Йунус Дидар - Реки счастья

— И вы жаждите золота? У нас его нет.

— Нет. Жажда золота это слишком банально. Мы мечтаем об императорском пингвине.

— Но пингвина у нас тоже нет. И вообще, что происходит? О чём мы говорим? Какой пингвин?

— Императорский. Самый крупный и тяжёлый пингвин.

— Зачем он вам?

— Он большой и чёрно-белый, живёт среди льдов и не умеет летать.

— Но, ты ведь понимаешь, что в пустыне не бывает дождей из императорских пингвинов?

— Понимаю. Именно поэтому нам нужны вы. Мы принесём вас в жертву Сурту. И тогда он исполнит наше желание. В книжке написано, что джинны могут это сделать.

— Сурту? Но вы же львы. На вас чёрные плащи.

— Не успели на рынок за красными халатами съездить. Мы больше не львы. Теперь служим Огненной Орде.

— А Орда об этом знает?

— Пока нет, но скоро узнает, когда принесём вас в жертву.

— А вы их спрашивали? Может, им не нужны жертвы? И вообще, зачем вы это делаете?

— Мир меняется. Наступает новая эпоха. Эпоха господства джиннов. Хотим быть на стороне победителей. Мы тут решили в маджнунов по-быстрому эволюционировать. Пламя вспыхнет в нашей крови, наша плоть станет камнем, и жар пустыни станет безвредным для нас. Нужно приспосабливаться к новому мировому порядку. Вы всё ещё поклоняетесь Найфу. Но ваш бог оставил вас. Он ушёл под землю. И с каждым годом закапывается глубже. Колодцы высыхают и скоро на поверхности совсем не останется воды, и вы погибнете. Нам же очень скоро не нужна будет вода. Естественный отбор. Выживает сильнейший. Тупиковые ветви развития, которыми вы являетесь, должны погибнуть, чтобы более достойные смогли выжить.

— Гадство, — пробормотал Гром.

Попугай Кисы, которому связали крылья, грязно выругался.

— Императорский пингвин! — сказал Алау-султан и рассмеялся, — Какой нелепый конец! Отправились спасать мир, но погибнем не в героической борьбе со злом. Нас убьют идиоты, мечтающие об императорском пингвине.

— Они не убьют нас, — возразил Поэт, — Избранный всегда спасает мир. В пророчестве всё ясно сказано: «Придёт Избранный и спасёт мир». Там же не сказано: «Может быть, или если повезёт». А пророчество штука серьёзная. Так что нечего беспокоиться. До Горы точно дойдём.

— Да, но Избранный то только один, — сказал Киса Воробей, — он может и дойдёт, а про остальных в пророчестве ничего не было.

— А мы — герои, которые отправились вместе с Избранным совершать подвиги, а герои иногда попадают в плен, но спасаются благодаря благоприятному стечению обстоятельств.

— Что ж, молись, чтобы это стечение обстоятельств случилось прежде, чем нас зарежут как баранов.

— Всё будет хорошо. Истории о героях всегда заканчиваются хорошо.

— А тебе не приходило в голову, что истории рассказывают только те, кто остаётся в живых. Те, у кого закончилось плохо, просто не могут об этом рассказать. Кто спасёт нас здесь, в Тартаре?

Не успел Киса задать вопрос, как появился караван-призрак. Сначала появились лишь неясные очертания людей на верблюдах. Когда караван приблизился, стало понятно, что это не совсем люди. Они были похожи на ожившие каменные статуи с красными глазами.

— О, посланцы Огненной Орды, примите нашу жертву! — торжественно изрёк Одержимый, склонившись перед всадником, возглавлявшим караван.

— Отвали, — ответил всадник.

— Не отвергайте нашей жертвы!

— Да, да, да! Не отвергайте! — вмешался Поэт.

— Ты что творишь! — воскликнул Киса.

— Твор-ришь! — заорал попугай.

— Это же Летучий Тартарец, — пояснил Поэт, — Послушайте, ребята, вы же вроде как прокляты, если я не ошибаюсь. Мы можем помочь. У нас есть Мессия. Он может избавить от проклятия. Заберите нас у этих ненормальных, и мы обо всём договоримся. Вы ведь хотите, наконец, обрести покой, господин Маннелиг, если не ошибаюсь?

— Мессия говоришь? Где он?

Поэт указал на Алау-султана.

— Какие ваши доказательства?

— У него есть Нэглинг, меч Алаухана.

— Мессия нам нужен. Мы принимаем жертву.

Довольные начинающие маджнуны освободили пленников, вернули верблюдов и пошли по своим делам.

— Так значит ты Мессия, — обратился к Алау-султану один из настоящих маджнунов, — ну, давай, делай дело.

— А что делать то?

— Как что? Избавляй меня от проклятья.

— А как это делается?

— Что значит как? Кто тут Мессия? Я или ты?

— Проклятье то твоё. Откуда мне знать, как от него избавляться?

— Ты же Мессия. Ты должен знать. Или мне лапши на уши навешали? Попробуй прикоснуться ко мне. Не помогает. Давай двумя руками. Нет? Глаза такие же красные?

— Да.

— Попробуй водой побрызгать. Ничего не получается? Чёрт! И что теперь делать? Ещё тысячу лет мотаться по пустыне? Капитан, чёртов Мессия ни черта не помог!

— Нехорошо получается, — сказал Маннелиг, — Так вы не знаете, как избавиться от проклятья. А что вы вообще здесь делаете?

— Мы идём к Горе, чтобы убить Сурта. Но мы не совсем уверены, что знаем дорогу.

— Я знаю, где это и пойду с вами. Может быть, проклятье потеряет силу, если ифрит умрёт.

— Может и не сработать, капитан.

— Ты такой умный? Что ты предлагаешь делать? Нам всё равно делать нечего. Скитаемся по пустыне век за веком. Скука смертная. Пора завязывать. Да. Идём к Горе. Мессия убьёт Светлого Властелина, и уж если это не поможет…

— Послушай, а почему ты сам не убил ифрита? Ведь у тебя было время.

— Я вроде как не могу этого сделать. Это он превратил меня в маджнуна. Кто-то другой должен убить его. Только так я смогу освободиться. Хотя был ещё один вариант. Мне нужно найти девушку, которая меня полюбит, чтобы снова стать человеком.

— И в чём проблема?

— В чём проблема? Ты посмотри на меня: сверкающие красные глаза и немного окаменевшее тело. Но есть ещё кое-какие обстоятельства. Проклятье не позволяет мне войти в оазис, а в пустыне, сам понимаешь, народу немного. Разве что самки ящериц.

— А по-моему народу тут разгуливает больше, чем должно быть в Тартаре. Это же страшная бездна, а народу больше, чем на Пути Пряностей. Капитан Ахав ищет Белого Червя, Одержимый эволюционирует в маджнуна, Летучий Тартарец.

— Да. Людей многовато, но какого они пола? И у всех, кто здесь разгуливает с головой не всё в порядке.

— Ты уверен?

— Уверен. Человек, у которого всё в порядке с головой не станет здесь разгуливать. Так, стало быть, идём к Горе? А деньги у вас есть? — спросил Маннелиг.

— А зачем они героям, идущим в Тартар?

— Я так понимаю, денег у вас нет. Даже если ты — герой, идущий в Тартар, деньги могут пригодиться, и случится это быстрее, чем думаешь. Ну, ладно. Думаю, тринадцать монет для вас у меня найдётся. Когда столетиями мотаешься по пустыне хочешь не хочешь кое-какие сбережения появляются. Заброшенные храмы, и всё такое прочее.