Михаил Смирнов - Операция «Театр» (сборник)

Мужчины поздоровались за руку. Быстро став серьезным, Ермолай сообщил о нападении неизвестного железнодорожника на машину на шоссе и об убитых.

— Я все это отрегулирую, — строго заверил майор. — Проходи в кабинет к Молевой.

Ермолай прошел на территорию. Проходившие мимо люди улыбались и здоровались. Ермолай отвечал.

Вот он зашел в кабинет Молевой. Хозяйка кабинета с кем-то эмоционально говорила по телефону. Увидев Сергеева, сразу и недоговорив, положила трубку. Широко улыбнулась, быстро прошла, снизу вверх заглянула в глаза.

— Ермолай! — всплеснула женщина руками. — Ведь вот недавно тебя вспоминала, — принялась обнимать и целовать.

«Она наконец запомнила мое имя», — подумал Сергеев и весело ответил:

— Здравствуйте, Ольга Олеговна. Рад вас видеть.

— Здравствуй, дорогой. А уж как я рада! Живой, здоровый! Что-то красный на лицо. Не болеешь?

Высвобождаясь из объятий, Ермолай положил на стул чемодан и устало изрек:

— Не болею, просто ехал на мотоцикле, немного обдуло ветром. Принимайте ценный груз, уникальные самородки из Ленинграда, из коллекции нашего старейшего горного института. Надо их определить на хранение, Ольга Олеговна.

— Из блокадного Ленинграда!? Сам привез! Молодчина! Конечно, примем. Ты к нам надолго?

— Завтра в 7 утра должен быть в Свердловске на аэродроме.

Отойдя от Сергеева на пару шагов, женщина с улыбкой рассматривала его.

— Тогда успеем, наговоримся, Ермолай. Докладываю: в хранилище все по плану, никаких происшествий за твое отсутствие не случилось. Сейчас едем в гостиницу в твой номер. Организуем шикарный праздничный обед, уж поговорим вволю.

— Я хотел пройти по хранилищу…

Женщина решительно замахала руками.

Весело бросила:

— Все здесь нормально, не волнуйся, Ермолай. Лучше сейчас возьмем Флейту и в гостиницу рванем. Так хочется с тобой поговорить, рассмотреть получше. Дай хоть я тебя потрогаю…

Но Ермолаю было не до шуток.

Он строго изрек:

— Флейта убыл на задание. Ольга Олеговна, куда вы определите самородки?

— Пока в сейф. Потом для таких вещей сделаем спецкладовую. Ну, поехали в твой дом?

Ермолай почувствовал сильную усталость всего организма.

— Поехали…

Ленинград,

Кирпичный переулок, д. 4, кв. 44…

Правоохранительные органы не стали задерживать и арестовывать Калиновского (Негоцианта). После напряженных допросов и двух неприятных очных ставок с Шаром, изрядно переволновавшийся эксперт вернулся в свою квартиру…

Сидя у горящего камина и потягивая вино, Калиновский раздумывал о своей дальнейшей жизни. Он понимал, что и милиция, и военная контрразведка не оставят его в покое. Возможно даже, будут за ним следить. Если капитан милиции говорил прямо и грубо, то военный майор-контрразведчик Истомин действовал гораздо тоньше. Все выпытывал о коллекционных связях, знакомых…

О работе с Герцогом Калиновскому придется на ближайшее время забыть. Не представлял он также, как, находясь на крючке, будет далее покупать и продавать художественные ценности? Что тогда ему оставалось делать? Как зарабатывать на жизнь? На ту сытую и вполне комфортную жизнь, к которой он уже привык и отвыкать не собирался… Все эти вопросы предстояло решить в самое ближайшее время… Конечно, на какое-то время надо залечь…

— Как доехал, Ермолай, в наши края? — спросила уже в машине Молева.

Мгновенно перед глазами Сергеева промелькнула женщина-водитель, лесное шоссе, железнодорожник-мотоциклист…

— Выехали из аэродрома Кольцово с женщиной-водителем. Неожиданно на трассе появился за нами мотоциклист. Где-то на полпути он стал стрелять, убил водителя. Я его потом пристрелил, сел на его мотоцикл и к вам. Флейта поехал разбираться с инцидентом на трассу. Так вот и доехал.

В это время пошел снег.

— Первый снежок в этом году, — изрекла Молева и быстро спросила. — Что за мотоциклист?

— Мужчина средних лет в форме железнодорожника, на лицо мне незнакомый. Ума не приложу, как и зачем он вышел на меня?

— Думаешь, пронюхал про самородки?

Сергеев пожал плечами.

— Ничего исключать нельзя.

— Ну, не переживай, Ермолай, все рано или поздно прояснится. Сейчас пир устроим, встряхнёшься…

— Я сильно устал, Ольга Олеговна. Слегка перекушу и завалюсь спать. Конечно, позвоню и доложу в Свердловск.

Женщина широко улыбалась.

— Хорошо. Легкий перекус я сейчас организую. Ну а на ужин, как положено, соберемся…

— Только знакомые, проверенные люди, — решительно вставил Ермолай. — И про самородки никому ни слова.

— Понимаю. Не маленькая. Как Мила?

Ермолай стал хмурым, тихо изрек:

— Ничего о ней не знаю, связь потеряна. Она взрослый человек, у нее своя жизнь, у меня своя…

— Маме писал?

— Писал…

В гостинице в своем номере — квартире Сергеев сразу позвонил в Свердловск дежурному по местному ГРУ и проинформировал об инциденте на шоссе.

После этого съел принесенную Молевой пищу и завалился отдыхать…

Ленинград, один из служебных офисов

ГРУ ГШ Красной армии…

Майор Истомин не сразу нашел общий язык с упрямым капитаном Ильиных. Кроме непростого характера, нашлась еще одна причина ревностного отношения капитана к майору. Это случаи воровства экспонатов в Эрмитаже. Боясь взысканий, капитан не обо всех случаях докладывал начальству. Часть случаев он расследовал сам, при этом, не докладывая по инстанции. Майор заверил капитана, что не будет влезать в дела отдела и музея…

После допросов и очных станов Шара и Негоцианта, майор предложил задержать в КПЗ Шара, а Негоцианта оставить на свободе.

— Находясь на свободе, Негоциант может нас вывести на своих подельников и заказчиков картин из Эрмитажа, — убеждал Истомин коллегу.

— Он — мелкая сошка.

— И, тем не менее, это шанс для нас…

Поупиравшись немного и поспорив, Ильиных все же согласился.

Майор и капитан договорились, что отслеживать деятельность Калиновского (Негоцианта) капитан будет, используя свои возможности и возможности городской милиции.

Также предстояло майору Истомину найти женщину, которая общалась с доверчивой охранницей аэродрома. А также исполнителей и организаторов двух диверсий в рамках операции «Театр» — взрыва у аэродрома и обстрела машин с грузом недалеко от Эрмитажа…

Ермолай проснулся от звуков, доносившихся из гостиной. Взглянул на часы, они показывали 17 часов.

«Хорошо отдохнул, — довольно усмехнулся. — И усталость как рукой сняло, — потянулся. — Вот что значит дома, нормально поспал», — и стал подниматься.

Оделся и вышел в гостиную. Молева накрывала на стол, расставляла тарелки.