Игорь Коваленко - Улеб Твердая Рука. Роман

- Ты не передумал, Твердая Рука?

- Нет, - последовал краткий ответ.

- Глупо отказываться от своей доли.

- Я за ней не гонюсь. Уступи, что обещал, и ладно.

- Какой тебе прок в потрепанном и разбитом этом корабле?..

- Он еще хорош, - возразил Улеб.

- Одному тебе с ним не управиться, а других не нанять.

- Поищу попутчиков среди наших торговых людей, что обычно постоем у Святого Мамы. Там не найду, придумаю что-нибудь. На худой конец всегда можно обменять его на ладью поменьше. Уступи, словом.

- Чудной ты, Твердая Рука, ей-богу, чудной… Не всему должному на миру научил тебя Непобедимый.

- Вот его-то, Анита, надо бы мне повидать напоследок, - сказал Улеб. - Он поможет без лишнего шума обменять корабль на легкую ладью, если не найдется мне попутчиков. Жив-здоров ли Непобедимый, признает меня или нет?..

- Сам ты душой нездоров, - проворчал Птолемей под нос. - Мой тебе совет: бери корабль, меняй, продавай, поступай как знаешь, только беги отсюда, куда собирался, не мешкая. Для тебя, Твердая Рука, промедление опасно. Я же выручить не сумею, если вспомнят и схватят. Да и мне самому непоздоровится, когда узнают, кого укрывал.

- Не беспокойся, - сказал Улеб, - сейчас попрощаемся.

- Я велю Андрею оставаться у корабля, он тебе может понадобиться сегодня.

- Незачем это.

- Не упрямься, - сказал Птолемей. - Он посторожит, пока не вернешься из города. Ты ведь хотел наведаться к Непобедимому или уши мои ослышались? Кто бросает корабль без присмотра?

- Хорошо, - согласился Улеб, - пусть Андрей окажет мне эту услугу, коль настаиваешь. Прощай.

- Обрети свое счастье, Твердая Рука!

Минуту спустя Улеб проводил взглядом удалявшуюся вереницу груженых повозок, позади которых несли на носилках одряхлевшее тело купца-мореплавателя. Птолемей беспрерывно оборачивался и поднимал тощую, казавшуюся на расстоянии черной руку, а седая его голова покачивалась.

Улеб вздохнул. Теперь этот корабль его собственность.

Опустевшее судно было приковано к берегу двумя толстыми канатами. Солнечные стрелы ломались и вспыхивали на воде, все звуки сплетались в тягучую нить, и чудилось Улебу, что эта звучащая нить тянется, тянется, пронизав уши, и тепло забытого покоя обволакивало его, убаюкивало.

Он вздрогнул от прикосновения чьей-то руки к его плечу, мигом вскочил, бессознательно обнажил меч и открыл глаза.

- Эй, осторожней! - отпрянув, вскрикнул Андрей. - Это не враг!

- Что нужно?

- Да уж не дырки в брюхе от твоего меча.

Улеб улыбнулся ему, стряхнув с себя остатки сна, молвил добродушно:

- Еще не свыкся я с мирной стоянкой. Ишь, до заката проспал.

А моряк ему сочувственно с ответной усмешкой:

- Это понятно. - Он бросил на палубу принесенный с собой огромный сверток, пояснив: - От хозяина на дорогу. Он просил передать также, что тебе нельзя искать встречи с Анитом. Хозяин узнал, что твой бывший наставник уже не владеет палестрой, он изгнан из ипподрома, лишен имущества и всех прав, влачит жалкое существование.

- Анит Непобедимый в беде? Почему?

- Откуда мне знать.

- Где он?

- Говорят, пропадает в ночлежке какого-то красильщика. Злые языки твердят, будто иногда по ночам к нему является дьявол в облике заботливой красотки. Это, конечно, выдумки, однако кое-кто сомневается, поскольку иначе не объяснить, как бедняга ухитряется добывать пропитание, если все от него отвернулись, боятся, точно прокаженного.

- Погоди-ка, постой… - Юноша напряг память. - Красильщик тот… с серьгой в ухе?

- С серьгой ли в ухе, с кольцом ли в ноздре, мне откуда знать. Я ведь с тобою был на краю света, не сидел тут.

- Слушай, Андрей, - взволнованно молвил Улеб, - кажется, я знаю того красильщика. Сам когда-то прятался в его сарае с подлым Лисом. Вниз от дома Калокира, потом свернуть направо в проулок. Попытаюсь его отыскать!

- Нужны тебе лишние хлопоты? - удивленно буркнул моряк.

- Жди меня, - бросил Улеб и проворно сбежал по сходням на сушу.

- А вдруг это не тот! - донеслось с корабля вослед.

- Проверю! Жди!

Путь от Золотого Рога до улицы Меса бывший раб не забыл и через тысячу лет. Ноги сами привели его к городскому дому дината через лабиринт шумных кварталов.

И в доме, и в маленьком дворике при нем царило слишком радостное, откровенно веселое оживление, обычно не свойственное домочадцам черствого Калокира.

На крыльцо выскочило миловидное создание в нарядном балахоне. Стрельнув глазками в незнакомого воина, молоденькая пухлощекая работница вприпрыжку помчалась в глубь двора и скрылась в погребе, оставив после себя тонкий аромат розового масла, которым до лоска было натерто ее темнокожее личико.

Когда шустрая мавританка пробегала обратно с маленькой круглой корзинкой, наполненной душистой зеленью, Улеб поймал ее за руку.

- Что за праздник у вас, егоза? Уж не поминки ли по хозяину?

Она смеялась, сверкая белыми зубками. С бесцеремонным и доверчивым любопытством рассматривала незнакомца, вид которого, бесспорно, производил выгодное впечатление. Сообщила ему:

- Наш тиран в Адрианополе. Отныне не нами ему помыкать, а солдатами.

- А скажи-ка, милейшая, не слыхала ли ты о судьбе человека по имени Велко чеканщик? Он когда-то был здешним невольником.

- Велко, Велко… - мавританка поморщила лоб. - Не тот ли это булгарин из Расы, которого хозяин поймал вместе с Марией, когда они пытались улизнуть из фессалийского кастрона… Ну да, с ними был еще один похититель.

- Лис! - вскрикнул Улеб. - Говори, что известно о них!

- Знаю не больше других, - настороженно ответила она, заметив, как по лицу пригожего незнакомца разлилась внезапная бледность. - Мой дружок, Акакий Молчун, рассказал бы тебе подробней, но его, увы, тоже нет здесь. Хозяин послал его за Марией.

- Если я тебя правильно понял, дева, на которую посягал Велко, жива и невредима, а что сталось с ним самим? И куда подевался его напарник Лис?

- Не будь на тебе одеяния воина, - заметила она, - я решила бы, что предо мной ритор, ищущий разгадку красивой любовной трагедии.

- Из нас двоих сейчас, пожалуй, ты больше напоминаешь ритора, - отрезал Улеб, хмурясь. - Оставим красноречие. Мне нужно знать, где Велко и где подлый Лис.

- Не хочу говорить о покойниках. - Юная мавританка обиженно выпятила губки и даже сделала несколько шагов по направлению к дому, но обернулась на печально застывшего воина.

С площади Константина долетали громкий шорох шагов и голоса. По мостовым деловито стучали колеса повозок и копыта лошадей. Густые сумерки пали на город.

Девушка поставила корзинку на крыльцо и приблизилась к Улебу, который все еще задумчиво стоял на месте, ткнула пальчиками в поникшие его плечи:

- Отчего голову повесил, рыцарь? Ты спрашивал, и я ничего не скрыла от тебя.