Нелли Искандерова - Возвращение Арабеллы

— Она любит меня? — с отчаянием спросил друга окончательно протрезвевший Уоллес

— Не знаю, — Вольверстон покачал головой, — она знает тебя как верного и преданного друга. Пойми, Питт, ты был другом капитана Сильвера, и говорил ей о чувствах, но никогда не относился к ней как к женщине. Обходительные манеры и ухаживания герцога немного вскружили ей голову и затуманили рассудок. Он говорил ей лестные слова и дарил всякие безделушки, а такое понравится любой женщине. Вспомни, как на Тортуге все девушки были без ума от Питера — и это всего-навсего из-за умело сказанных комплиментов и вовремя преподнесённых подарков. Пойми, что перед тобой сейчас совсем другой человек — не Питер и не та Арабелла, что ты знал в Нью-Провиденс. Обращайся с ней соответственно, и на смену дружбе и преданности придёт настоящая любовь. Постарайся завоевать расположение той женщины, которой она теперь стала, и забудь о своих ссорах с Сильвером.

— А герцог и ему подобные? — с недоверием спросил Питт

Вольверстон расхохотался:

— Она быстро поняла, что он за человек, и прекрасно осознаёт причину своего увлечения этим красавцем. Именно с её слов я рассказал тебе об этом. Поэтому возвращайся скорее к своей невесте. Она ждёт тебя и хочет назначить дату свадьбы.

Ошеломлённый Питт не знал, что и подумать. Пары рома почти рассеялись, но мысли всё равно путались в его мозгу. «Неужели это правда?» — подумал он и вполголоса произнёс:

— Хорошо, Нэд, спасибо. Я еду, — он попытался встать, но покачнулся — несмотря на проясняющийся ум, тело ещё не слушалось его.

— Я с тобой, Питт, — подставил ему плечо старый капитан, — поедем вместе.

— Я доберусь сам, — гордо ответил Уоллес, выпрямившись и, казалось, уже окончательно избавившийся от всех признаков опьянения.

— Ты меня не понял, — вновь обнял его старик, — я еду с тобой не потому, что боюсь отпустить тебя одного, хотя это тоже правда. Арабелла пригласила меня пожить у неё в замке столько, сколько я захочу. У меня неплохой доход в предприятиях, так что жить я буду независимо, но зато всегда смогу видеть свою милую девочку, которую я воспитал, — и он направился к выходу, всё ещё придерживая своего товарища, который был сам не свой, то ли от рома, то ли от внезапно свалившегося на него счастья. Оседлав коней, друзья направились в Лондон, надеясь к вечеру прибыть в замок Мальборо.

Королевский кортеж выехал из Кенсингтона рано утром, направляясь к Дувру по дороге, ведущей через Вильдский лес. Карету сопровождал отряд гвардейцев под командованием герцога Йоркского. Собравшиеся на улицах зеваки с интересом глядели на изысканного королевского фаворита. Стройный молодой блондин в белоснежном камзоле, отделанном крупным жемчугом, и небрежно наброшенном на плечи пурпурном плаще казался настоящим принцем, вполне достойным не совсем законно присвоенного ему титула. Юный красавец гарцевал на белом арабском скакуне, время от времени подъезжая к окну кареты, закрытому от любопытных взоров плотной занавеской, и протягивал находящейся в ней даме свои украшенные кольцами пальцы. Миновав улицы Лондона, карета выехала на ровную дорогу, пролегающую через печально известную лесистую область Вильдс. Несмотря на уверения знающих людей, королева решила ехать именно этим, самым коротким путём — уже несколько дней подряд её сильно мучали боли во всём теле, поэтому ей казалось, что, сократив маршрут, она уменьшит тряску, от которой она очень страдала. Но опытный кучер старательно объезжал все препятствия, и вполне довольная своим путешествием, Анна глядела в окно, слегка отодвинув кружевную занавеску. Мимо неё пробегали вековые дубы, иногда перемежавшиеся с одинокими берёзами и елями. Было солнечно, и лишь лёгкие облака медленно проплывали в синем небе. Немного полюбовавшись королева заскучала и, чтобы хоть как-то развлечься, пригласила герцога занять место рядом с ней. Фворит с радостью спешился. Устроившись рядом с возлюбленной, он обнял её за талию и начал развлекать пересказом последних придворных сплетен. Так миновали ещё несколько миль. Надо сказать, что лес области Вильд в те времена вызывал содрогание у всех представителей мало-мальски состоятельной части английского общества. Некий Джеймс Эвери, намереваясь затмить славу самого Робина Гуда, обитал там со своей шайкой, напропалую грабя всех проезжающих богатых аристократов. Ни один путник, оказавшийся на дороге, пролегавшей через Вильд, не избежал печальной участи. Лишь бедняки не боялись ходить через лес — у них не было ничего, что могло бы возбудить аппетит головорезов Эвери. С особой радостью отчаянные бродяги Джеймса нападали на аристократов, отбирая у них всё, что можно было взять, вплоть до платья и дорогого нижнего белья. Об ограблениях ходили самые невероятные слухи, и жертвы их, с ужасом вспоминая случившееся, заклинали своих друзей никогда не показываться в этом страшном лесу… Но, несмотря на это, Анна была абсолютно уверена в том, что ни один подданный не осмелится поднять руку ни на неё, ни, в её лице, на саму благословленную Богом королевскую власть. Карета еёь плавно катилась по ровной дороге, пролегающей через злополучный лес, а сама государыня, плотно завесив окно, предавалась фривольным беседам с возлюбленным.

Неожиданно карета остановилась. Анна отодвинула занавеску и крикнула кучеру:

— Почему остановил карету, Джек! Мне некогда — мы с герцогом спешим!

Ответом на её слова было молчание. Анна высунулась из окна. Карета была окружена здоровенными молодыми детинами, одетыми в рваное тряпьё и вооружёнными дубинками. Тяжело раненый кучер без чувств лежал на земле. Гвардейцы ещё пытались защищаться, но некоторые из них были убиты, а оставшиеся в живых из последних сил сдерживали натиск разбойников. Крепкий брюнет лет тридцати, церемонно поклонившись королеве, открыл дверцу кареты:

— Выходите. Ваш путь окончен, Ваше Величество,

— Вы кто? — спокойным, не дрогнувшим голосом спросила королева, абсолютно уверенная в собственной неприкосновенности.

— Меня зовут Джеймс Эвери. Мы берём Вас в плен и забираем всё Ваше имущество. Выходите по-хорошему, иначе хуже будет, — и он вновь отвесил удивлённой королеве глубокий поклон.

— Герцог, что же Вы? — не терпящим возражения голосом произнесла она, — неужели Вы будете слушать, как меня оскорбляет какой-то простолюдин?

Саунтон выскочил из кареты со шпагой в руке, но шпага его тотчас же сломалась о дубины разбойников. Не менее трети гвардейцев уже были убиты или ранены, остальные продолжали сражаться, окружив карету плотным кольцом. Герцог, связанный по рукам и ногам, уже сидел на земле с кляпом во рту, а в его карманах шарили бандиты. Гвардейский капитан уже приготовился встретить свой конец, но услышав приближающееся цоканье копыт, воспрял духом и с новой силой бросился на разбойников, своим примером вдохновляя оставшихся в живых солдат. Однако, взглянув на дорогу, он понял, что его радость была обманчивой — на пустынной дороге появилось всего лишь два всадника.