Николай Панов - Черное золото [Советская авантюрно-фантастическая проза 1920-х гг. т. XXIII]

Жарков вошел в клеть предпоследним. Он едва успел протиснуться в плотную кучку вошедших раньше, как электрический свет внезапно упал и затерялся во мраке. Клеть начала подниматься.

Это было похоже на положение прохожих, столпившихся в ливень под тонким, но крепким навесом. Со всех сторон в бока и крышу клети ударялась вода, вытекающая из боковых стен шахты. Вода не проникала в клеть. Но Жарков невольно вспомнил рассказы товарищей о прежних годах работы и свои собственные путешествия по крутой запасной лестнице под проливным дождем, падающим сверху. Ведь два года тому назад подъемная машина почти не принимала людей — так часто происходили несчастья! Да, положение нашей техники сильно улучшилось за эти два года.

— Жарков, слышал, англичане снова вернулись в поселок?

— Вернулись? А разве они уезжали?

Жарков ничего не слышал об этом происшествии.

— Ну, конечно же! Их дней пять не было здесь. Они уехали за день до смерти Бабина. Говорят, с московским представительством советовались. Давно пора подписать…

Жарков не разобрал конца фразы. Клеть вынырнула и остановилась в свете верхнего помещения. Рабочие шумной толпой выходили в надшахтерный зал. Быстро проходили в соседний зал с рядами медных кранов над каменным полом и высокими деревянными шкафчиками, по шкафчику у каждого крана. Сбрасывая грязную прозодежду, каждый обмывался под краном. Затем открывали шкафчики и, вытащив оттуда свои надземные костюмы, запирали в них прозодежду.

В этой комнате исчезали угрюмые черные люди подземелья. Вместо них на улицу выходили обыкновенные рабочие. Только слишком морщинистые и серые лица да необычная сутуловатость отличала их от рабочих других производств.

Подставляя спину под струю прохладной воды, Жарков глубоко задумался. Со времени таинственных происшествий, участником которых он был, прошло уже пять дней. И жители, и даже милиция давно успокоились и почти забыли два убийства, так быстро последовавшие друг за другом. Убийство лавочницы только подтвердило догадку о том, что здесь была замешана ревность. Через два дня с соседнего рудника сообщили об аресте мертвецки пьяного бродяги, бормотавшего странные слова об убийстве, о женщине, о своем враге. У бродяги были все признаки отравления самогоном. Он был отправлен в ближайшую больницу и умер, не приходя в сознание.

Этого человека видели в день убийства многие жители Черного поселка. Разрешив таким образом секрет двух трупов, все успокоились. Только Жарков не мог примириться с таким решением вопроса, вспоминая последние слова убитого товарища. Продолжая раздумывать, Жарков оделся и вышел на улицу.

В этот день предстояло получение зарплаты. Перебрасываясь шутками и обгоняя друг друга, шахтеры шли к каменному особняку — зданию рудничной конторы.

Так же весело устанавливали живую, быстро тающую у дверей очередь. И чинно входили в разгороженную высокой решеткой комнату с длинными скамейками по эту сторону решетки.

За желтой с полукруглыми окошечками оградой шла оживленная работа. «Лига времени» недаром посылала сюда своих лучших работников-инструкторов. Конторщики не теряли ни одной секунды. Быстро подсовывали ведомость каждому подходящему, отмечали в трудовой книжке, выдавали чек… Следующий!

За столом кассира работал высокий человек с костлявой фигурой и бледным, слегка припухлым лицом. Его белые пальцы быстро и точно перебегали от бумаг к деньгам, от денег к бумагам. Дело привычное. Бесцветные, скучающие глаза кассира почти не следили за движениями пальцев. Рука человека за перегородкой как будто жила отдельной, самостоятельной жизнью.

Эта бегающая по столу и перебирающая бумаги рука особенно привлекла внимание Жаркова. Где он видел такие бескровные, худые пальцы, такую длинную, жилистую кисть? Почему она так заинтересовала его? Этот свежий порез повыше большого пальца! Где он видел эту руку?

Перед Жарковым стояло двое рабочих, затеявших с кассиром спор. Они стали доказывать неправильность вычисленной им суммы. Серая фигура кассира скучающе качнулась со стула и пошла к несгораемому шкафу. Пусть товарищи подождут, он сейчас докажет товарищам! Худая, немного согнутая спина резко выступила на темной окраске шкафа. И вдруг Жарков чуть не закричал от яркого, как электрическая вспышка, воспоминания.

Эта спина — он видел ее убегающей в свете бледного фонаря, эта спина убийцы Бабина, а худая, белая рука? Разве не эта кисть просунулась в разбитое окно, нажимая черную собачку револьвера?

Так вот где разгадка! Помощник кассира — убийца умирающего шахтера! Крикнуть, позвать милицию? Но доказательства? Жарков напрасно старался сдержать нервную дрожь засунутых в карманы пальцев.

Кассир отпустил последнего спорщика и внимательно посмотрел на Жаркова. На лице — полное спокойствие и равнодушие.

Разве может убить такой человек? Дрожащие пальцы Жаркова протянули в окошечко узкую полоску расписки и белая бесстрастная рука спокойно приняла этот листок.

Контора закрывалась. Выданы последние деньги, счета погашены, ведомости закончены… Служащие уже расходились. Кассир запер шкаф, аккуратно сложив туда все бумаги и деньги. Медленно пройдя в переднюю, он взял у сторожа пальто, шляпу и трость и вышел на грязную, сумрачную улицу.

Какой-то человек быстро прошел мимо, и, почти столкнувшись с кассиром, завернул за угол одной избушки. А, опять тот самый шахтер! Кассиру стало неприятно, и по спине пробежал легкий холодок. Почему? Кассир махнул тростью и быстро, энергичным шагом пошел вниз по улице.

Но человек, только что столкнувшийся с ним, прошел в прежнем направлении всего два-три шага. Он вдруг остановился и простоял неподвижно несколько секунд. Пройдя снова только что сделанный путь от угла, он осторожно выглянул. Вдалеке мелькнула сутуловатая фигура, размахивающая палкой. Жарков — это был он — прождал еще мгновение и бросился вслед за уходящим, стараясь держаться в тени черных шахтерских домиков.

Жарков решил выяснить то удивительное предположение, которое пришло ему в голову два часа тому назад. Младший кассир — убийца Бабина! Неужели это возможно? Жарков пожертвует один, два, даже три дня, но расследует это загадочное обстоятельство.

Преследуемый шел спокойной походкой гуляющего. Он помахивал тростью и немного волочил длинные ноги. Видно было, что он любуется окружающим его. В уме Жаркова мелькнула мысль, что особенно любоваться здесь совершенно нечем. Но кассир был, вероятно, другого мнения. Выйдя на высокий обрыв за Черным поселком, он остановился, взял палку под мышку и засунул руки в карманы широкого пальто. Он и не подозревал, что в нескольких шагах, спрятавшись за плетнем, другой человек наблюдает столько же за ним, сколько за прекрасным видом, расстилающимся внизу.