Игорь Саврасов - Мальтийское эхо

— Вы уверены, что он будет интересным? — зло спросил Андрей, но потом добавил мягче. — Я тут лет 35 назад клад закопал, пойду, откопаю.

Борис Ильич прыснул, сказал Андрею «Удачи!» и ушёл в направлении Дворца.

Во Дворец Андрей Петрович зашёл с группой. Он всё же прислушивался к дамочке-экскурсоводу, хотя и бродил на нужном звуковом удалении от её проржавевшего голоса. Вдруг интуиция зацепится за какую-то мысль, слово, образ, и придёт Знак , и упадёт он зерном в пашню подсознательного и затем прорастёт в матрице рационального.

«Храм Весты выточен собственноручно Марией Фёдоровной из слоновой кости…» — услышал он экскурсовода.

Неожиданно для себя он спросил:

— Говорят, Мария Фёдоровна очень была огорчена тем, что среди многочисленных её талантов не было одного: она не умела петь…

— Она пела прекрасно! — гордо соврала дамочка, будто речь шла о ней самой.

«Она ещё и двоечница!» — огорчённо подумал Андрей. Далее по залам быстро проследовал один и вышел на воздух.

Когда группа рассаживалась в автобус, а Борис Ильич и Андрей в сторонке предавались воспоминаниям, к ним подошла эта дамочка-горе-экскурсовод и, отдав Борису какую-то деловую бумагу, спросила заносчиво Андрея:

— Ну что, нашли клад?

— Конечно.

— И где же он?

— О, это вы, мадам. Но я его должен закопать обратно, — обрезал Андрей Петрович.

Женщина вспыхнула, бросила виноватый взгляд на Бориса и быстро засеменила обратно во Дворец.

— Зачем ты так, Андрей?

— Нужно учить, нужно готовиться к занятиям, тем паче — к лекциям! — ещё раз обрезал доцент.

— У ней зарплата уборщицы, муж недавно бросил… Ты хочешь видеть дам-экскурсоводов с породой и статью Ани Жирардо и Катрин Денёв? — убеждал добрый Борис Ильич.

— Да, точно! — Андрей хлопнул приятеля по плечу. — Анна и Екатерина! Эти имена.

— Что с тобой?

— Они. Эти дамы были в моём сне!

— Неплохие дамы тебе снятся! Неслабо, весьма, — удивлённо бормотал Борис.

Он предложил Андрею сесть рядом с ним.

— Люди устают, дремлют. На обратном пути мы можем поговорить.

— С удовольствием, — подтвердил Андрей.

— Только давай на «ты».

— Правильно, мы же из одного гнезда.

Борис Ильич немного поговорил с народом и выключил микрофон. Вопросов пока не было.

— Борис, можно я задам три вопроса по теме экскурсии? О Марии Фёдоровне.

— Валяй!

— Первый: она умела петь?

Вопрос был подленький, на «засыпку». Ответ-то Андрей знал.

— Нет, и очень переживала по этому поводу… — спокойно ответил Борис Ильич.

— Второй: императрица любила изящные дорогие безделушки. В запасниках Павловска их больше, чем в запасниках Гатчины?

— Да, намного больше.

— Третий: была ли у неё некая золотая шкатулка, напоминающая, ну, что ли, укладку для яиц, очень старинная, с такими вот углублениями.

— Я не знаю, Андрей. Могу лишь сказать, что она ведь ещё очень долго жила в Павловске и после смерти мужа, — Борис задумался. — А ты знаешь, ведь Павел любил перепелиные яйца. Может и она ела их для улучшения голоса и держала в специальной коробочке. А может в подобной коробке, — он задумался, — она перевозила мешочки с семенами, укладывая их в ячейки. Она ведь, ты знаешь, обожала цветоводство. А почему тебя интересует эта шкатулочка?

— Спасибо, Борис. Твои версии очень интересны. А я так… Есть один вопросик в связи с тем, что я… вернулся недавно с одного острова, где великое множество перепёлок, — он с трудом ушёл от ответа, обмахиваясь своей шляпой и рассеянно улыбаясь.

— И трость у тебя необычная какая-то. Скипетр фараона. Ты, Андрей, чем занимаешься, где?

— Доцент кафедры «Древней истории и средневековья» в Екатеринбургском университете. На долю ставки. За «малую толику». Но есть и планы… изменить и работу и местожительство, — неохотно отвечал Андрей Петрович.

Борис внимательно посмотрел на бывшего коллегу.

— Понимаю. Чтобы открылась новая дверь, должна закрыться старая, — проговорил он. — А сколько времени пробудешь в Питере?

— Месяц, наверное, — пожал неуверенно плечами Андрей. — А ты, Борис, больше не преподаёшь?

— Я — путник, сталкер. Девять лет назад (а мне, представляешь, до пенсии оставалось 4 года) я уже работал на четверть ставки и, находясь в докторантуре, вынес на обсуждение кафедры свою научную монографию о Павле I. Кафедра пропустила, а вот Учёный Совет факультета не рекомендовал для публикации. Докторскую уже было не защитить. Припомнили мне и моё увлечение, как они сказали, «бизнес-планами». Осудили.

— Что за планы? Поделись!

— Всё скромно, интеллигентно и благородно. Я был одним из организаторов «Клуба любителей истории» в Питере. Подобие «Что? Где? Когда?». И реальные игры, и виртуальные. Ну, сейчас этого навалом в интернете, и вообще… А зарабатывал этим раз в 100 больше, чем в университете. Короче, мой друг, я уволился семь лет назад. Два года работал научным консультантом в Гатчине, за это время монографию переписал в роман под заглавием «В тени Михайловского замка». Выкладывал отрывками на литературных сайтах, свой сделал, носил в различные издательства. И, наконец, в издательстве «Астрель» приняли. Заключил договор, прошёл редакцию, качественную, слава Богу, лишь «причесали» текст. Пообещали тираж тысячу экземпляров, по нашим-то временам достаточно. В конце этого года покажут сигнальный экземпляр.

— Как интересно! Я ведь тоже написал повесть. О Павле, апостоле. Да… Два Павла… Но мой литературный корабль ржавеет у причала.

— Не переживай. Этот причал гигантский. Архипелаг затонувших «гениев». Но признайся: ты же получаешь огромное удовольствие от писательства.

— Есть такое. Было.

— А я сейчас одновременно работаю над тремя повестями: об Иуде, об Аристотеле и о Сталине. Один день в жизни каждого героя.

— Прельщает писательство, несомненно, — Андрей бросил ироничный взгляд на приятеля. — Ты, Боря, помнишь басню Крылова о том, как великий писатель и убийца оказались в аду.

— Не припоминаю.

— Через тысячу лет костёр под убийцей потушили, а под писателем — нет.

— Ах, да, вспомнил. «Почему?» — возмутился писатель. «Люди, убитые этим человеком, стёрлись из памяти их родных, а твои сочинения будут искушать, прельщать дальше. Гори!»

В этот момент тот самый весёлый парень, читавший вместе с подругой до этого что-то из своего планшета, подал голос:

— Извините, моя невеста хочет спросить, но стесняется…

— Если девушка стесняется спросить, то вопрос её, скорее всего, приватного свойства, — отозвался Борис Ильич, включив микрофон.

— Анна Петровна Лопухина была любовницей Павла I? — выпалила девица.

Андрей заметил, как Борис скривил гримасу неудовольствия, но вежливо ответил: