Михаил Смирнов - Операция «Театр» (сборник)

— И за вас, тружеников тыла, — весело вставил Сергеев.

— Правильно, за всех, — поддержал Флейта. — Все мы на своих местах боремся с врагом, как можем.

Выпили, стали закусывать, разговаривать.

Выпили за Победу…

Ленинград, музей Эрмитаж,

отделение НКВД…

В кабинете начальника отделения милиции, охранявшего Государственный музей, находилось двое. За столом восседал капитан Ильиных, напротив на стуле сидела пожилая женщина в какой-то потертой, бесцветной шубе. Этой женщине, проживающей на одной лестничной площадке с Калиновским, капитаном было поручено следить за соседом, коллекционером.

— …смотрю, — заговорщически тихо излагала женщина, — подъехала к нашему подъезду легковая машина. С места, что рядом с водителем, вылезает представительный такой, солидный мужчина. В хромовых сапогах, зеленом плаще, фуражке и с портфелем в руке. Но мужчина этот — не военный, без погон и петлиц там всяких. Важно так, заходит в подъезд. Вскоре слышу шум на нашей площадке. Я — в прихожую, слегка приоткрыла дверь. Мужчина этот — стоит у двери Калиновского. Дверь открыл Василий, родственник Федора, мужчина смело так прошел в квартиру…

— А ты, что? — нетерпеливо спросил капитан. — Что дальше? — и раскашлялся.

Женщина подождала, пока капитан закончил кашлять, и вымолвила:

— Раз мужчина прошел к Калиновскому, то я решила записать номер машины.

— Правильно. Ну?

— Прошла в крайнюю комнату, — продолжала женщина, — там было лучше видать машину, ну и записала номер, — положила на стол исписанный клочок бумаги.

— Долго этот мужчина был у Калиновского? — рассматривая кусок бумаги, спросил капитан. — С чем вышел?

— Час, может немногим больше был. Вышел он с тем же портфелем и с рулоном каким-то в руке…

Ужин шел второй час, много было съедено и выпито. О многом успели и поговорить.

В номер кто-то постучал, открылась дверь. В гостиную вошла, вернее, впорхнула сосредоточенная молодая женщина в цветастом платье и с подносом в руках. У нее были волосы льняного цвета. Причем волосы были сплетены между собой в длину и ниспадали до груди.

— Здравствуй, Раечка-краса! — воскликнула Молева. — Какая у тебя коса шикарная! Проходи, дорогая ты наша, к столу, ставь свой фирменный грибной пирог!

Девушка мило улыбнулась, робко прошла, поставила на стол пирог. Флейта придвинул к столу стул и со словами:

— Посиди с нами, Рая, поужинай, — усадил гостью.

— Спасибо, — тихо вымолвила девушка.

— Красавица! — рассматривая гостью, бросила Молева. — Посмотри, Ермолай, какая красивая наша Раечка. А? Какая коса! Солнышко ты наше ясное! Смотри, специально для тебя пирог приготовила.

Ермолай рассматривал незнакомую, симпатичную, смущающуюся, бледнолицую девушку.

— Красивая? — повторила вопрос Молева.

— Красивая, — согласился Сергеев, вдыхая аромат цветочных духов от расположившейся в полуметре от него молодой гостье.

Флейта наполнил рюмки и выкрикнул:

— За красоту! За женскую красоту!

— И за любовь, — хитро улыбаясь, добавила Молева.

— А пирог-то Раи какой вкусный! — воскликнул майор.

Ужин продолжался…

Кенигсберг, штаб-квартира Абвера в Восточной Пруссии,

кабинет начальника

Адмиралу Канарису сообщили, что агент Яннис, находящийся в районе Свердловска с важной миссией, не вышел на связь.

Адмирал задумался:

«Дисциплинированный агент, исключающий случайности, и вот… Что это могло означать? Яннис просто вне доступа к связному и не может передать сообщение? Работал он по Хранителю — Сергееву… Скажем, вновь вышел на след Хранителя и преследует его?.. Или агент обнаружил хранилище, куда русские вывезли золотые резервы страны, и находится в засаде?..».

Канарису не хотелось думать о плохом. Например, гибели агента или его аресте… Яннис очень подготовлен и очень опытен, многое знает… в любом случае, живым в руки врага агент не должен попасть. По неписаным законам разведки, надо было найти Янниса, найти живым или мертвым. И проанализировать ситуацию, в которой он мог оказаться…

Адмирал подумал об одном из самых способных русскоязычных агентов, Парисе. Он в данный момент находился в Самаре, где русские оборудовали свою резервную Ставку.

«От Самары до Урала, по русским меркам, — усмехнулся Канарис, — рукой подать. Уверен, Парис найдет пропавшего Янниса и сделает это оперативно…».

Внезапно строгая Молева засобиралась, встал из-за стола и улыбающийся Флейта.

— Мы пойдем, а вы, молодежь, еще повечеряйте, поговорите, — бросила Молева и направилась к выходу.

За ней последовал и майор. Сергеев хотел было что-то сказать, но… осекся.

Дверь быстро захлопнулась. Ермолай и Рая скромно, не поднимая глаз, сидели рядом.

«Ситуация, — подумал Ермолай, — надо что-то делать. Или… или…».

…Обнаженные молодой мужчина и девушка опускаются на кровать. Что может быть прекраснее и совершеннее молодых человеческих тел!?!. Мощный, бугристый мужской торс ритмично опускается и поднимается, дыхания умопомрачительной женской груди не ощущается вовсе. Откровенные, страстные взгляды! Их широко раскрытые глаза блестят, они полны томительных ожиданий и предвкушаемых невероятных удовольствий. Неведомая сила влекла молодых людей друг к другу. Порывисто тела сливаются в единое целое… Мгновение, другое… Почти одновременно их глаза заволакивает невидимая пелена, вот-вот на волнах экстаза они умчатся в неведомую и так влекущую даль. Человеческий праздник страсти, любви и неиссякаемой жизни продолжается…

Ермолай проснулся от какого-то шума в гостиной.

— Кто там? — спросил недовольно.

— Это я, — раздался голос Молевой. — Время четыре часа, пора, товарищ Сергеев, подниматься.

Ермолай включил ночник, стал приходить в себя и вспоминать события вчерашнего дня.

«Ужин… девушка Рая с косой. Потом… А где Рая?» — осматривая помещение, подумал.

Но ничего, чтобы могло напоминать девичье присутствие, он не смог заметить.

«Уж не сон ли был про Раю? — подумал, вспомнил приятные мгновения интимной близости, уловил легкий запах цветочных духов. — Нет, не сон», — улыбнулся.

Настроение было замечательное. Думать о том, правильно он поступил по отношению к девушке или нет, он не хотел…

— Ермолай!

— Иду-иду, Ольга Олеговна…

Завтракая, за столом Ермолаю хотелось спросил о Рае. Но он как-то не решался спросить Молеву.

— Вижу, думаешь о Рае-красе, запала она тебе, — улыбаясь, изрекла женщина.

— Есть такое. Как она?

Молева стала серьезной.

— Не думай о плохом. У нее все будет хорошо, в обиду мы ее не дадим. Ты, лейтенант, делай свое мужское, а мы, женщины, здесь, в тылу будем делать все для победы. После победы разберемся.