Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Сам я тоже спал не слишком хорошо. Миска жаркого из конины с пригоршней муки вряд ли сможет удовлетворить ваш аппетит, особенно если вас терзают все ужасы создавшегося положения. Некоторое время я даже поигрался было с идеей вновь напялить лохмотья пуштуна (с которыми я расстался, облачившись в рубаху и армейские бриджи) — и несмотря на свою хромоту скользнуть через бруствер и попробовать спастись. Однако мысль о том, что меня могут схватить панди, заставила меня отказаться от этого намерения. Так что я лежал, весь дрожа, слушая отдаленный треск выстрелов снайперов-бунтовщиков и удары пуль, которые время от времени падали неподалеку, мучаясь жаждой и голодными спазмами. Должно быть, мне все же удалось задремать, так как я был разбужен дикой суетой вокруг, в то время как громкий голос ревел: «Готовься! Готовься! Подносчики патронов, сюда!» Запел горн и вдоль вала разнеслись слова команд — парень рядом со мной лихорадочно забивал заряд, и когда я поинтересовался, какого черта тут происходит, он только ткнул пальцем за насыпь и предложил мне посмотреть самому.

В предрассветном сумраке по открытой площадке майдана, раскинувшегося перед артиллерийскими позициями мятежников, двигались массы людей — сотни воинов. Я заметил длинные ряды кавалеристов в белых накидках, видневшиеся сквозь дымку, а за эскадронами мелькали красные мундиры и белые бриджи туземной пехоты. Как раз, когда я выглянул через бруствер, мелькнула вспышка пушечного выстрела и раздался звук разрыва, за которым последовал треск выстрелов и грохот нескольких взрывов из казарм у нас за спиной. Туча пыли и битого камня поднялись от стен казармы, сопровождаемые воем, проклятьями и хором детских голосов. Забил большой барабан, прибежали подносчики патронов — это были в основном британцы-штатские, среди которых было даже несколько женщин и бхисти, [692] затем появился и Уилер собственной персоной, вместе с Муром, раздавая приказы, а за спиной у них на крыше казармы величаво поднялся и заплескался на влажном, горячем ветру потрепанный и простреленный «Юнион Джек».

— Они походят, вжарь по ним! — крикнул человек, стоящий рядом со мной. — Гляди-ка, вон Пятьдесят шестой полк — мадрасские фузилеры. И бенгальская кавалерия также — мне ли не знать их! Это же мои собственные парни, проклятые мерзавцы — и где! Ну что ж, ребята, ваш ротмистр ждет вас! — и он поднял свою винтовку. — Я задам вам побольше перцу, чем раньше в конюшнях.

Пушки панди теперь гремели во всю мочь, а пули свистали над головой. Я возился с револьвером, набивая барабан патронами; по ту сторону бруствера раздалась серия сильных ударов и Уилер прокричал:

— Смотрите, чтобы каждый ствол был заряжен! Подносчикам быть наготове со свежими зарядами! По три винтовки на каждого человека! Отлично, Делафосс! Мур, отзовите половину людей с южной стороны — ну же, быстрей! Пусть пожарные расчеты приготовятся! Сержант Грейди, я хочу, чтобы санитары с бинтами стояли на парапете через каждые десять ярдов!

Его едва можно было расслышать сквозь гул вражеских выстрелов, стук пуль и грохот падающих ядер. Все пространство между стеной и казармами бурлило облачками пыли, поднимаемыми выстрелами, а мы, вжимая головы в землю, лежали у самого бруствера. Кто-то, скорчившись, быстро протиснулся ко мне и положил на землю рядом два заряженных мушкета — к моему удивлению, я узнал Беллу Блэр. Толстый бабу, [693] которого я видел прошлой ночью, так же подал мушкет ротмистру, а заряжающим у парня по другую сторону от меня был очень хрупкий, на вид пожилой штатский, в пыльнике и шапочке для крикета. Они устроились позади нас. Белла была бледна как смерть, но все же улыбалась мне, то и дело откидывая волосы с глаз; помнится, на ней было желтое коленкоровое платье, а на лбу повязана лента.

«Всем приготовиться!» — орал Уилер. Он единственный остался стоять; изможденный, с обнаженной головой и разметавшимися по щекам седыми волосами. В одной руке у него был револьвер, а в другой — сабля, конец которой он упер в землю. «Мастерс — я хочу, чтобы выдали по порции муки и чашке воды каждому…»

Ужасающий залп унес остатки его фразы; казалось, все укрепление содрогнулось, когда ядра ударили в него, выбивая столбы едкой пыли из стен бараков. Дальше на валу кто-то тонко застонал от боли, потом позвали санитаров, облако пыли покрыло нас, а затем и шум начал куда-то отступать, даже крики сменились едва слышным хныканьем и тут же наступила странная, жуткая тишина.

«Всем приготовиться!» — это опять произнес Уилер, уже спокойнее: «Стрелки — на парапет! Не стрелять без моей команды! Спокойнее!»

Я взглянул поверх бруствера. На майдане повисла тишина, которую неожиданно пронзил резкий звук трубы. Враг стоял перед нами — ряды пехоты в красных мундирах в открытом строю, впереди разрушенных строений, а перед ними — эскадроны конницы, с полдюжины из которых значительно выдвинулись вперед. Где-то на валу треснул мушкетный выстрел и Уилер крикнул:

— Проклятье, прекратить огонь! Слышите?

Мы выжидали, наблюдая, как эскадроны строились для атаки, и старый ротмистр ругался вполголоса.

— Ублюдки, — сказал он, — и подумать только, ведь я сам их всему научил. Ну, конечно, третий взвод не держит строя! Это все их хавилдар Рам Хайдер! Только поглядите — чертов Поль Джонс, [694] да и только! Неужели нельзя выровняться по правому флангу? А остальные в целом выглядят недурно, а? Ну, вот, подравнялись — теперь получше, не правда ли?

Человек, стоящий за ним, что-то сказал и старый ротмистр рассмеялся.

— Если им придется нас атаковать, то я бы хотел, чтобы они сделали это как нужно — ради того, чтобы не разочароваться в своей работе — и все тут.

Я с трудом отвел глаза от наползающей массы людей и огляделся вокруг. Бабу, лежа на земле, повернул голову и заботливо протирал очки; лица Беллы Блэр не было видно, но я заметил, как она сжала кулаки. Уилер вновь нахлобучил шляпу и что-то говорил Муру; один из бхисти на четвереньках полз вдоль вала, таща за собой бурдюк с водой, чтобы напоить жаждущих.

Неожиданно в отдалении вновь запела труба, через майдан донесся рев голосов и крики приказов, а потом кавалерия двинулась — сперва шагом, потом рысью; над ее рядами яркими вспышками сверкнули вытащенные из ножен клинки.

«О, Иисусе, — подумал я, — это конец». Там их, наверное, целые орды, друг за другом надвигаются из предрассветного тумана, поднимая клубы пыли. Стрелки мятежников опять оживились и пули снова засвистели над головой.

— Спокойнее, все! — снова выкрикнул Уилер. — Помните — ждать приказа!

Я положил рядом револьвер и опер мушкет на бруствер. Во рту у меня до того пересохло, что я не мог даже сглотнуть — я вспомнил массы русской кавалерии, запрудившие высоты под Балаклавой, и как регулярный огонь остановил их на всем скаку — но там стреляли горцы Кэмпбелла, а у нас на валах была лишь жалкая шеренга истощенных развалин и штатских. Мятежники прокатятся по нам, как волна, прорвавшись сквозь наши жидкие залпы.