Нелли Искандерова - Возвращение Арабеллы

Присутствующие перешёптывались — история наследства Мальборо давно вышла за пределы Сент-Джеймса и Кенсингтона. Стараниями газетчиков Сент-Джона грохот, произведённый рухнувшим домом Черчиллей, эхом отозвался во всех уголках королевства. Во дворцах и пабах, в светской беседе и за стаканом эля в таверне — всюду обсуждались публичные ссоры между Сарой и Анной, кровавая бойня при Мальплаке и чудовищные растраты герцога Джона. Но никто не задумывался, что падение Черчиллей давно готовилось придворными интриганами. Жертва была назначена самой королевой Анной, и Мальборо-Хаус гудел в предвкушении занимательного зрелища политической казни бывших фаворитов.

Более других в исходе дела были заинтересованы Роберт Харли, Сент-Джон, после отставки Мальборо получивший титул виконта Болингброка, и новые фавориты — баронесса Абигайль Мэшем и Джеймс Саунтон, герцог Йоркский. Последний действительно состоял в кровном родстве со Стюартами, но оно было столь дальним, что смена царствующей династии могла обернуться для юноши потерей не вполне законно присвоенного титула. Изъятие имущества Мальборо давало фавориту надежду на сохранение герцогского достоинства — благосклонная к нему Анна не раз намекала, что владения Черчиллей вскоре перейдут к нему.

Вскоре прибыли и Сильвер с друзьями. Доставив миссис Брэдфорд к воротам замка, Крисперс предоставил её заботам Уоллеса и Вольверстона, сам же, распрощавшись, направился в Дувр.

Дворец Мальборо поражал великолепием. За белоснежными дверями открывалась огромная, в два этажа, парадная зала. Три лестницы соединяли располагавшийся наверху балкон, служивший входом в помещения второго этажа, с нижней частью комнаты, где и расположилась большая часть гостей. Притулившиеся сзади мелкие чиновники и буржуа восхищённо глазели на изысканные наряды высшей знати, занимавшей лестницы и передние ряды. На балконе разместился покрытый алым бархатом стол, за которым должна была восседать судейская коллегия. Идея была подсказана Харли — «парившие» над залом представители Закона всем своим видом утверждали его высшую власть над подданными Её Величества.

Питт тихонько присвистнул. Ему так и не довелось взглянуть ни на дворец панамского президента, ни на резиденцию губернатора Пуэрто-Бельо. Мальборо-Хаус ошеломил его своей роскошью, но лишь на мгновение. Перед ним стоял Сильвер — в дорогом камзоле, с ниспадающими на плечи чёрными локонами. В его манерах не было ни тени той неуверенности и робости, что невольно закрадывается в сердце простолюдина, волею судеб оказавшегося в обиталище высшей аристократии. Он вернулся в свой мир — тот, для которого был рождён. Тот, что для него, несомненно, ближе, чем таверна папаши Жоржа и гостеприимный, но скромный домик губернатора Тортуги. Мерцающие глаза Сильвера вновь всплыли в памяти квартирмейстера. Его слова о лжи и прощении больно резанули сердце. Арабелла… Теперь уже неважно, кто есть кто. Даже если… Он, Питт, уже готов ко всему, готов услышать любую правду. Всё равно всё кончено. Арабелла, Сильвер. Один или двое, но это их мир. Мир роскоши, изысканности, шуршащих дамских туалетов и расфуфыренных снобов вроде Солсбери и Рейдингтона. Там сверкают бриллианты, важно прогуливаются нарядные пары, и нет места ему, рыбацкому сыну Питту Уоллесу. И пусть наряд его сейчас ничуть не хуже, чем у них, но он знает, что он — чужой. Горький осадок разливался в душе.

— Оставайтесь здесь, — шепнул ему Сильвер. — Может, ещё отступить придётся. Что бы не случилось — берегите миссис Брэдфорд.

Питт молча кивнул. Рядом стояла миссис Брэдфорд — усталая, немного растерянная. Взор её блуждал вокруг, будто выискивая то, что когда-то было знакомо и тотчас же возвращался к стоявшему напротив неё капитану. Лишь Вольверстон по-прежнему был невозмутим. Ободряюще взглянув на Сильвера, он сжал его ладонь:

— Семь футов под килем! Держись.

— Вы тоже, — Сильвер развернулся и уверенно направился вперёд. Толпившиеся у дверей буржуа с почтением расступались расступились перед юношей, весь облик которого свидетельствовал о принадлежности к высшей аристократии. С высоты своего роста Питту хорошо видно было, как двигался капитан. Но вот его фигура мелькнула среди представителей знати, затерялась и вновь появилась, уже на ступенях боковой лестницы. Протиснувшись сквозь нарядную толпу, капитан остановился на площадке между первым и вторым этажом, прямо у перил. Вольверстон усмехнулся:

— Смотри-ка, Питт. Неплохо устроился. Молодец, всегда помнит об отступлении.

Действительно, прямо над головой Сильвера спускалась массивная люстра на длинной цепи. Она была так низко, что, забравшись на перила, он без труда мог уцепиться за неё и, пролетев над залой, выскочить в сад через окно.

— Где лошадей привязал?

— Там, где Питер сказал — к дереву, под этим окном.

Бридсжтоун умолк, и Уоллес вновь погрузился в размышления. Странное поведение Сильвера накануне процесса, его мерцающие глаза… Неужели всё это закончится бесславным бегством? Но, может, так будет лучше? Забыть о своих подозрениях и вновь, как прежде, выходить в море?

В первых рядах мелькнул знакомый напудренный парик. Худощавая фигура Солсбери высилась над головами, как башня маяка.

— Солсбери здесь

— Красавец, — вполголоса ответил Вольверстон. — Помнишь, каким он был в Панаме?

Уоллес поморщился. Действительно, граф заметно похорошел. Обтянутый кожей скелет превратился в изысканного джентльмена, уверенно лавирующего в бурлящем людском море. Рядом с ним мелькала голова графа Вандомского.

— Рейдингтон. А рядом — Элен с Майклом. Наверное, они уже поженились.

В ответ Питт лишь буркнул что-то себе под нос. Вид чужого счастья был ему неприятен, тем более что о своём ему, скорее всего, придётся забыть. Забыть навсегда, выбросив из головы образ Арабеллы.

Вскоре на галерею вышел полный господин в судейской мантии. Бледное напудренное лицо обрамляли седые напудренные локоны. Рядом с достоинством шествовали два тощих юнца — ровесники Питта. Солидный господин опустился в кресло и постучал по столу деревянным молоточком.

— Прошу внимания, дамы и господа! Меня зовут Оливер Уиллшоу. Мы начинаем процесс по делу наследства Джона Черчилля, бывшего герцога Мальборо, и его супруги Сары, урождённой мисс Дженнингс.

— Начинается, — шепнул Вольверстон и сжал руку Питта.

Речь судьи была длинной и запутанной. Подробно изложив историю рода Мальборо, он перечислил всё имущество семьи и посетовал на несчастливую звезду знатного рода, уже однажды пресекавшегося по причине отсутствия наследников.

— Чаша терпения Её Величества переполнилась. Джон Черчилль, бывший герцог Мальборо, осмелился посягнуть на собственность короны. Пользуясь положением супруги при дворе, он намеренно затягивал военные действия, препятствовал заключению мирного договора и при этом непомерно завышал цены на военные поставки. Именно на эти, незаконно нажитые средства и был отстроен этот дворец.