Владимир Зарвин - Иголка в стоге сена

Фон Тиффен не может не разуметь сего, а значит, он явится на монарший зов, убеждая тебя, Государь, в своей вассальной преданности.

— И что это нам даст? — с сомнением в голосе произнес Король.

— Если тевтонец проиграет бой, у тебя, Государь появится повод обвинить Орден в убийстве Корибута. А там ты уже решай, как поступишь с Магистром. В любом случае он будет, в твоих руках. Карать его или миловать — выбирать тебе.

— Это в том случае, если фон Велль проиграет, — криво усмехнулся Ян Альбрехт, — а мне в такой исход мало верится!

— Думаю, Гроссмейстер мыслит так же, и нам сие на руку, — усмехнулся старый дипломат, — пусть приезжает в Самбор с верой в победу своего ставленника. А там поглядим, что будет!

— А ты что же, надеешься на победу московита? — недоверчиво воззрился на царедворца Король.

— Как знать, Государь, — пожал плечами, Сапега, — возможно, и такое…

…Однако, мы ничего не теряем при любом исходе поединка. Если фон Велль одолеет боярина, мы с миром отпустим и его, и Магистра восвояси.

— Да, но тогда мне придется обвинить в смерти Корибута Москву!

— Придется, — печально вздохнул Сапега, — хотя мне бы сего не хотелось. Скажу честно, я не верю в виновность Бутурлина…

— Тогда придумай, как нам избежать неправого обвинения!

— Не требуй от меня невозможного, Государь, — развел руками старый шляхтич, — мы забрались в такие дебри, выход из коих может отыскать лишь Господь Бог. Нам остается уповать на его мудрость, которая не даст восторжествовать Злу!

— Что ж, верно, — согласился с ним, потирая лоб, Ян Альбрехт, — только в Божью справедливость нам нынче и остается верить…

__________________________

— Ну что, брат, чем завершился суд? — вопросом приветствовал Бутурлина Газда по его возвращении в узилище.

— Мне не удалось доказать Владыкам своей правоты, — устало ответил Дмитрий, присаживаясь на скамью у стены, — они пожелали разрешить наш спор с тевтонцем путем судебного поединка.

— Вот оно как!.. — задумчиво протянул казак. — И что ты решил делать?

— Принял вызов фон Велля. Ничего иного мне не оставалось.

— И когда вы с ним будете биться?

— Еще не знаю. Говорят, Король послал гонца в Кенигсберг за Великим Магистром. Поскольку фон Велль — его подчиненный, Магистр должен присутствовать на Божьем суде.

— Пару дней гонец будет добираться до Кенигсберга, столько же времени уйдет у Магистра на обратный путь, — подсчитал Газда. — У тебя есть четыре дня, чтобы подготовиться к схватке. А еще на то, чтобы подобрать себе оружие для поединка.

Тевтонец выйдет против тебя весь в железе, в том даже не сомневайся! Посему вооружись зброей, способной пробить его броню. А еще воспользуйся снастью, с коей он не привык иметь дело!..

— И какое оружие для него, будет в диковинку? — полюбопытствовал Дмитрий.

— Да хотя бы «летучий змей»! — оживился казак. — Помнишь, я тебе сказывал, как мы, Вольные Люди, спешиваем им польских конников? Вот бы и тебе стреножить на скаку немецкую лошадь! Или самого немца опутать…

…Раз ты владеешь арканом, то и «летучий змей» быстро освоишь — продолжал увещевать Дмитрия Газда, — поупражняйся с ним, пока есть время, научись набрасывать на столб!

— Непременно поупражняюсь, — кивнул другу боярин. — Что еще посоветуешь, Петр?

— Ну, какое оружие лучше пробивает латы, ты и сам не хуже меня ведаешь. Я об ином сказать хочу. Как бы ни был привычен к доспехам рыцарь, они все равно тяготят его, утомляют.

Вот я и подумал, что лучше тебе не отбивать удары немца, а уклоняться от них. Измотай недруга, заставь растратить силы, а потом ударь в уязвимое место, как сделал я когда-то…

…- Только бы он не взял двуручный меч, — помрачнел Газда, припомнив свой поединок с рыцарем-разбойником, — страшнее оружия не найти. Тяжкий, как лом, острый, как бритва. Если тевтонец станет им биться — нелегко будет его одолеть!

— Нужно одолеть, с каким бы оружием он против меня ни вышел! — упрямо сверкнул глазами боярин. — Иначе все наши труды и потери будут напрасны.

— Да, здесь ты прав, — не мог не согласиться с ним казак. — А знаешь, брат-москаль, что я решил? Если ты сложишь голову в схватке с немцем, я следом вызову его на бой!

— С раненой рукой? — усомнился в его возможностях Дмитрий. — Ты крепко рискуешь, Петр.

— И что с того? — пожал плечами казак. — Все равно не смогу жить, зная, что сия лживая тварь бродит по миру и сеет смерть! Сколько душ невинных он истребил, сколько еще погубит, если его не остановить?

— Спасибо тебе, брат! — подивился самоотверженности Газды Бутурлин. — Только я мыслю, что ни по мне, ни по тебе не придется петь панихиду!

Помнишь, что говорил перед смертью Тур? Что мы с княжной одолеем все препоны и будем вместе. Что ты возведешь крепость, с коей восстанет ваш вольный край!

— Верно… — приободрился, вспомнив слова старого казака, Газда. — Как я мог забыть! Тур видел грядущее, это правда!

— А если так, то я выстою против тевтонца, и ни доспехи, ни двуручный меч не уберегут его от расплаты!

— Что ж, пусть все так и будет! — улыбнулся казак Дмитрию. — Помогай тебе Господь, брат!

Уже третий день Руперт фон Велль не находил себе покоя. Известие о том, что Король вызвал Великого Магистра в Самбор, не на шутку тревожило тевтонского Командора.

Похоже, Ян Альбрехт готовил Главе Ордена западню, но каким образом она сработает, Руперт еще не знал.

Ясно было одно: в своем послании Король не стал сообщать фон Тиффену истинных причин вызова и подробностей суда, побудивших его назначить ордалию.

Сие значит, что по приезде в крепость Орденскому Владыке придется действовать вслепую, чем не преминет воспользоваться Король.

Руперт знал, что должен предостеречь Магистра о ловушке, ожидающей его в Самборе. Но как это было сделать? Воевода запретил тевтонцам выезжать за крепостные ворота, доверенных же людей, с коими он мог бы отправить послание, у Командора в замке не имелось.

Судьба оставляла ему лишь одну возможность связаться с высшим иерархом Братства, и хотя фон Велль не был уверен в успехе своей задумки, пренебречь ею он все же, не мог.

Руперта давно занимала мысль о голубиной почте, посредством коей он хотел наладить связь между Кенигсбергом и Ливонией. Но осуществить задуманное оказалось непросто.

Голуби, к лапкам коих были привязаны грамотки с тайнописью, становились добычей хищных птиц, и важные послания не доходили до тех, кому предназначались.

Неудача не обескуражила фон Велля — напротив, заставила его искать новые пути достижения цели. Что, если вместо голубей использовать самих пернатых хищников?

Руперт стал дрессировать охотничьих соколов и ястребов, чтобы они доставляли записки в столицу Ордена. Птиц увозили подальше от дома и выпускали на волю. Те из них, что возвращались в замок, получали обильное угощение.