Ксавье Монтепен - Замок Орла

Через поток был переброшен довольно шаткий мостик из ствола ели с обломанными сучьями – по нему-то и предстояло теперь перебраться на ту сторону.

На другом берегу стояли двое горцев. Один из них нагнулся, готовый по первому же сигналу тревоги сбросить ствол в бездну. Другой, приложив мушкет к плечу, он крикнул:

– Стой! Кто идет?

– За Сен-Клод и Лакюзона! – отозвался Рауль.

– Проходи!

Как и первый дозорный, горец протрубил в рог, висевший у него на шее, только не единожды, а дважды.

Рауль, дрожа всем телом, перебрался по опасному мостку, шатавшемуся под ним из стороны в сторону, после чего был вынужден признать, что даже нацеленные на него шпаги и мушкеты не устрашили бы его так, как смертельные опасности, подстерегающие человека в горах на каждом шагу.

Тропинка петляла вдоль русла потока по крутому склону, заваленному тут и там огромными камнями, сложенными наподобие лестницы. Грубые ступени спускались к водоему, куда со стофутовой высоты обрушивался Эриссон и откуда, чуть дальше, он вытекал настоящей стремительной рекой.

– Нам туда… – сказала Маги, останавливая своего спутника на скользком краю водоема и повышая голос, чтобы рев клокочущего потока не заглушал ее слова.

– Туда? – изумился Рауль. – Да ведь это невозможно! Вода бурлит возле скал, точно в дьявольском котле. Тут и самый рисковый пловец разобьется тысячу раз, если вздумает переплыть поток.

В эту минуту, словно в подтверждение его слов, со сверкающего края водопада в кипящую бездну рухнул громадный дуб, должно быть, вырванный с корнем бурей, – и ни одна его ветка не показалась на поверхности воды. Неведомые глубины поглотили гигантское дерево целиком.

– Глядите! – крикнул Рауль. – Вот видите?

Маги схватила его за руку.

– Закройте глаза, – велела она, – и ступайте за мной.

Рауль повиновался.

Через две-три секунды старуха как будто замерла на месте – Рауль почувствовал, как его обдало пронизывающим холодом, точно порыв ледяного зимнего ветра хлестнул его по лицу. Он открыл глаза и осмотрелся.

Маги завела его под водопад, и они вдвоем оказались на узком выступе между скалой и каскадом струй, слившихся в сплошной водяной занавес. За прозрачным потоком, однако, нельзя было разглядеть, что происходило по ту сторону. Бежавшая со скал вода освежала воздух, и потому на тесной площадке гулял ледяной ветер и царил пронизывающий холод, укусы которого так остро почувствовал Рауль. Поток разбивался о скалы во влажную пыль, точно туман покрывавшую выступ, где стоял Рауль, и делавшую камни скользкими, как лед.

Юноша резко вырвал руку из пальцев Маги и решительно двинулся на другой берег.

Когда он ощутил, как его лоб овеял вольный ветер, когда миновал струи водопада, которые словно опутали его, пытаясь задушить, его охватило сладостное чувство: он будто снова вернулся к жизни.

– Вот и пришли, – сказала Маги. – Гангонова пещера вон там, среди скал по-над леском, куда мы вошли.

– Слава тебе, Господи! – воскликнул в ответ Рауль. – Давно уж пора, а то силы у меня почти на исходе.

Не успели старуха и молодой человек сделать и нескольких шагов меж безлистых деревьев, как перед ними, словно из-под земли, выросли трое.

Один из троицы был Гарба.

– А, мессир! – обратился он к Раулю. – Как же вы припозднились и как же вас там дожидаются!

– Предупредите капитана, что я здесь, прошу вас!

– Предупредить? Думаете, он не ведает, что вы наконец пришли?

– Откуда же ему знать?

– Ни один чужак не ступит во владения партизан так, чтобы разведчик мигом не сообщил в Гангонову пещеру о его появлении. Так что капитан еще час назад знал, что вы объявились на берегах Эриссона.

– Ну что ж, тогда поспешим к нему.

Гарба пошел впереди.

Сразу за леском виднелся отлогий склон, увенчанный громадной, остроконечной скалой. На верху склона, у подножия отвеса, зияло широкое сводчатое отверстие, ведущее в мрачную глубину скалы.

Это и был вход в Гангонову пещеру.

Пещера открылась Раулю с Маги во всем своем великолепии, достойном кисти Сальватора [42] Сальватор, Роза (1615–1673) – итальянский живописец, гравер, поэт и музыкант. или Рембрандта. Под ее сводами расположилась не одна сотня горцев – кто по одиночке, кто группами – в самых разных и самых живописных позах. Одни спали, как убитые, на соломенных тюфяках, закутавшись в овчинные балахоны. Другие, сидя на камнях или деревянных колодах, чистили клинки рапир и стволы мушкетов. Наконец, третьи разместились посреди пещеры вокруг сложенного из хвороста костра, дым которого причудливыми струями поднимался к своду. Над огнем, на трех перекрещенных вверху кольях, висел котел, в котором кипел бульон из целого барана.

А в углу пещеры, в импровизированных загонах из перевязанных жердей блеяли, пожевывая сено, живые бараны и овцы – словно в подтверждение того, что сподвижники Лакюзона обеспечены провиантом на много дней вперед.

Двое вооруженных дозорных расхаживали туда-сюда, меряя четким шагом ширину входа в пещеру: они то встречались лицом к лицу ровно посередине этого расстояния, то расходились, обратясь друг к дружке спиной, с четкостью часовых солдат.

– А где же капитан? – спросил Рауль, внимательно осмотревшись по сторонам.

– Это пещера для рядовых, – с улыбкой пояснил Гарба, – а сейчас я проведу вас в покои командира. Только у меня приказ провести вас одного, мессир Рауль. А женщине придется обождать здесь.

– Это же она привела меня сюда, – горячо возразил молодой человек. Без нее я бы пропал ни за понюшку табаку. Ей нужно срочно переговорить с Лакюзоном – пусть она тоже пройдет.

– Нельзя: приказ есть приказ! Скажите об этом капитану, пускай он сам распорядится.

– Да-да, мессир, – поспешила вставить Маги, – поторопитесь! Расскажите капитану все, что знаете, и он не преминет позвать и меня.

– Идемте же, мессир, – еще раз позвал Гарба.

Рауль последовал за своим проводником – тот повел его в глубь пещеры. Справа от них виднелась выдолбленная в камне лестница – она вела в грот, располагавшийся над первой пещерой и хорошо освещенный: свет проникал туда через расселину, похожую на узкое, продолговатое окно, откуда простиравшаяся внизу долина была видна как на ладони.

В этом гроте, вокруг дубовой колоды, служившей столом, на соломенных тюфяках сидели Лакюзон, Варроз и Маркиз. Полковник и священник пожали Раулю руку – Лакюзон же заключил его в крепкие объятия.

После горячих рукопожатий и объятий Лакюзон первым делом спросил:

– Эглантина… где Эглантина? Почему вы пришли один?

– Не судите меня, брат, – живо отвечал Рауль. – Я разлучился с нею по воле злодея, коварно напавшего на меня со спины. Но у нас есть средство узнать, куда он дел несчастную, которую похитил, и мы разыщем ее, клянусь вам!