Михаил Смирнов - Операция «Театр» (сборник)

— Я тебе не друг, — зло отрезал Ермолай.

Пятясь, незнакомец быстро поравнялся с забором и… моментально исчез из вида.

Ермолай постоял некоторое время. Затем убрал наган и продолжил хождение вокруг машины…

Сергеев быстрым шагом ходил вокруг машины. Было холодно, и, несмотря на физические упражнения, он уже достаточно промерз.

Дверь Дома приезжих со скрипом раскрылась, кто-то худенький быстро из нее вышел.

«Ба! Да это Урин! — всматриваясь, воскликнул Ермолай. — Она раздетая? Точно, она же мне отдала свой тулуп. Ее тулуп в кузове».

Ермолай быстро запрыгнул в кузов машины, взял тулуп и крикнул:

— Урин, держи свой тулуп.

Напарница уже подошла к машине. Подняв руки, она взяла тулуп и быстро надела на себя.

Ермолай слез с кузова машины и спросил:

— Ты почему не спишь? — взглянул на свои часы. — Время только 3 часа ночи.

— Выспалась, — бросила напарница. — А ты почему не спишь?

— Тоже выспался.

— Тогда давай перекусим, да поедем домой.

— Давай…

Улан-Батор,

конспиративная квартира японской разведки…

Подполковник Хираи пытался проанализировать неудачную операцию по завладению или хотя бы уничтожению перевозимых в СССР даров Монголии. Делал он это как всегда скрупулезно, особенно, когда терпел неудачи, а они случались крайне редко.

Хираи сильно нервничал, ведь сейчас произошел особый случай. Провал провалом, без них в его работе не бывает. Но в ходе операции был убит Скала, резидент монгольской агентурной сети. О гибели резидента подполковник не решился сразу сообщить в центр генералу Янагиту. Хираи решил сначала во всем досконально разобраться, сгладить негативные последствия проваленной операции. Ведь, кроме Скалы, были убиты двое и ранены трое монголов из деревни Батсумбэр. Этих монголов за деньги удалось втянуть в операцию. Теперь надо было не допустить международного скандала. Хоть монгольская милиция и работает из рук вон плохо, но, тем не менее, она ведь может выйти на японский след. Поэтому, только после решения всех вопросов по Монголии, Хираи хотел явиться на доклад к всемогущему Янагиту…

Итак, для подполковника очевидно, что русские их переиграли. Это подтвердил и информатор из советского посольства. Он сообщил, что монгольские дары уже в СССР. О вывозе в посольстве никто не знал. Вывезены дары были на одиночной машине прибывшими для этого людьми из СССР. Приводились и номера этой злосчастной машины…

Они быстро покинули сонный заснеженный городок и выехали на трассу. Урин уверенно вела машину. За окном было темно и ветрено, дорогу слегка замело снегом, встречного транспорта не встречалось. Урин стала что-то тихо напевать.

Сергеев рассматривал карту. До Улан-Удэ было совсем недалеко, каких-то сто километров…

— Ермолай, ты знаешь, что означает мое имя? — спросила напарница.

Ермолай взглянул на девушку, она широко улыбалась.

— Нет.

— Урин — это значит нежная, ласковая, приветливая.

«Надо же? — удивился Ермолай. — Никогда бы не подумал о ней такое. Хотя, она молода, у нее все впереди», — вымолвил:

— В принципе, так оно и есть.

— Нечестно говоришь, — став серьезной, изрекла девушка. — Чтобы стать таковой, мне надо учиться и учиться.

— Чему учиться? — автоматически спросил Ермолай.

— Мудрости жизни. Только мудрый человек может быть по-настоящему нежным, ласковым, приветливым.

Ермолай удивился такому ответу девчонки и не нашелся что-либо сказать в ответ. Дальше они ехали молча.

Вскоре Ермолая стало клонить ко сну…

— Подъезжаем к Улан-Удэ.

Ермолай встрепенулся от девичьего голоса и проснулся. Впереди показался стационарный пост ГАИ. У будки стояла женщина-милиционер. Вот она своим жезлом приказала остановиться.

— Да что же они в этом городе!? — громко воскликнула Урин. — Докопались до нас!?

— Военное время, они проявляют бдительность, — спокойно вымолвил Ермолай. — Надо остановиться…

Улан-Удэ,

городской отдел внутренних дел…

Капитан Галайба, вернее, уже лейтенант, вечер и ночь провел в своем кабинете. У него было койко-место в милицейском общежитии, но бывал он там редко. В основном пропадал в своем кабинете, здесь и многие свои вещи держал, продукты.

Во второй половине дня Галайба дооформил все свои служебные дела и передал в делопроизводство. В голове бродили самые различные, в основном, негативные мысли. Они, конечно же, были связаны с наказанием, понижением в звании и переводе в таежную «тмутаракань». Наказанием, безусловно, несправедливым!? Что теперь его ждало впереди? Примитивная жизнь и работа в глухом поселке?..

Болела голова, и Галайба принимал свое «лекарство». Уже за полночь он привычно разлегся на стульях и заснул…

Галайба проснулся от звонка телефона. Тяжело поднялся, прошел к столу, поднял трубку и выслушал абонента.

Секунду-другую подумав, бросил:

— Придержите их, я скоро буду.

Галайба положил трубку, надел портупею, достал пистолет, подошел к зеркалу. Критически осмотрел себя, обычная темно-синяя милицейская форма, галифе, китель, ремень, кобура… Но что-то екнуло в груди, больная скула заходила ходуном.

«Ведь я уже не капитан!?» — нервно воскликнул, дернулся телом, выругался.

Прошел к шкафу, открыл и рассмотрел свой гардероб. Достал штатское, коричневое пальто, которое покупала ему еще жена. Быстро набросил поверх формы…

Битый час Сергеев объяснял сержанту милиции, кто он, и с какой целью въезжает в город Улан-Удэ. Но, худая женщина, дежурная на посту ГАИ, словно его не слышала, пересматривала документы, переспрашивала, раздумывала…

Со стороны города показался мотоцикл с коляской. Он быстро подъехал к посту и затормозил, за рулем находился мужчина в шапке и коричневом пальто. Он спустился на землю и подошел к разговаривающим на повышенных тонах сержанту милиции и Сергееву.

— Сержант, свободна, — выдавил мужчина.

— Есть, товарищ капитан.

Сергеев слегка удивился, ведь мужчиной в гражданском пальто оказался знакомый милиционер, капитан Галайба.

Сержант стремительно удалилась в помещение поста милиции.

«Так это из-за него нас тут мурыжили?» — воскликнул Ермолай и напористо спросил:

— Капитан, вы же знаете, кто я. Почему меня задержали?

— Да вот, лейтенант, хочу посмотреть тебе в глаза, — пристально всматриваясь в него, выдавил Галайба.

— Некогда мне, капитан, смотрины устраивать, у меня срочное государственное задание.

— Вот ты меня капитаном называешь, — изрек Галайба, — а ведь я по твоей милости со вчерашнего дня — лейтенант, — задергался корпусом, неприятно задвигалась и скула.