Юлия Гнатюк - Деревянная книга

Распрощавшись с капитаном и поднявшись в коттедж, Чумаков принял холодный душ – горячей воды не было – и разложил нехитрые пожитки.

Завтра он займется делами. Беспокоила обстановка, если она еще ухудшится, то выполнение ключевой задачи, для которой он прилетел сюда, станет почти невозможным. О чем тогда докладывать начальству? Ладно, будем действовать по обстоятельствам. Надо спать. В шесть ноль-ноль вылет на заставу.

Чумаков проснулся перед рассветом от резких звуков и топота за окном. Когда в комнату постучали, он уже был одет.

– Что случилось? – встретил вопросом встревоженного капитана.

– Звонили с шестой заставы, группа моджахедов прорвалась… Вертолеты туда ушли, так что нам на третью придется машиной добираться…

Выехали через полчаса на УАЗике без тента. Капитан перебросил через борт три автомата, подсумки с магазинами и бронежилеты.

– Поехали, Володя! – скомандовал он молоденькому белобрысому солдату-водителю.

УАЗик рванул почти с места и бойко помчался, подпрыгивая на камнях и ухабах. Несмотря на мальчишеский вид, водителем Володя оказался отличным. Машина, завывая, карабкалась по каменистым осыпям, продиралась через пески и заросли там, где, казалось, пройти невозможно. Пассажиры только подскакивали на сиденьях, держась за поручни. Небо на востоке просветлело, звезды начали «размываться», быстро таять и исчезать.

Когда дорога с широкого склона горы стала втягиваться в ущелье, еще хранящее остатки ночного мрака, капитан положил руку водителю на плечо. Володя сразу остановился. Мотор умолк. После его натужного завывания и шума ребристых колес по гравию, наступила звенящая тишина. Несколько минут все сидели, прислушиваясь к журчанию ручья где-то внизу, под обрывом.

– Товарищ капитан, я машину гляну, – почему-то тихо сказал водитель.

Капитан кивнул, вылез и медленно пошел вперед, внимательно осматриваясь по сторонам. Он знал, что в этом ущелье за последний месяц ребята трижды попадали в засады, очень уж удобное место: дорога идет по самому краю обрыва, слева – отвесные скалы. Можно заминировать дорогу – и подрыв одного транспортного средства остановит весь караван, либо просто обстрелять из-за скал и забросать гранатами.

– Товарищ майор, наденьте жилет, – сказал он, вернувшись.

– Думаете, поможет, если на голову свалится камешек тонны этак в две? – пошутил Чумаков, но бронежилет взял.

Капитан надел второй, а водитель, уже успевший проверить все системы, долил из пластиковой канистры воды в радиатор и потянулся за своим «броником», висевшим на спинке сиденья. Все трое проверили оружие. Володя закурил, поглядывая в сырую мрачную пасть ущелья. Оттуда не доносилось никаких подозрительных звуков. Капитан снова тронул водителя за плечо, и машина осторожно двинулась вперед. Казалось, даже мотор понимал, что надо работать тише, чтоб не потревожить ущелье смерти.

Юрий Сергеевич наклонился к Чумакову:

– Ребята прозвали это место «Прощай, мама!»

Чумаков смотрел на Володю и думал, как все переворачивается в стране: одни мальчики в бронежилетах со снятыми с предохранителя автоматами едут в Ущелье Смерти, а другим нет до всего этого никакого дела, они смотрят видики с американскими «ужастиками», гоняют на «крутых» иномарках, держат в голове цены на барахло и курс баксов на сегодняшний день.

В ущелье въехали настороженно, не доверяя спокойствию и тишине. Указательные пальцы рук почти нежно касались пусковых скоб автоматов. Каждый надеялся уловить дыхание смерти на долю секунды раньше ее рокового прикосновения.

Когда-то, еще в период учебы в разведшколе, Чумакову посчастливилось встретить интересного человека – инструктора по рукопашному бою. Интеллигентный и сухощавый, он совершенно не был похож на супермена. Он не навязывал жестко регламентируемых рамок, а напротив, дав базовый комплекс, учил курсантов выражать в рукопашной схватке неповторимое «я». Каждому в соответствии с темпераментом, развитием тела и даже характером он подбирал свои приемы, индивидуальную манеру боя.

– Никогда заранее выстроенная схема приемов не сработает в реальной стычке, – говорил Константин Михайлович. – Наука рукопашного боя – это творчество, мгновенная реакция на неожиданный выпад, нестандартное решение в разных ситуациях. Вы должны быть пластичной массой, готовой в любой момент стать железным кулаком, гибкой змеей, неуловимым ветром.

Ка Эм, как сокращенно называли его курсанты, знал много о самых разных вещах. Единоборство было для него составной частью более обширных знаний, и может, именно поэтому он преуспел в нем гораздо больше тех, кто сузил свой мир до одного только единоборства.

Как-то в начале тренировки Ка Эм попросил каждого вспомнить какой-либо случай, происшедший лично с ним или хорошим знакомым, где проявились необычайные возможности человека. Когда очередь дошла до Вячеслава, он рассказал, что произошло с ним в Центральном Казахстане, куда он поехал к своему дяде сразу после окончания средней школы и прожил год. Это был период самопроверки. Суровые погодные условия: горячий иссушающий ветер летом и пронизывающая ледяная стужа зимой; многонациональная среда: казахская, немецкая, корейская, татарская речь. Уникальнейшая возможность понять особенность каждого народа. Это был год, действительно многому научивший.

– Мы с бригадой работали летом в степи. Решив позагорать, я разделся до пояса. Одежду мы оставили у сторожа в вагончике. Проработав пару часов, почувствовал, что щедрое солнце начинает жечь плечи и спину. Нужно быстрее одеться, иначе кожа обгорит всерьез! Я пришел к вагончику, но сторожа не оказалось на месте, дверь была закрыта на замок. Спина и плечи все сильнее напоминали о себе. Поискал вокруг и, о, удача!: увидел лежащий на земле синий рабочий халат. Я быстро надел его. Намереваясь застегнуть пуговицы, вдруг боковым зрением заметил на воротнике справа, буквально в миллиметре от покрасневшей шеи, огромную фалангу. Кто не знает, поясню: это большой мохнатый и весьма ядовитый паук. Чувство омерзения и страха возникли одновременно, а тело неожиданно сработало само по себе, гораздо быстрее, чем я успел что-либо сообразить. Я не сбросил халат, нет, а просто выскользнул из него с быстротой молнии, почти мгновенно оказавшись от него на расстоянии нескольких шагов! А, когда обернулся, сам был поражен увиденным: оказывается, я настолько быстро выскочил из халата, что он не успел даже потерять форму моего тела. Я видел, как медленно он опадал на землю, фаланга так и осталась сидеть на воротнике. Невольными свидетелями происшедшего стали и ребята из бригады, которые подошли к вагончику.