что яростный обмен ударами продолжался целую вечность. Испанцы сдавались с какой-то подозрительной поспешностью. Они не хотели больше драться и бросали оружие, прося пощады.

Вторая же часть схватки, в ходе которой были подавлены отдельные очаги сопротивления неприятеля длилась гораздо дольше. Она происходила большей частью на нижней палубе и в трюме, где небольшие группки испанцев еще пытались сопротивляться. Эту операцию возглавил Хейл Гарри Гард, в то время как Джон со своими людьми расправлялся с испанцами на вантах.

Для меня бой закончился. Джон одобрительно похлопал меня по спине и велел не отходить от него. Распоряжение это подоспело как раз вовремя. Теперь, когда возбуждение и напряжение схватки схлынули, при виде всех этих трупов у меня к горлу снова подступила тошнота. Кровь по желобам палубы струилась так же обильно, как грязь и нечистоты в лондонских канавах. Я последовал вслед за нашим капитаном с носа на корму и, хотя старался не смотреть по сторонам, глазам моим все-таки предстало немало печальных и трагических картин. Я видел высокого испанского офицера. Шпага его была сломана, но он, не обращал внимания на призывы сдаться, отважно защищался обломком весла. Проходя мимо, краем глаза я успел увидеть, как он упал, пораженный бешеным ударом пики Клима. Последний, судя по всему, еще не выполнил своего обещания насчет десяти испанцев и дрался так, будто в него вселился дьявол. Я видел трупы десяти, а может пятнадцати наших матросов, поспешно сложенных в кучу и укрытых английским флагом. Я увидел с дюжину темнокожих рабов. Они выбрались из трюма, где были заперты и теперь молили нас о пощаде. Эти люди были худы как скелеты и покрыты болячками и струпьями. Из большой бочки, стоявшей у подножья грот-мачты и изрешеченной пулями, с бульканьем струйками вытекала вода. Неподалеку раненый в голову священник давал отпущение грехов умирающим. Наконец около камбуза я увидел мирно спавших в корзинке целое семейство котят.

Испанский капитан сдался уже довольно давно и теперь находился под охраной на полуюте. Джон подождал, пока Гард доложил ему о выполнении порученного ему задания, а потом мы поднялись вверх. Там нас ждала любопытная картина. Дон Педро Алонзо Мария де Венте восседал в кресле с высокой спинкой. Под ногами у него была бархатная подушечка. Довольно странное поведение для капитана, который только что спустил флаг и чей корабль был запит кровью его матросов. Одет он был в костюм из темно-фиолетового атласа. Группа его офицеров стояла позади кресла и надменно, но не без тревоги разглядывала нас. За офицерами я увидел несколько женщин и молоденькую очень красивую девушку. Она была явно благородного происхождения, так как тоже сидела в кресле, а рядом с ней стояла пышнотелая служанка. Девушка была единственной в этой группе, в чьих глазах я не прочел и тени страха.