Трофим Борисов - Портартурцы

Генерала догнал адъютант:

— Ваше превосходительство, следовало бы пообедать.

— Я бы просил господ офицеров осмотреть Юпилазу, а потом вернемся в штаб.

На горе Юпилазе строили солидные укрепления. Работы велись под наблюдением бывшего градоначальника Дальнего штабс-капитана Сахарова.

Фок осмотрел окрестности. Далеко на запад расстилалось теплое море, никогда не покрывающееся льдом; внизу был ряд заливов с причудливыми мысками, бухточками.

«Какие прекрасные пляжи будут у нас. Черт побери эти пляжи! Откуда у меня одни и те же мысли: Киньчжоу— пляж, здесь — пляж… Сорвали все дело на левом фланге! Эта баба, капитан Фофанов, отступил и оголил фронт. Японцам этого только и надо было. Они по пляжу быстро пробрались к оставленным окопам. А полковник Третьяков защищает Фофанова. Одного поля ягодки… Отдать ротного командира под суд, а полковнику Третьякову никаких наград…»

2

Бухта Луивантан обрадовала солдат. Тихо, прохладно, кругом зеленые увалы, пахнет морем. Около фанз — густая зелень, на пашнях — высокие всходы крупнолистной кукурузы. Солдаты купались при отливе, когда воды речки свободно текли к морю, они занимались стиркой белья.

— Наши дела на поправку идут, — говорили между собой стрелки. — Сперва-то после Киньчжоу кинулись в Артур, а потом одумались… Сказывают, наши генералы решили поукрепить эти горки и самим броситься на японцев. Мы, значит, отсюда, а Куропаткин от Самсона.

— Неладно получается. Не подумав отступят, а потом гонят солдат на приступ. А раз приступ, то и потерь больше, — проворчал один из стрелков.

Было раннее утро 22 мая. Полковник Киленин приехал на крайний правый фланг, к частям, расположившимся близ мыса Бивэн. Оставив лошадь у ротной коновязи, он вышел на пригорок и, расстегнув мундир, глубоко вздохнул.

На горизонте дымили неприятельские сторожевые суда.

— Вот как сдавили нас, проклятые. И ничего не можем с ними поделать.

На море показались первые лучи солнца. Взгляд Киленина упал на маленькие островки, расположенные вблизи берега. Вокруг них пенились волны прибоя.

— Вот от этой бухточки и начнется наше охранение. Но долго ли продержимся? Генералы наши взбалмошились, решили выдвинуться как можно дальше. Вдруг заговорили о горе Хуинсань. Это все Фок. Проиграл бой на Киньчжоу, хочет пустой горой дело поправить. Здесь, по существу, должен быть форт.

Киленин начал спускаться в долину, камни сыпались из-под его ног.

— Грунт тяжелый. Хрящ, как говорят солдаты.

Полковник остановился, чтобы рассмотреть хорошенько окрестности.

— Отсюда по этому взлобку — окопы. Хорошо бы редутик… Какая пересеченная местность! Овраги, ямы, бугры. При хороших укреплениях можно держаться месяцами, а сейчас — голая горка для прогулок.

Гора Хуинсань возвышалась около четырехсот метров над уровнем моря. Это был небольшой хребет с тремя пологими вершинами. Их отделяли друг от друга незначительные седловины. От юго-западной вершины в сторону Юпилазы довольно резко обозначалась цепь гор. Понижаясь, она входила в связь с ближайшими высотами. Гора Хуинсань могла быть легко связана непрерывной линией окопов: ее крутые склоны были перерезаны впадинами и усеяны камнями.

Осмотрев окрестности, полковник Киленин почувствовал усталость. Ему захотелось вернуться к морю и лечь на песчаный берег одной из бухточек.

«Все это нужно было начать лет пять тому назад, — вяло думал он, остановившись у рытвины. — Прескверная местность!»

Киленин, подражая великим полководцам, не зашел сначала к начальникам охотничьих команд, а осмотрел позиции единолично. Это казалось ему главным и, кроме того, он почему-то был твердо уверен в том, что тщательный осмотр данной местности впервые производит он и честь успешной защиты этих холмов и возвышенностей припишут ему.

— Спит поди молодежь.

Солнце освещало вершины квантунских гор. По взлобкам, между камнями, Киленин хорошо видел сторожевые цепи стрелков. Около брошенной китайской фанзы стояла группа спешившихся охотников. Среди них были и вестовые полковника. Увидев Киленина, каждый солдат осмотрел сбрую своей лошади, поправил седло. Все они вдруг прервали разговор и занялись делом, которое в эту минуту, судя по их лицам, считали очень важным.

— Здорово, братцы!

— Здравия желаем, ваше высокоблагородие, — ответили стрелки.

Киленин махнул рукой в знак того, что можно держаться свободно.

— Кто начальник пешей охотничьей команды?

— Их благородие поручик Бицоев.

— Попросите ко мне их благородие.

— Их нет. Они в горах.

— А подпоручик Немченко или поручик Злобинский?

— Еще до свету до сторожевых постов пошли.

— А-а-а… Тогда как ваши фамилии? — спросил полковник двух ближе стоящих к нему охотников.

— Свечкин и Карноухов, ваше высокоблагородие.

— Идите отыщите их и пусть двое придут сюда, а если на линии спокойно, то и все трое.

Киленин сидел за столиком около фанзы и рассматривал карту. Недалеко, на очаге, сложенном из грубых камней, огромный чайник выпускал пар: вот-вот закипит. По веткам дерева, что стояло в ограде, прыгали воробьи.

Молодые офицеры явились все трое. Стрелки нашли их вместе за изучением ложбины у горы Уайцелазы.

— Как там? — спросил Киленин.

— Японцы не проявляют намерений к атаке, а усиленно окапываются вдоль хребта, что лежит на северо-восток от нас: трехъярусные окопы сооружают. Вероятно, с севера жмут на них, а они порядком побаиваются нас.

— Следовало бы сейчас двинуть на них, и Дальний снова перешел бы в наши руки, — сказал Бицоев.

— Это слишком. Нам приказано укрепить Хуинсань.

— Это идея! — воскликнул Злобинский.

— Да, но только эту идею, — Киленин сделал ударение на последнем слове, — следовало бы осуществить годика на два раньше.

Бицоев усмехнулся:

— Тогда, ваше высокоблагородие, не было бы и войны.

— Это почему? — Киленин устало поднял веки, — чтобы взглянуть на поручика.

— Японцы начали войну, учитывая полную нашу неподготовленность. Подготовиться как следует к войне — значит избежать ее. Это я где-то вычитал или слышал от преподавателей военного искусства.

— Японцам Киньчжоу достался недешево. Они поставили там на карту все возможности, — вступил в разговор Злобинский.

— И если бы у нас здесь была лишняя дивизия, мы откинули бы их далеко назад под удар Куропаткина! — воскликнул подпоручик Немченко.

— Можно только радоваться, что в рядах нашей армии такие разумные и отважные поручики. Я передам ваш разговор генералам.

Офицеры подтянулись.

— Надо бы чайку попить. Я целое утро то в седле, то по горам.

Бицоев — небольшого роста плечистый человек — сдвинул фуражку на затылок и побежал в фанзу. Вскоре поручик вернулся с банками консервов и котелком, — наполненным сухарями. Его скуластое лицо улыбалось.