Александр Дюма - Три мушкетера. Роман

Это означает: опасайтесь врага, приносящего вам дары.

- Этот алмаз, сударь, подарен мне не врагом, - отвечал д'Артаньян, - он подарен мне королевой.

- Королевой! Ого! - произнёс г-н де Тревиль. - Да это поистине королевский подарок! Этот перстень стоит не менее тысячи пистолей. Через кого же королева передала вам его?

- Она дала мне его сама.

- Где это?

- В кабинете, смежном с комнатой, где она переодевалась.

- Каким образом?

- Протянув мне руку для поцелуя.

- Вы целовали руку королевы! - вскричал г-н де Тревиль, изумлённо глядя на д'Артаньяна.

- Её величество удостоила меня этой чести.

- И это было в присутствии свидетелей? О, неосторожная, трижды неосторожная!

- Нет, сударь, успокойтесь, этого никто не видел, - ответил д'Артаньян.

И он рассказал г-ну де Тревилю, как всё произошло.

- О женщины, женщины! - вскричал старый солдат. - Узнаю их по романтическому воображению. Всё, что окрашено тайной, чарует их… Итак, вы видели руку, и это всё. Вы встретите королеву - и не узнаете её; она встретит вас - и не будет знать, кто вы.

- Да, но по этому алмазу… - возразил молодой человек.

- Послушайте, - сказал г-н де Тревиль, - дать вам совет, добрый совет, совет друга?

- Вы окажете мне этим честь, сударь, - ответил д'Артаньян.

- Так вот, ступайте к первому попавшемуся золотых дел мастеру и продайте этот алмаз за любую цену, которую он вам предложит. Каким бы скрягой он ни оказался, вы всё-таки получите за него не менее восьмисот пистолей. У пистолей, молодой человек, нет имени, а у этого перстня есть имя, страшное имя, которое может погубить того, кто носит его на пальце.

- Продать этот перстень! Перстень, подаренный мне моей государыней! Никогда! - вскричал д'Артаньян.

- Тогда поверните его камнем внутрь, несчастный безумец, потому что все знают, что бедный гасконский дворянин не находит подобных драгоценностей в шкатулке своей матери!

- Так вы думаете, что меня ждёт какая-то опасность? - спросил д'Артаньян.

- Говорю вам, молодой человек, что тот, кто засыпает на мине с зажжённым фитилём, может считать себя в полной безопасности по сравнению с вами.

- Чёрт возьми! - произнёс д'Артаньян, которого начинал беспокоить уверенный тон де Тревиля. - Чёрт возьми, что же мне делать?

- Быть настороже везде и всюду. У кардинала отличная память и длинная рука. Поверьте мне, он ещё сыграет с вами какую-нибудь шутку.

- Но какую же?

- Ба! Разве я знаю это? Разве не все хитрости дьявола находятся в его арсенале? Самое меньшее, что может с вами случиться, - это что вас арестуют.

- Как! Неужели кто-нибудь осмелится арестовать солдата, находящегося на службе у его величества?

- Чёрт возьми! А разве они постеснялись арестовать Атоса? Одним словом, мой юный друг, поверьте человеку, который уже тридцать лет находится при дворе: не будьте чересчур спокойны, не то вы погибли. Напротив - и это говорю вам я, - вы должны повсюду видеть врагов. Если кто-нибудь затеет с вами ссору - постарайтесь уклониться от неё, будь зачинщик хоть десятилетним ребёнком. Если на вас нападут, днём или ночью, - отступайте и не стыдитесь. Если вы будете переходить через мост - хорошенько ощупайте доски, потому что одна из них может провалиться у вас под ногами. Если вам случится проходить мимо строящегося дома - посмотрите наверх, потому что вам на голову может свалиться камень. Если вам придётся поздно возвращаться домой - пусть за вами следует ваш слуга и пусть ваш слуга будет вооружён, конечно, в том случае, если вы вполне уверены в нём. Опасайтесь всех: друга, брата, любовницы… особенно любовницы.

Д'Артаньян покраснел.

- Любовницы?.. - машинально повторил он. - А почему, собственно, я должен опасаться любовницы больше, чем кого-либо другого?

- Потому что любовница - одно из любимейших средств кардинала, наиболее быстро действующее из всех: женщина продаст вас за десять пистолей. Вспомните Далилу… Вы знаете священное писание?

Д'Артаньян вспомнил о свидании, которое ему назначила г-жа Бонасье на этот самый вечер, но, к чести нашего героя, мы должны сказать, что дурное мнение г-на де Тревиля о женщинах вообще не внушило ему ни малейших подозрений по адресу его хорошенькой хозяйки.

- Кстати, - продолжал г-н де Тревиль, - куда девались ваши три спутника?

- Я как раз собирался спросить, не получали ли вы каких-либо сведений о них.

- Никаких.

- Ну, а я оставил их в пути: Портоса - в Шантильи с дуэлью на носу, Арамиса - в Кревкере с пулей в плече и Атоса - в Амьене с нависшим над ним обвинением в сбыте фальшивых денег.

- Вот что! - произнёс г-н де Тревиль. - Ну, а как же ускользнули вы сами?

- Чудом, сударь! Должен сознаться, что чудом, получив удар шпаги в грудь и пригвоздив графа де Варда к дороге, ведущей в Кале, словно бабочку к обоям.

- Этого ещё не хватало! де Варда, приверженца кардинала, родственника Рошфора!.. Послушайте, милый друг, мне пришла в голову одна мысль.

- Какая, сударь?

- На вашем месте я сделал бы одну вещь.

- А именно?

- Пока его высокопреосвященство стал бы искать меня в Париже, я снова отправился бы в Пикардию, потихоньку, без огласки, и разузнал бы, что сталось с моими тремя спутниками. Право, они заслужили этот небольшой знак внимания с вашей стороны.

- Совет хорош, сударь, и завтра я поеду.

- Завтра! А почему не сегодня же вечером?

- Сегодня меня задерживает в Париже неотложное дело.

- Ах, юноша, юноша! Какое-нибудь мимолётное увлечение? Повторяю вам, берегитесь: женщина погубила всех нас в прошлом, погубит и в будущем. Послушайтесь меня, поезжайте сегодня же вечером.

- Сударь, это невозможно.

- Вы, стало быть, дали слово?

- Да, сударь.

- Ну, это другое дело. Но обещайте мне, что если сегодня ночью вас не убьют, то завтра вы уедете.

- Обещаю.

- Не нужно ли вам денег?

- У меня ещё есть пятьдесят пистолей. Полагаю, что этого мне хватит.

- А у ваших спутников?

- Думаю, что у них должны быть деньги. Когда мы выехали из Парижа, у каждого из нас было в кармане по семидесяти пяти пистолей.

- Увижу ли я вас до вашего отъезда?

- Думаю, что нет, сударь, разве только будет что-нибудь новое.

- В таком случае, счастливого пути!

- Благодарю вас, сударь.

И д'Артаньян простился с г-ном де Тревилем, более чем когда-либо растроганный его отеческой заботой о мушкетёрах.

Он по очереди обошёл квартиры Атоса, Портоса и Арамиса. Ни один из них не возвратился. Их слуги также отсутствовали, и ни о тех, ни о других не было никаких известий.

Д'Артаньян осведомился бы о молодых людях у их любовниц, но он не знал ни любовницы Портоса, ни любовницы Арамиса, а что касается Атоса, то у него не было любовницы.