Владимир Зарвин - Иголка в стоге сена

Что до обломка с Орденским клеймом, то он мог быть найден на любой дороге, по коей когда-либо проезжал тевтонский рыцарь. Но бросить его посреди заставы мог лишь человек, побывавший на ней. И сей человек — слуга Московского Князя, боярин Бутурлин!

Иван Третий болезненно поморщился. Из всех видов защиты тевтонец выбрал самый действенный — нападение. И опровергнуть его слова не представлялось возможным. Бутурлин, действительно, побывал на лесной заставе, тогда как присутствие Командора на ней никем не было доказано.

Взгляды всех присутствующих устремились к Дмитрию в ожидании его ответа.

— Я разумею тебя, Командор, — ответил, поднявшись со скамьи, боярин, — как говорят на Руси, ты хочешь свалить вину с больной головы на здоровую.

Но подумай вот о чем: человек, подбросивший подкову, должен быть уверен в том, что ее найдут. А мог ли я надеяться, что обломок с Орденским клеймом не будет погребен под снегом, что его отыщет, шляхтич Флориан?

— И тем не менее, он был найден, — с ледяной улыбкой произнес фон Велль, — а это значит, боярин, что ты все верно рассчитал!

По рядам польской шляхты и московских бояр, сопровождавших Ивана Третьего, пробежал ропот. Как и в первый день следствия, ни один из допрашиваемых не мог доказать своей правоты. Суд зашел в тупик, единственным выходом из которого была ордалия.

Об этом знали все, от мелкого шляхтича до присутствующих в зале державных Владык. Посему взоры собрания были прикованы к Польскому Королю в ожидании его слова.

Но Ян Альбрехт не спешил с решением. Слава фон Велля как турнирного убийцы ему была хорошо известна. Он разумел, что судебный поединок окажется на руку лишь тевтонцу.

Едва ли московит, уступающий Командору в росте и силе, будет способен противостоять ему на равных. Поиск виновников смерти Корибута грозил завершиться схваткой с предрешенным исходом.

Это сознавал и фон Велль, терпеливо ожидающий королевского приговора. В тронном зале Самборского замка повисла гнетущая тишина.

— Государь, может, стоит перенести заседание суда на завтра? — склонился к уху польского Властителя Сапега.

— А что сие даст? — поджал губы Ян Альбрехт. — Сегодня или завтра нам придется прибегнуть к ордалии, иначе разбирательство ничем не завершится!

— Но завершится ли оно победой правды? — печально вздохнул старик.

— Сомневаешься в Божьем Суде? — холодно усмехнулся Король.

— Кто я такой, чтобы сомневаться в Божьем Суде, Государь? Но и Дьявол силен, его козни тоже нельзя сбрасывать со счетов…

— Что скажешь, брат? — обернулся Ян Альбрехт к Ивану. — Видит Бог, я не хотел, чтобы все так обернулось. Но, похоже, у нас нет иного выхода, кроме поединка чести.

— Что ж, если выхода нет, пусть будет, как ты хочешь, брат… — помрачнел Великий Князь. — Поединок так поединок!..

— Вот мое решение! — провозгласил, встав с трона, Ян Альбрехт. — Там, где человеческий суд бессилен найти правду, прибегают к суду Господа, не допускающего промахов и ошибок. Скажите, боярин Бутурлин, и ты, Командор фон Велль, согласны ли вы сойтись в бою, отстаивая истину?

— Согласен! — с готовностью ответил Дмитрий.

— Согласен! — кивнул тевтонец, по лицу коего пронеслась едва заметная улыбка. — Я всегда готов встать на защиту справедливости!

Он стащил с правой руки замшевую перчатку и бросил ее на середину зала.

— Готов принять вызов каждого из собравшихся здесь бойцов! — нарочито громко произнес он, обводя собрание леденящим взором. — Во имя Господа и Правды!

Желающих поднять перчатку не нашлось. Лишь Бутурлин, выйдя на середину зала, подобрал ее и показал присутствующим, подняв над головой.

Флориан хотел последовать за ним, но сидевший рядом Воевода не позволил ему сделать это. Схватив племянника рукой за ушибленное колено, он сдавил его с такой силой, что юноша, застонав, вновь опустился на скамью.

Вызов был принят, судебное разбирательство завершилось.

______________________

— Отчего вы не дали мне поднять перчатку, дядя?! — с болью в голосе вопросил Флориан Воеводу, когда они остались наедине.

— А сам как мыслишь? — задал ему встречный вопрос, Кшиштоф.

— Что тут думать… — смутился Флориан, — …Если Дмитрий погибнет в схватке с тевтонцем, мне откроется путь к Эве… Только я не хочу обретать счастье такой ценой!

Воевода одарил юношу презрительным взором.

— Твое счастье, племянничек, что ты некрепко стоишь на ногах, — процедил он сквозь зубы, — не то угостил бы я тебя кулаком промеж глаз!

— Разве я когда-либо учил тебя прятаться за спинами, пользоваться плодами чужих поражений? — в голосе Кшиштофа звучал горький упрек.

— Нет, дядя, но почему тогда…

— Да потому, что исход вашего поединка с немцем известен заранее! Где тебе с ним биться? В седле с трудом держишься, хромаешь, как Израиль!

Флориан густо покраснел от обиды, но промолчал.

— Ты и в здравии — не противник фон Веллю, — продолжал, меж тем, Воевода. — Разве сможешь ты устоять против его копья, выдержать удар мечом?! Погибнешь зазря, ничего другим не докажешь. Только имя свое осрамишь!

— А Дмитрий сможет одолеть тевтонца? — спросил, окончательно смутившись, Флориан.

— Кто знает… — пожал плечами Кшиштоф. — …но шансов на победу у него поболее, чем у тебя. Во-первых, он превосходит тебя воинским опытом. Сие доказывает его победа, в вашем поединке.

А во-вторых, Бутурлин обучен татарским хитростям, кои могут быть незнакомы Командору. Не знаю, выдержит ли он удар тевтонца, но наверняка сумеет от него уклониться.

Так что, если кто из вас двоих и сможет противостоять фон Веллю в бою — это боярин, а никак не ты. Смирись со своей долей, племянник, и не лезь, на рожон!

— Если Дмитрий погибнет, я все равно буду биться с немцем! — негромко, но твердо произнес Флориан, — и вы, дядя, не сможете мне запретить это!

— Даже пытаться не стану! — проворчал, Самборский Наместник, внутренне тешась стойкостью своего воспитанника. — Что ж, я сам винен. Воспитал тебя упрямцем, теперь вот пожинаю плоды!

— Скажи, пан Лев, мог ли ты еще утром помыслить, что у нас не будет иного выхода, как прибегнуть к ордалии? — обратился к Сапеге, выходя из тронного зала, Ян Альбрехт.

— Я, Государь, нынче думаю об ином, — со вздохом ответил старик, — о том, как мы бы смогли воспользоваться плодами, сей схватки…

— О чем ты, пан Лев?

— О том, что тебе стоило бы вызвать в Самбор Великого Магистра.

— Под каким предлогом? — слегка приподнял бровь Король.

— Ну, поводов для приезда Главы Ордена больше, чем достаточно. Во-первых, фон Велль — его подчиненный, против коего выдвинуты серьезные обвинения.

Во-вторых, в сем деле, затронуты интересы, Тевтонского Братства, его доброе имя. Вина Командора, если ее удастся доказать, ляжет тенью, на весь Орден.