Густав Эмар - Том 14. Сурикэ

Когда граф дошел до трогательного эпизода переправы через реку, бледные, взволнованные, с глазами, полными слез, дамы поднялись и окружили рассказчика, так же взволнованного, как и они сами.

— Я это предугадывала! — сказала Марта с невыразимым волнением. — О, г-н Лебо, как нам благодарить вас за спасение нашего отца!

— Ах, как это прекрасно, как это дивно, какое самопожертвование! — вскричали дамы, смеясь и плача в одно и то же время.

— Господин Лебо давно уже зарекомендовал себя! — восторженно воскликнула Марта. — Разве не он спас меня! И, однако же, он не только позабыл об этом, но даже, без сомнения, чтобы избежать моих благодарностей, прикидывался, будто не узнает меня.

— А! Мадемуазель, — проговорил Лебо печальным тоном, — я не заслуживаю ваших упреков.

— Нет, господин Лебо, вы их заслуживаете, — произнесла Марта с улыбкой, смягчившей ее слова.

— Вы правы, Марта, — сказал граф, весело смеясь, — будьте немилосердны к этому безвестному солдату, который подает советы главнокомандующему и от нечего делать спасает своих друзей. Я никогда не был так близок к смерти, как тогда; меня и теперь еще бросает в дрожь, когда я вспомню об этом.

— Бедный папа, — проговорили молодые женщины, — вы думали о нас, не правда ли?

— Придя в чувство, моими первыми словами было: благодарю за жену и детей.

— И это правда? — спросила Марта.

— Спросите г-на Лебо, дети.

— Говорите, г-н Лебо, — обратилась к нему Марта с очаровательной улыбкой.

— Я должен сознаться, что все это так; но только граф немного преувеличил мои заслуги; признательность ввела его в заблуждение.

— Нет, г-н Лебо, мой муж ничего не преувеличивал, — отвечала глубоко взволнованная графиня. — Напротив, я подозреваю его, что он, по возможности, кое-что скрыл, чтобы не задевать вашей скромности; г-н Лебо, мы надеемся, что вы перестанете церемониться с нами.

— Графиня, вы приведете меня в восторг, оказывая мне такую честь.

— Понимайте, милая мама, так: я буду приходить к вам тогда только, когда не будет возможности увернуться, — проговорила Марта, улыбаясь.

— Почему приписывать мне чувства, не существующие в моем сердце.

— О Боже, — произнесла Марта тем же тоном, — потому что вы обладаете странной привычкой: если вам кто-нибудь не нравится, вы спешите оказать ему значительную услугу, чтобы отделаться от него. Не служу ли я тому очевидным доказательством? С тех пор как вы, рискуя своей жизнью, спасли меня от негодяя, вы окончательно позабыли обо мне. Поэтому я серьезно боюсь, чтобы и моего опекуна не постигла та же участь.

— Ну, это мы еще увидим, — проговорил граф, улыбаясь. Шутливый разговор продолжался в таком роде, пока не появился Бесследный и не сказал охотнику, что пора трогаться в путь.

— Скоро ли вы возвратитесь? — спросил граф Шарля.

— Не знаю, это зависит он некоторых обстоятельств, которых я не могу предвидеть; но, поверьте, граф, что бы там ни говорила мадемуазель де Прэль, для меня всегда будет счастьем бывать у вас.

— Ну, это еще подлежит сомнению, — сказала Марта, смеясь.

Лебо простился и ушел со своими друзьями.

В эту самую ночь, ровно в час, Мрачный Взгляд через посредство Бесследного назначил ему свидание у порогов Лося.

Шарль не мог медлить ни одной минуты, чтобы поспеть вовремя на свидание, так как пороги Лося были еще не близко.

Охотники и краснокожие должны были дожидаться Шарля в двух или трех ружейных выстрелах от места свидания; потом предполагалось, что он отправится с ними в их деревню и отдохнет там.

Условившись насчет всех подробностей, путники продолжали свое путешествие лесом.

Ночь была прекрасная и светлая.

Когда краснокожие прибыли на место, где должны были дожидаться, они сделали привал, расположившись лагерем, но не разводя огня из предосторожности, чтобы не привлечь ночных бродяг, которых всегда очень много вблизи плантаций. Гуроны по возможности избегали схваток с бродягами, в которых можно было много потерять и мало выиграть.

Шарль продолжал путь, предоставляя своим друзьям расположиться сколько возможно было лучше.

Пройдя минут двадцать, он услышал гул порогов и скоро заметил высокого человека, опершегося скрещенными руками на дуло своего ружья.

— Кто идет?

— Друг, — звучно произнес Лебо.

— А! Это вы, г-н Лебо?

— Да, и готовый к вашим услугам.

— Радуюсь, что Бесследный не забыл моего поручения.

— Бесследный никогда не забывает поручений, могущих быть полезными друзьям.

— Я это знаю.

Прошло несколько минут в молчании. Оба охотника сели рядом на выступ скалы. Мрачный Взгляд что-то обдумывал, но минуту спустя заговорил.

Его первый вопрос привел Шарля в изумление.

— Вы получили письмо от отца?

— Что? — произнес охотник, с удивлением глядя на него.

— Сколько времени, как вы не получали писем от вашего отца, две недели или месяц?

— Месяц, — отвечал Лебо. — Разве вы знаете моего отца?

— Да. Вы должны были узнать о нашем знакомстве из последнего письма вашего отца.

— Виноват, я получил это письмо, но еще не прочитал его. Оно осталось в руках главнокомандующего, и он отдаст его мне по возвращении в Квебек.

— Вот это прискорбно.

— Но почему же?.. Ничего нет естественнее. Напротив, все письма моего отца походят одно на другое. Он мне пишет редко и для того только, чтобы делать мне постоянные упреки; теперь вы понимаете, почему я не очень тороплюсь читать их.

Мрачный Взгляд не мог удержаться от улыбки.

— Да, это отчасти так. Отец ваш немного желчный, я его знаю давно. Горе и долгие, незаслуженные страдания сделали его таковым.

— Милостивый государь! Я люблю и уважаю моего отца, несмотря на всю его суровость.

— Я это все знаю, но знаю также и то, что ваш отец вас очень любит и вполне верит в вас.

— Гм!.. Мне кажется, что вы зашли немного далеко.

— Мои слова легко доказать; слушайте, в письме, полученном вами в бытность вашу в Квебеке, не нашли ли вы места, которое заставило вас сильно призадуматься? Не удивила ли вас также присылка вашего оружия?

— Сознаюсь, милостивый государь, и вместе с тем прибавлю, что тон этого письма поразил меня; отец мой никогда не обращался со мной так ласково, скажу более — нежно.

— Теперь вы видите!

— Да, но его жестокость и обман, к которому он прибегнул, чтобы отправить меня сюда против моей воли…

— Да, но нужно было, чтобы все так произошло.

— Как?!

— Позвольте, в жилах вашего отца течет немного немецкой крови; он упрям и мстителен и не прощает никогда оскорбления.

— Мне это лучше известно, чем кому-либо.

— Зачем такая язвительность? Вы раскаетесь, когда узнаете обо всем.

— Я этого желаю, так как, повторяю вам, несмотря ни на что, люблю моего отца.