Игорь Коваленко - Улеб Твердая Рука. Роман

Улеб спускался с утеса следом, умышленно приотстав и держась за рукоять меча.

- Смотри, кого привел тебе! - раздался торжествующий возглас Лиса, едва они очутились перед лачугой. - Что же онемел, Твердая Рука? Приветствуй ее! Сама принесла тебе свое сердце!

- Здравствуй, - с трудом выдавил из себя юноша, - вот уж и впрямь диво дивное… Что потеряла, красавица, за городской стеной?

- Тебя, - чуть слышно ответила смуглянка, опуская ресницы.

Улеб Тоже вдруг зарделся почему-то, откашлялся, глаза отвел. Так и стояли друг против дружки молча. Девушка смотрела в землю, юноша - на облачко. Лис глазками этак стрельнул в нее, потом в Улеба, хмыкнул в кулачишко, насмешник:

- Ишь затараторили, языкатые, спасу нет. Пусть уж вас, беседуйте, а я отлучусь пока, сменю рубища свои на ладное. - И отошел в хижину.

Молчали, молчали юные, да сколько ж можно? Вот подняла она ресницы. А Улеб подбоченился, глянул открыто, будто на чудо желанное.

Голубая, покрытая вышитыми белыми лилиями, символом девичьей чистоты и целомудрия, одежда с широкой рострой охватывала гибкое, стройное тело Кифы. Даже выглядывающие из сплетенных ремешков сандалии ноготки пальцев на маленьких ножках были выкрашены в голубой цвет, цвет покорности. Как скромна и тиха была она, как непохожа на ту прежнюю Кифу, что бесенком кружилась меж столами в харчевне батюшки.

- Зачем забрела в такую даль? - ласково спросил Улеб. - Как нашла сюда тропку?

- Слуга твой привел.

- Не слуга он мне, а товарищ, - поправил Улеб. И тут же спросил строго: - Добром пришла иль с обманом?

- Ты меня оттолкнул, тем и привлек…

Кифа неуверенными шажками приблизилась к Улебу, положила ладошку на боевую его перчатку. Он руки своей не отвел, сел на камень, и она опустилась рядышком, осмелела, принялась рассказывать бойко:

- Пела тебе одному. Не такой ты как все… Лучшего не встречала. Отец подумал, что вы знатные странствующие франки. Белолиц ты, волосы светлы, как у северных рыцарей. И велел развлекать вас. Вспомнила старую песню франков, что пела мне в детстве стряпуха одна, вспомнила и обрадовалась. Эта песня о птице, которую заперли в клетке, и она все щебечет, бедняжка, кличет далекие ветры, чтоб сломали прутья и выпустили ее к солнышку. Я пела тебе, потому что казался мне ветром залетным, долгожданным, но ты рассердился. Лишь после узнала, что ты Твердая Рука.

- Как же нашла? - растроганно молвил Улеб.

- Поняла я два слова из всего, что крикнул ты своему человеку. «Велко» и «гавань». Никому не призналась. Вы ушли от погони, то я умолила всевышнего уберечь тебя. И думала: «Знаю, где искать его». И поспешила в гавань к старой Галли, несчастной моей тетушке, попросила: «Галли, милая, помоги отыскать на берегу человека по имени Велко. Имя редкое в наших краях, значит, он иноземец». А она: «Велко - имя булгарское. Где спрашивать его, среди граждан или рабов?» - «С кем может быть в дружбе подневольный боец палестры, избранник мой? - подумала я и сказала: - Ищи меж рабов». А когда прибежала к ней на заре, узнала, что есть у Золотого Рога два Велко - виновар на Малом винограднике и молодой гребец с корабля фессалийского дината. О эта умница Галли! Захочет, отыщет иглу на дне залива! Я помчалась к молодому булгарину. После, там же, увидела и твоего слугу… товарища, узнала, хоть он и переоделся нищим, хитрец этакий. Возрадовалась, словно тебя самого узрела, едва не бросилась ему на шею от счастья. Все рассказала, все объяснила ему.

- Ты хорошая, Кифа, добрая, - молвил Улеб в раздумье. - Ты тоже мила мне. Жаль, пути у нас разные, не судьба… Спасибо тебе, будь благословенна. А скажи-ка, Кифа, никто не видел, куда вы пошли с Лисом?

- Нет. Мы брели через лог у самой воды.

- То-то я не заметил вас с утеса. Смотри не проговорись в городище своем.

- Снова меня прогоняешь! Не хочешь взять с собой? - Девушка вскочила, всплеснула руками. - Побойся бога!

- Если б сам я мог знать, где начинается мой путь…

- Разве Лис не сообщил главного? Он просил меня обождать в этом домике, сам же полез на утес, чтобы сразу же рассказать тебе все.

- Что он должен был еще сообщить мне? - удивленно спросил Улеб. - Что еще, кроме сладкой вести о Велко? И о тебе.

- Но ведь он сторговался в гавани с тем купцом, который обещал ночью принять нас с тобою на корабль.

Услыхав эту новость, Улеб громко позвал:

- Лис!

Тот явился сразу, и, не будь Улеб и Кифа так взволнованы, они без труда догадались бы по выражению хитрой его физиономии, что он подслушивал их, притаясь внутри хижины.

- Ты, приятель, как видно, непревзойденный мастер запутывать разум ближних, - сидя на камне и вперившись пытливым взглядом в Лиса, строго произнес юноша, - однако всему есть предел, моему терпению тоже. Купец и корабль, что значит эта загадка? Объясни. Даю тебе сроку ровно столько, сколько понадобится твоей тени, чтобы продвинуться на пядь.

- Срок достаточный, - Лис ухмыльнулся. - Итак, златовласый, будешь век меня помнить, ибо я не только умею запутывать разум, как ты изволил выразиться, но и заботиться о ближних. Считай, что сегодня поутру я снова спас тебя.

- Все слышу, как твердят вокруг: спасаем, спасаем тебя, спасаем. То Анит, то ты…

- Тень моя движется, Твердая Рука, не перебивай. Предыстория слишком долгая, пядь коротка. Слушай суть. Нашелся купец, который ночью отплывает на торг в Рось-страну. Птолемей, купец тот, невзлюбил почему-то великого воеводу ихнего Никифора Фоку, он был счастлив видеть на ипподроме, как посрамил боец столицы ставленника Халкедона. Смута между высокими порождает вражду и меж подданными. По эту сторону Босфора молва гласит, будто люди Фоки похитили бойца-триумфатора в отместку василевсу и упрятали на улице Брадобреев, но он, то есть ты, Твердая Рука, перебил их и бежал. Говорят, что сам Анит Непобедимый подтверждает это. Многие внизу восхищаются Твердой Рукой. Для тех же, кто наверху, пусть совершивший подвиги, но поправший обычай, - беглый преступник и только. Однако тебе беспокоиться нечего: Птолемей охотно возьмет тебя с собой, не выдаст. Возьмет, понятно, тайно. Корабль его полон товаров, и такой воин, как ты, на борту дороже целой когорты обычных. Послужи ему, пока не достигнешь родины.

- Если так, я согласен, - молвил Улеб, внимательно выслушав Лиса, - при условии, что он прихватит и Велко с тобой. Не оставлю вас на произвол судьбы.

- Нет, Твердая Рука, я остаюсь. Тебе нужно в Степь за сестрицей, мне в Фессалию, рассчитаться с Калокиром, велик должок за ним, окаянным. Булгарин твой тоже сказывал, хочет в замок дината, чтобы выкрасть из заточения возлюбленную. Стало быть, дороги расходятся. Я, признаться, думал на дината идти с тобой, да уж коль подвернулся булгарин - добрый путь тебе в Рось без нас.