Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

Чутьё помогло бедной девушке частично угадать то, что должно было произойти дальше.

Д'Артаньян успокоил её, насколько мог, и обещал, что не поддастся чарам миледи.

Он поручил Кэтти передать леди Кларик, что как нельзя более благодарен за её благосклонность и предоставляет себя в её распоряжение. Однако он не решился написать ей, боясь, что не сумеет так изменить свой почерк, чтобы проницательный взгляд миледи не узнал его.

Ровно в девять часов д'Артаньян был на Королевской площади. Должно быть, слуги, ожидавшие в передней, были предупреждены, ибо, как только д'Артаньян вошёл в дом, один из них немедленно побежал доложить о нём миледи, хотя мушкетёр даже не успел спросить, принимает ли она.

- Просите, - сказала миледи коротко, но таким пронзительным голосом, что д'Артаньян услыхал его ещё в передней.

Лакей проводил его в гостиную.

- Меня ни для кого нет дома, - сказала миледи. - Слышите, ни для кого!

Лакей вышел.

Д'Артаньян с любопытством взглянул на миледи: она была бледна, и глаза её казались утомлёнными - то ли от слёз, то ли от бессонных ночей. В комнате было не так светло, как обычно, но, несмотря на этот преднамеренный полумрак, молодой женщине не удалось скрыть следы лихорадочного возбуждения, снедавшего её в последние два дня.

Д'Артаньян приблизился к ней с таким же любезным видом, как обычно. Сделав над собой невероятное усилие, она приветливо улыбнулась ему, но эта улыбка плохо вязалась с её искажённым от волнения лицом.

Д'Артаньян осведомился у миледи, как она себя чувствует.

- Плохо, - ответила она, - очень плохо.

- В таком случае, - сказал д'Артаньян, - я помешал. Вам, конечно, нужен отдых, и я сейчас же уйду.

- О нет! - сказала миледи. - Напротив, останьтесь, господин д'Артаньян, ваше милое общество развлечёт меня.

«Ого! - подумал д'Артаньян. - Она никогда не была так любезна, надо быть начеку».

Миледи приняла самый дружеский тон, на какой была способна, и постаралась придать необычайное оживление разговору. Возбуждение, покинувшее её на короткий миг, вновь вернулось к ней, и глаза её снова заблестели, щёки покрылись краской, губы порозовели. Перед д'Артаньяном снова была Цирцея, давно уже покорившая его своими чарами. Любовь, которую он считал угасшей, только уснула и теперь вновь пробудилась в его сердце. Миледи улыбалась, и д'Артаньян чувствовал, что он готов погубить свою душу ради этой улыбки.

На миг он почувствовал даже нечто вроде угрызений совести.

Миледи между тем сделалась разговорчивее. Она спросила у д'Артаньяна, есть ли у него любовница.

- Ах! - сказал д'Артаньян самым нежным тоном, на какой только был способен. - Можете ли вы быть настолько жестоки, чтобы предлагать мне подобные вопросы? Ведь с тех пор, как я увидел вас, я дышу только вами и вздыхаю о вас одной!

Миледи улыбнулась странной улыбкой.

- Так вы меня любите? - спросила она.

- Неужели мне надо говорить об этом, неужели вы не заметили этого сами?

- Положим, да, но ведь вы знаете, что чем больше в сердце гордости, тем труднее бывает покорить его.

- О, трудности не пугают меня! - сказал д'Артаньян. - Меня ужасает лишь то, что невозможно.

- Для настоящей любви нет ничего невозможного, - возразила миледи.

- Ничего, сударыня?

- Ничего, - повторила миледи.

«Чёрт возьми! - подумал д'Артаньян про себя. - Тон совершенно переменился. Уж не влюбилась ли, чего доброго, в меня эта капризная женщина и не собирается ли она подарить мне - мне самому - другой сапфир, вроде того, какой она подарила мнимому де Варду?»

Д’Артаньян поспешно пододвинул свой стул к креслу миледи

- Послушайте, - сказала она, - что бы вы сделали, чтобы доказать мне любовь, о которой вы говорите?

- Всё, чего бы вы от меня ни потребовали. Приказывайте - я готов!

- На всё?

- На всё! - вскричал д'Артаньян, знавший наперёд, что, давая подобное обязательство, он рискует немногим.

- Хорошо! В таком случае, поговорим, - сказала миледи, в свою очередь придвигая своё кресло к стулу д'Артаньяна.

- Я вас слушаю, сударыня, - ответил он.

С минуту миледи молчала, задумавшись и как бы колеблясь, затем, видимо, решилась.

- У меня есть враг, - сказала она.

- У вас, сударыня? - вскричал д'Артаньян, притворяясь удивлённым. - Боже мой, возможно ли это? Вы так прекрасны и так добры!

- Смертельный враг.

- В самом деле?

- Враг, который оскорбил меня так жестоко, что теперь между ним и мной война насмерть. Могу я рассчитывать на вас как на помощника?

Д'Артаньян сразу понял, чего хочет от него это мстительное создание.

- Можете, сударыня! - произнёс он напыщенно. - Моя шпага и жизнь принадлежат вам вместе с моей любовью!

- В таком случае, - сказала миледи, - если вы так же отважны, как влюблены…

Она замолчала.

- Что же тогда? - спросил д'Артаньян.

- Тогда… - продолжала миледи после минутной паузы, - тогда вы можете с нынешнего же дня перестать бояться невозможного.

- Нет, я не вынесу такого счастья! - вскричал д'Артаньян, бросаясь на колени перед миледи и осыпая поцелуями её руки, которых она не отнимала.

«Отомсти за меня этому презренному де Варду, - стиснув зубы, думала миледи, - а потом я сумею избавиться от тебя, самонадеянный глупец, слепое орудие моей мести!»

«Приди добровольно в мои объятия, лицемерная и опасная женщина! - думал д'Артаньян. - Приди ко мне! И тогда я посмеюсь над тобой за твоё прежнее издевательство вместе с тем человеком, которого ты хочешь убить моей рукой».

Д'Артаньян поднял голову.

- Я готов, - сказал он.

- Так, значит, вы поняли меня, милый д'Артаньян? - спросила миледи.

- Я угадал бы ваше желание по одному вашему взгляду.

- Итак, вы согласны обнажить для меня вашу шпагу - шпагу, которая уже приобрела такую известность?

- В любую минуту.

- Но как же я заплачу вам за такую услугу? - сказала миледи. - Я знаю влюблённых: это люди, которые ничего не делают даром.

- Вы знаете, о какой награде я мечтаю, - ответил д'Артаньян, - единственной награде, достойной вас и меня!

И он нежно привлёк её к себе. Она почти не сопротивлялась.

- Корыстолюбец! - сказала она с улыбкой.

- Ах! - вскричал д'Артаньян, и в самом деле охваченный страстью, которую эта женщина имела дар зажигать в его сердце. - Моё счастье мне кажется невероятным, я всё время боюсь, что оно может улететь от меня, как сон, вот почему я спешу превратить его в действительность!

- Так заслужите же это воображаемое счастье.

- Я в вашем распоряжении, - сказал д'Артаньян.

- Это правда? - произнесла миледи, отгоняя последнюю тень сомнения.

- Назовите мне того негодяя, который осмелился вызвать слёзы на этих прекрасных глазах.

- Кто вам сказал, что я плакала?

- Мне показалось…

- Такие женщины, как я, не плачут, - сказала миледи.