Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

Кэтти вошла к своей госпоже и закрыла за собой дверь, но перегородка была так тонка, что слышно было почти всё, о чём говорили между собой обе женщины.

Миледи, казалось, была вне себя от радости; она без конца заставляла Кэтти повторять мельчайшие подробности мнимого свидания субретки с де Вардом, расспрашивала, как он взял письмо, как писал ответ, каково было выражение его лица, казался ли он по-настоящему влюблённым, и на все эти вопросы бедная Кэтти, вынужденная казаться спокойной, отвечала прерывающимся голосом, грустный оттенок которого остался совершенно не замеченным её госпожой, - счастье эгоистично.

Однако час визита графа приближался, и миледи в самом деле заставила Кэтти погасить свет в спальне, приказав ввести к ней де Варда, как только он придёт.

Кэтти не пришлось долго ждать. Едва д'Артаньян увидел через замочную скважину шкафа, что весь дом погрузился во мрак, он выбежал из своего убежища; это произошло в ту самую минуту, когда Кэтти закрывала дверь из своей комнаты в спальню миледи.

- Что там за шум? - спросила миледи.

- Это я, - отвечал д'Артаньян вполголоса. - Я, граф де Вард.

- О господи, - пролепетала Кэтти, - он даже не мог дождаться того часа, который сам назначил!

- Что же? - спросила миледи дрожащим голосом. - Почему он не входит? Граф, граф, - добавила она, - вы ведь знаете, что я жду вас!

Услыхав этот призыв, д'Артаньян мягко отстранил Кэтти и бросился в спальню.

Нет более мучительной ярости и боли, чем ярость и боль, терзающие душу любовника, который, выдав себя за другого, принимает уверения в любви, обращённые к его счастливому сопернику.

Д'Артаньян оказался в этом мучительном положении, которого он не предвидел: ревность терзала его сердце, и он страдал почти так же сильно, как бедная Кэтти, плакавшая в эту минуту в соседней комнате.

- Да, граф, - нежно говорила миледи, сжимая в своих руках его руку, - да, я счастлива любовью, которую ваши взгляды и слова выдавали мне всякий раз, как мы встречались с вами. Я тоже люблю вас. О, завтра, завтра я хочу получить от вас какое-нибудь доказательство того, что вы думаете обо мне! И чтобы вы не забыли меня, - вот, возьмите это.

И, сняв с пальца кольцо, она протянула его д'Артаньяну.

Д'Артаньян вспомнил, что уже видел это кольцо на руке миледи: это был великолепный сапфир в оправе из алмазов.

Первым побуждением д'Артаньяна было вернуть ей кольцо, но миледи не взяла его.

- Нет, нет, - сказала она, - оставьте его у себя в знак любви ко мне… К тому же, принимая его, - с волнением в голосе добавила она, - вы, сами того не зная, оказываете мне огромную услугу.

«Эта женщина полна таинственности», - подумал д'Артаньян.

В эту минуту он почувствовал, что готов сказать миледи всю правду. Он уже открыл рот, чтобы признаться в том, кто он и с какими мстительными намерениями явился сюда, но в эту минуту миледи прибавила:

- Бедный мой друг, это чудовище, этот гасконец чуть было не убил вас!

Чудовищем был он, д'Артаньян.

- Ваши раны всё ещё причиняют вам боль? - спросила миледи.

- Да, сильную боль, - ответил д'Артаньян, не зная хорошенько, что отвечать.

- Будьте спокойны, - прошептала миледи, - я отомщу за вас, и моя месть будет жестокой!

«Нет! - подумал д'Артаньян. - Минута откровенности между нами ещё не наступила».

Д'Артаньян не сразу пришёл в себя после этого короткого диалога, но все помышления о мести, принесённые им сюда, бесследно исчезли. Эта женщина имела над ним поразительную власть, он ненавидел и в то же время боготворил её; он никогда не думал прежде, что два столь противоречивых чувства могут ужиться в одном сердце и, соединясь вместе, превратиться в какую-то странную, какую-то сатанинскую любовь.

Между тем раздался бой часов, пора было расставаться. Уходя от миледи, д'Артаньян не испытывал ничего, кроме жгучего сожаления о том, что надо её покинуть, и между страстными поцелуями, которыми они обменялись, было назначено новое свидание - на следующей неделе. Бедная Кэтти надеялась, что ей удастся сказать д'Артаньяну хоть несколько слов, когда он будет проходить через её комнату, но миледи сама проводила его в темноте и простилась с ним только на лестнице.

Наутро д'Артаньян помчался к Атосу. Он попал в такую странную историю, что нуждался в его совете. Он рассказал ему обо всём; в продолжение рассказа Атос несколько раз хмурил брови.

- Ваша миледи, - сказал он, - представляется мне презренным созданием, но всё же, обманув её, вы сделали ошибку: так или иначе, вы нажили страшного врага.

Говоря это, Атос внимательно смотрел на сапфир в оправе из алмазов, заменивший на пальце д'Артаньяна перстень королевы, который теперь бережно хранился в шкатулке.

- Вы смотрите на это кольцо? - спросил гасконец, гордясь возможностью похвастать перед друзьями таким богатым подарком.

- Да, - сказал Атос, - оно напоминает мне одну фамильную драгоценность.

- Прекрасное кольцо, не правда ли? - спросил д'Артаньян.

- Великолепное! - отвечал Атос. - Я не думал, что на свете существуют два сапфира такой чистой воды. Должно быть, вы его выменяли на свой алмаз?

- Нет, - сказал д'Артаньян, - это подарок моей прекрасной англичанки или, вернее, моей прекрасной француженки, ибо я убеждён, что она родилась во Франции, хоть и не спрашивал её об этом.

- Вы получили это кольцо от миледи? - вскричал Атос, и в голосе его почувствовалось сильное волнение.

- Вы угадали. Она подарила мне его сегодня ночью.

- Покажите-ка мне это кольцо, - сказал Атос.

- Вот оно, - ответил д'Артаньян, снимая его с пальца.

Атос внимательно рассмотрел кольцо и сильно побледнел; затем он примерил его на безымянный палец левой руки; оно пришлось как раз впору, словно было заказано на этот палец. Гневное и мстительное выражение омрачило лицо Атоса, обычно столь спокойное.

- Не может быть, чтобы это было то самое кольцо, - сказал он. - Каким образом могло оно попасть в руки леди Кларик? И в то же время трудно представить себе, чтобы между двумя кольцами могло быть такое сходство.

- Вам знакомо это кольцо? - спросил д'Артаньян.

- Мне показалось, что я узнал его, - ответил Атос, - но, должно быть, я ошибся.

И он вернул кольцо д'Артаньяну, не отрывая от него взгляда.

- Вот что, д'Артаньян, - сказал он через минуту, - снимите с пальца это кольцо или поверните его камнем внутрь: оно вызывает во мне такие мучительные воспоминания, что иначе я не смогу спокойно разговаривать с вами… Кажется, вы хотели посоветоваться со мной о чём-то, говорили, что не знаете, как поступить… Погодите… покажите-ка мне ещё раз этот сапфир. На том, о котором я говорил, должна быть царапина на одной из граней: причиной был один случай.

Д'Артаньян снова снял с пальца кольцо и передал его Атосу.