Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

- Это неправда! Он совсем недавно прислал мне письмо.

Но на следующий день ей всё же пришлось поверить роковому известию: Ла Порт, который, как и все отъезжающие, был задержан в Англии по приказу короля Карла I, приехал и привёз последний, предсмертный подарок, посланный Бекингэмом королеве.

Радость короля была очень велика, он и не старался скрыть её и даже умышленно дал ей волю в присутствии королевы. Людовик XIII, как все слабохарактерные люди, не отличался великодушием.

Но вскоре король вновь стал скучен и угрюм: чело его было не из тех, что надолго проясняются; он чувствовал, что, вернувшись в лагерь, опять попадёт в рабство. И всё-таки он возвращался туда.

Кардинал был для него зачаровывающей змеёй, а сам он - птицей, которая порхает с ветки на ветку, но не может ускользнуть от змеи.

Поэтому возвращение в Ларошель было очень унылым. Особенно наши четыре друга вызывали удивление своих товарищей: они ехали все рядом, понурив голову и мрачно глядя перед собой. Только Атос время от времени поднимал величавое чело, глаза его вспыхивали огнём, на губах мелькала горькая усмешка, а затем он снова, подобно своим товарищам, впадал в задумчивость.

После приезда в какой-нибудь город, проводив короля до отведённого ему для ночлега помещения, друзья тотчас удалялись к себе или шли в расположенный на отшибе кабачок, где они, однако, не играли в кости и не пили, а только шёпотом разговаривали между собой, зорко оглядываясь, не подслушивает ли их кто-нибудь.

Однажды, когда король сделал в пути привал, желая поохотиться, а четыре друга, вместо того чтобы примкнуть к охотникам, удалились, по своему обыкновению, в трактир на проезжей дороге, какой-то человек, прискакавший во весь опор из Ларошели, остановил коня у дверей этого трактира, желая выпить стакан вина, заглянул в комнату, где сидели за столом четыре мушкетёра, и закричал:

- Эй, господин д'Артаньян! Не вас ли я там вижу?

Д'Артаньян поднял голову и издал радостное восклицание. Это был тот самый человек, которого он называл своим призраком, это был незнакомец из Менга, с улицы Могильщиков и из Арраса.

Д'Артаньян выхватил шпагу и кинулся к двери. Но на этот раз незнакомец не обратился в бегство, а соскочил с коня и пошёл навстречу д'Артаньяну.

- А, наконец-то я вас нашёл, милостивый государь! - сказал юноша. - На этот раз вы от меня не скроетесь.

- Это вовсе не входит в мои намерения - на этот раз я сам искал вас. Именем короля я вас арестую! Я требую, чтобы вы отдали мне вашу шпагу, милостивый государь. Не вздумайте сопротивляться: предупреждаю вас, дело идёт о вашей жизни.

- Кто же вы такой? - спросил д'Артаньян, опуская шпагу, но ещё не отдавая её.

- Я - шевалье де Рошфор, - ответил незнакомец, - конюший господина кардинала де Ришелье. Я получил приказание доставить вас к его высокопреосвященству.

- Мы возвращаемся к его высокопреосвященству, господин шевалье, - вмешался Атос и подошёл поближе, - и, разумеется, вы поверите слову господина д'Артаньяна, что он отправится прямо в Ларошель.

- Я должен передать его в руки стражи, которая доставит его в лагерь.

- Мы будем служить ему стражей, милостивый государь, даю вам слово дворянина. Но даю вам также моё слово, - прибавил Атос, нахмурив брови, - что господин д'Артаньян не уедет без нас.

Шевалье де Рошфор оглянулся и увидел, что Портос и Арамис стали между ним и дверью; он понял, что он всецело во власти этих четырёх человек.

- Господа, - обратился он к ним, - если господин д'Артаньян согласен отдать мне шпагу и даст, как и вы, слово, я удовлетворюсь вашим обещанием, отвезти господина д'Артаньяна в ставку господина кардинала.

- Даю вам слово, милостивый государь, - сказал д'Артаньян, - и вот вам моя шпага.

- Для меня это тем более кстати, - прибавил Рошфор, - что мне нужно ехать дальше.

- Если для того, чтобы встретиться с миледи, - холодно заметил Атос, - то это бесполезно: вы её больше не увидите.

- А что с ней сталось? - с живостью спросил Рошфор.

- Возвращайтесь в лагерь, там вы это узнаете.

Рошфор на мгновение задумался, а затем, так как они находились всего на расстоянии одного дня пути от Сюржера, куда кардинал должен был выехать навстречу королю, он решил последовать совету Атоса и вернуться вместе с мушкетёрами. К тому же его возвращение давало ему то преимущество, что он мог сам надзирать за арестованным.

Всё снова тронулись в путь.

На следующий день в три часа пополудни, они приехали в Сюржер. Кардинал поджидал там Людовика XIII. Министр и король обменялись многочисленными любезностями и поздравили друг друга со счастливым случаем, избавившим Францию от упорного врага, который поднимал на неё всю Европу. После этого кардинал, предупреждённый Рошфором о том, что д'Артаньян арестован, и желавший поскорее увидеть его, простился с королём и пригласил его на следующий день осмотреть вновь сооружённую плотину.

Вернувшись вечером в свою ставку у Каменного моста, кардинал увидел у дверей того дома, где он жил, д'Артаньяна без шпаги и с ним трёх вооружённых мушкетёров.

На этот раз, так как сила была на его стороне, он сурово посмотрел на них и движением руки и взглядом приказал д'Артаньяну следовать за ним.

Д'Артаньян повиновался.

- Мы подождём тебя, д'Артаньян, - сказал Атос достаточно громко, чтобы кардинал услышал его.

Его высокопреосвященство нахмурил брови и приостановился, но затем, не сказав ни слова, прошёл в дом.

Д'Артаньян вошёл вслед за кардиналом, а за дверью остались на страже его друзья.

Кардинал отправился прямо в комнату, служившую ему кабинетом, и подал знак Рошфору ввести к нему молодого мушкетёра.

Рошфор исполнил его приказание и удалился.

Д'Артаньян остался наедине с кардиналом; это было его второе свидание с Ришелье, и, как д'Артаньян признавался впоследствии, он был твёрдо убеждён, что оно окажется последним.

Ришелье остался стоять, прислонясь к камину; находившийся в комнате стол отделял его от д'Артаньяна.

- Милостивый государь, - начал кардинал, - вы арестованы по моему приказанию.

- Мне сказали это, монсеньёр.

- А знаете ли вы, за что?

- Нет, монсеньёр. Ведь единственная вещь, за которую я бы мог быть арестован, ещё неизвестна вашему высокопреосвященству.

Ришелье пристально посмотрел на юношу:

- Вот как! Что это значит?

- Если монсеньёру будет угодно сказать мне прежде, какие преступления вменяются мне в вину, я расскажу затем поступки, которые я совершил на деле.

- Вам вменяются в вину преступления, за которые снимали голову людям познатнее вас, милостивый государь! - ответил Ришелье.

- Какие же, монсеньёр? - спросил д'Артаньян со спокойствием, удивившим самого кардинала.

- Вас обвиняют в том, что вы переписывались с врагами государства, обвиняют в том, что вы выведали государственные тайны, в том, что вы пытались расстроить планы вашего военачальника.