Фернандо Гамбоа - Капитан Райли

Кармен лишь фыркнула — видимо, не отнеслась серьезно к его словам.

— Ты мне все уши прожужжал, утверждая, что в этом мире нет и не может быть невинных людей, — возразила она. — И вообще, с каких это пор в тебе вдруг проснулся патриотизм?

— Все течет, все меняется.

Кармен раздумывала над этим ответом, словно гадая, не может ли это иметь отношение и к ней.

— Уж не связано ли это, — подозрительно спросила она, — с тем, что произошло возле того холма под Мадридом? Не попытка ли это заплатить по счетам, чтобы успокоить свою совесть?

Алекс открыл, было, рот, чтобы возразить, сказать, что никоим образом не станет бессмысленно рисковать своей жизнью и играть со смертью из-за подобного вздора, но вовремя прикусил язык, поняв, что его объяснение было бы ложью. Кармен была права, она поняла это раньше него.

— Так я и знала, — сказала она.

— Ты права, — признался Райли, виновато опустив плечи. — Все эти годы я обманывал себя... хотя, возможно, случившееся за последние дни, заставило меня пересмотреть кое-какие мои установки. Возможно, если бы я понял это раньше, я бы не стал уклоняться от участия в войне, в которой нейтралитет автоматически ставит тебя на сторону фашистов.

— «Единственное, что необходимо злу для победы, — к его величайшему удивлению произнесла Кармен, — это бездействие хороших людей».

Алекс никак не ожидал услышать из ее уст знаменитую цитату Эдмунда Берка.

— А ты что думал? — спросила она, нахмурившись. — Что я не читаю книг? Что я день-деньской только и знаю, что трахаться?

— Да нет, черт возьми... — поспешил заверить Алекс. — Просто мне в голову не приходило, что ты можешь знать именно эту цитату.

— Ну да... понятно.

— Вот что меня действительно удивило, — признался Райли, переводя разговор на другую тему, — так это то, что ты решилась последовать за нами. — Я даже не представлял, что ты способна примерить на себя роль героини.

— А я и не примеряю.

— В таком случае, почему ты решилась следовать за мной?

Кармен долго смотрела ему в глаза, прежде чем решилась ответить.

— Я ведь могу быть чем-то полезна?

— Конечно. Именно поэтому я вас и спросил.

— Нет, Алекс, — ответила она. — Ты спросил нас для того, чтобы самому остаться с чистой совестью. Чтобы не отягощать ее новыми мертвецами. Скажи, ты бы решился вернуться, если бы я тебя об этом попросила? Если бы мы все тебя об этом попросили?

Райли слегка задумался, а легкий дождик между тем успел превратиться в непроглядный ливень, но никто из них как будто даже не заметил этого.

— Нет, — признался он. — На самом деле — нет.

— То-то и оно, — усмехнулась Кармен. — Ты прекрасно знаешь, что твоя команда и оба пассажира готовы отдать за тебя жизнь, что они повсюду последуют за тобой, какое бы решение ты ни принял, даже если это полная глупость или самоубийство. И ты всегда знал это, Алекс, даже если и не отдавал себе в этом отчета, — она снова усмехнулась, приподняв бровь. — Так что тебе самому решать, хватит ли у тебя совести воспользоваться их преданностью или нет.

С этими словами, подтянув повыше угол одеяла, словно это плащ, она повернулась и направилась в сторону люка, ведущего в каюты.

Едва он осознал, как права Кармен, как холодок пробежал у него по позвоночнику, а волосы на затылке встали дыбом. Такого он не испытывал с той трагической ночи в долине Харама.

В тот же миг Райли затопила черная волна вины и раскаяния, и была эта волна во много раз выше и чернее, что любая из тех, что бились в эти минуты о борт судна.

Застрявший в горле ком перехватил дыхание, а перед его глазами один за другим вставали лица тех мальчиков из бригады Линкольна. Внезапно его охватило желание спрятаться на дне бутылки бурбона — единственного места, где он мог чувствовать себя в безопасности от преследовавших его призраков.

Неожиданно у двери раздался голос Кармен. Она задержалась там, будто ожидая этого момента.

— Не знаю, поможет ли тебе чем-то мое признание, — еле слышно сказала она и слегка улыбнулась, — но, несмотря ни на что, я горжусь тобой.

Сквозь дыру в корпусе Райли видел, как свинцово-серый дождливый рассвет озарил небо и океан, и отличить одно от другого можно было лишь по белой пене волн. Видимо, эпицентр шторма вместе с ними переместился на юго-запад, так что попутный ветер по-прежнему дул с востока, подгоняя их в корму, к Азорским островам.

Алекс на самодельной страховке на высоте трех метров от дна трюма, засунув за пояс плотницкие инструменты — большой деревянный молоток, пилу и нож, а также привязанный на веревке мешок, набитый деревянными клиньями и небольшими клочками ткани.

Распустив веревку, он заглянул внутрь и выбрал среди клиньев наиболее подходящий, чтобы закупорить ближайшее отверстие в корпусе. Упершись ногами в стальную стену корпуса, он пристроил клин перед собой и, слегка обтесав его несколькими ударами ножа, решил, что этого достаточно, чтобы клин вошел в отверстие. Затем, переложив клин в левую руку, правой взял молоток, но тут его отбросил резкий толчок, Алексу плохо бы пришлось, если бы он не был надежно привязан. Тем не менее, он весьма чувствительно ударился спиной о стальной прут, выронив из рук затычку и молоток, которые упали на дно трюма, почти на полметра залитый морской водой, пахнущей солью и дизельным топливом, расплывшемся на поверхности воды.

— Да твою ж мать... Черт, Жюли, полегче там! — сердито крикнул он, глядя наверх и прекрасно зная, что никто его не услышит.

Судно, хоть и было относительно новым и добротно построенным, все же предназначалось для прибрежных переходов, а не для сражений с волнами четырехметровой высоты, которые теперь бесновались вокруг. Алекс доверял опыту француженки-рулевой, но недавний обстрел поставил под угрозу саму целостность «Пингаррона». Если в ближайшее время не выправить положение, судно может в самом прямом смысле нырнуть носом в волну. Если это случится, судно может расколоться пополам, перевернуться и камнем пойти на дно, так что они не успеют даже спустить шлюпку на воду.

А потому, несмотря на то, что Райли действительно сильно ударился, ему пришлось спуститься на дно затопленного трюма и попытаться отыскать драгоценный молоток.

Спустившись на дно, где вода уже доходила ему до колен, он случайно поглядел вверх и внезапно обнаружил, что, опираясь на перила трапа, на него молча смотрит Эльза; в уголках ее губ притаилась чуть насмешливая улыбка.

— Разве ты не должна помогать остальным шить парус? — сурово спросил он.

Однако, словно не услышав вопроса, немка подошла к металлическому трапу, осторожно спустилась вниз по ступенькам, неотрывно глядя капитану прямо в глаза. Когда же она наконец ступила прямо в ледяную воду, темную и зловонную, доходившую ей до бёдер, ее лёгкое платье тут же намокло, облепив все тело, но ее это, казалось, совершенно не заботило.