Густав Эмар - Том 2. Степные разбойники. Закон Линча

Вождь взвалил своего пленника себе на плечи, принес его к своим товарищам и положил у ног доньи Клары со словами:

— Желание моей сестры исполнено — человек этот цел и невредим.

— Благодарю вас, — сказала на это молодая девушка, улыбнувшись ему своей очаровательной улыбкой.

Курумилла даже покраснел от удовольствия. Охотники, не теряя времени, завладели семью отличными лошадьми, оседлали их, обернули им копыта бизоньей кожей, чтобы они не стучали, и каждый из них вскочил на лошадь. На этот раз Валентин стал во главе отряда, и с той минуты, когда лошади помчались во весь дух, надежда снова воскресла в сердцах охотников. Они очутились наконец на свободе. Перед ними раскинулось бесконечное безлюдное пространство. У них было с собой оружие, и они имели в своем распоряжении хороших лошадей, — словом, они теперь считали себя спасенными. Да так оно и было, до известной степени: враги их спали, не подозревая о смелом бегстве.

Прошло уже полночи. Туман скрывал беглецов. У них было в запасе часов шесть времени, чем они и воспользовались. Лошади мчались со скоростью десяти миль в час. При первом проблеске дня туман рассеялся. Охотники инстинктивно огляделись. Все было тихо кругом, ничто не нарушало торжественного безмолвия прерии. Только стадо бизонов вдали пощипывало траву, что служило доказательством того, что поблизости не было индейцев — эти умные животные чувствуют их присутствие на далеком расстоянии.

Желая дать отдых лошадям, а также и себе, Валентин умерил быстроту аллюра своей лошади, и все спутники последовали его примеру. Местность, по которой проезжали охотники, совершенно не походила своим видом на ту, которую они покинули несколько часов назад. Монотонность пейзажа там и сям нарушалась группами высоких деревьев, и по обеим сторонам от всадников поднимались высокие холмы. Иногда им случалось переезжать вброд те бесчисленные речки без названия, которые стремительно бегут с гор и после самых причудливых изгибов наконец сливаются с Рио-Хилой.

Часов в восемь утра Валентин заметил слева легкое облако дыма, спиралью поднимавшееся к небу.

— Что это такое? — спросил дон Пабло с беспокойством.

— По всей вероятности, это лагерь каких-нибудь охотников, — ответил Валентин.

— Нет, — возразил Курумилла; — это дым не от огня бледнолицых, это индейский огонь.

— Как же вы можете различить это, caspita? Мне кажется, что дым от какого бы то ни было огня одинаков, — сказал дон Пабло. — Почему вы думаете, Курумилла, что дым этот от огня краснокожих?

Курумилла вместо всякого ответа только плечами пожал, и за него ответил Орлиное Перо.

— Бледнолицые, желая развести огонь, — сказал он, — берут какие попало дрова, поэтому им часто попадаются сырые, от которых дым беловатый и густой и его в прерии легко заметить, тогда как индейцы пользуются только совершенно сухими дровами, и потому дым их имеет синеватый цвет и незаметно поднимается к небу.

— Надо сознаться, что индейцы в прерии гораздо смышленее нас, и мы никогда не научимся их ловкости, — сказал дон Пабло.

— Да, поживите с ними некоторое время, — сказал Валентин, — и вы у них еще много чего узнаете.

— Смотрите! Что я вам говорил? — воскликнул Орлиное Перо.

В продолжение этого разговора охотники продолжали скакать вперед и теперь оказались не более чем в ста шагах от того места, где горел огонь, который они заметили издали.

Перед охотниками очутилось двое индейцев в полном боевом вооружении. Они размахивали бизоньими шкурами в знак мира.

Валентин задрожал от радости, узнав их. Индейцы эти были команчами, то есть друзьями и союзниками охотников, так как Валентин и Курумилла были приемными детьми этого племени.

Приказав всем остановиться, Валентин беспечно закинул ружье за плечо и, пришпорив лошадь, помчался навстречу индейцам. Те остановились и стали поджидать его.

Обменявшись с ними несколькими вопросами, как это бывает обыкновенно в тех случаях, когда люди встречаются в прерии, охотник спросил индейцев, к какому племени они принадлежат.

— Мы команчи, — ответил с гордостью один из воинов. — Мы — цари прерии.

Валентин почтительно поклонился.

— Я знаю, — сказал он, — что команчи непобедимые воины. Кто может сопротивляться им?

На этот комплимент команчи, в свою очередь, поклонились Валентину.

— Брат мой вождь? — спросил Валентин.

— Я — Петониста [26] Орел , — сказал индеец, глядя на охотника с видом человека, убежденного, что слова его произвели глубокое впечатление.

Он не ошибся. Петониста был одним из самых почитаемых вождей племени команчей.

— Я знаю моего брата, — ответил Валентин. — Я счастлив увидеть его.

— Пусть брат мой говорит, я его слушаю. Великий бледнолицый охотник — не чужой для команчей, которые его усыновили.

— Как?! — воскликнул охотник. — Значит, вы меня знаете, вождь?

Воин улыбнулся.

— Единорог — один из самых главных вождей команчей, — сказал он. — Покидая двенадцать часов тому назад селение, он предупредил Петонисту, что ожидает великого бледнолицего воина, усыновленного нашим племенем.

— Это правда, — сказал Валентин. — Единорог — частица меня самого. Когда я его вижу, сердце мое трепещет от радости. Мне нечего добавить от себя, вождь, так как брат ваш уже сказал вам обо мне. Но со мной друзья и две женщины, одна из них Солнечный Луч, другая — Белая Лилия.

— Мы рады видеть Белую Лилию. Сыновья мои сочтут за честь ей служить, — сказал индеец с благородством.

— Благодарю вас, вождь. Я иного и не ожидал от вас. Позвольте мне возвратиться к моим товарищам и сообщить им о той счастливой встрече, которая выпала мне на долю по милости Владыки Жизни.

— Хорошо, пусть брат мой возвратится к своим друзьям. Я поеду вперед в селение, чтобы предупредить молодежь о приезде сына моего племени.

Валентин улыбнулся на эти слова.

— Брат мой здесь хозяин, — сказал он.

И поклонившись индейскому вождю, он поскакал к своим товарищам, которые не знали, чему приписать его долгое отсутствие.

— Это друзья, — сказал им Валентин, указывая на Петонисту, быстро ехавшего на своем мустанге по направлению к селению. Затем он объяснил им, что Единорог предупредил воинов своего племени об их приезде.

— Слава Богу! — воскликнул дон Пабло. — Наконец-то мы отдохнем в безопасном месте. Скорее едем!

— Боже упаси торопиться, друг мой. Мы, напротив, должны ехать как можно медленнее: команчи, без сомнения, готовят нам встречу, и если мы приедем раньше времени, мы расстроим их планы.

— Ну что ж, в сущности, это для нас безразлично, — сказал дон Пабло, — нам бояться теперь нечего, мы можем ехать шагом. Возблагодарим Бога за то, что Он даровал нам спасение, — добавил он, молитвенно поднимая глаза к небу.