Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

— Целься! — рявкнул Уилер, — чтобы каждый выстрел попал в цель, и ждите моей команды!

Теперь сипаи приближались галопом и были едва ли не в трехстах ярдах от нас, все еще держа сабли на плече. Они чертовски хорошо держали строй и я услышал, как ротмистр пробормотал:

— Смотрите, как они подходят, а! Разве не прекрасная картина? — и как они держат равнение! Держи их так, риссалдар, помни о равнении!..

Гром копыт накатывался на нас, как прибой; раздался одинокий крик и все острия медленно склонились, а за ними показались темные пятна лиц — всадники склонились вперед, и вдруг вся первая линия рванулась в атаку. Они быстро неслись прямо на укрепление; я конвульсивно схватил мушкет и тут Уилер проревел:

— Огонь!

Залп прогремел, окутав нас облаком дыма — но это их не остановило. Лошади и люди падали, а мы схватили вторые ружья и выстрелили опять, а потом дали залп в третий раз — но всадники все еще надвигались на нас, сквозь сущий ад из дыма и пламени, завывая как бешеные. Рядом со мной оказалась Белла Блэр, сунула мне в руки мушкет и бросилась лихорадочно перезаряжать остальные. Я снова выстрелил, и когда дым рассеялся, стал виден сплошной клубок бьющихся в агонии людей и лошадей, но добрая половина из них все еще была на ногах и все катилась вперед, воя и размахивая саблями. Я схватил револьвер и начал стрелять. Сразу трое кавалеристов бросились к тому месту, где я стоял, и мне удалось вышибить одного из седла; второй кубарем покатился с подстреленной лошади, а третий уже почти подскакал к валу, когда мой сосед справа выстрелил в него.

За передовыми стеной ломились остальные — белые куртки, темные лица; они ревели как звери и пытались заставить своих лошадей вскарабкаться на бруствер. Я бессвязно вопил всякие непристойности, едва успевая хватать мушкеты, как только их перезаряжали, и палил в эту кучу; вдоль всего укрепления завязалась рукопашная — штыки и шпаги против сабель, а среди всего этого по-прежнему грохотали выстрелы. Я услышал, как Белла застонала, и вдруг спешившийся сипай вскарабкался на бруствер прямо напротив меня. Передо мной мелькнули горящие глаза на смуглом лице и сабля, поднятая для удара, а затем он вдруг с хрипом повалился назад, исчезнув в клубах дыма. У меня за спиной снова что-то заревел Уилер, я схватил новый мушкет, и тут мятежники вдруг отхлынули обратно — благодарение Господу, они с визгом скакали назад, пропадая в дыму, и вот уже бхисти появился у меня под боком, поднося флягу с водой прямо к моим губам.

— Готовьсь! — прокричал Уилер, — они идут снова!

Мятежники перестраивались всего в нескольких сотнях ярдов от нас, а вся площадка между ними и укреплением была усыпана убитыми и умиравшими лошадьми и людьми. Я едва успел глотнуть теплой, грязноватой воды и снова поднять мушкет, как они бросились на нас, причем на этот раз между кавалеристами бежала и пехота панди.

— Еще один залп! — надрывался Уилер, — пока не стрелять! Цельте в лошадей! Мы не сдадимся! Готовься, целься — огонь!

Весь вал полыхнул огнем и линия атакующих приостановилась и заколебалась на мгновение, прежде чем снова двинуться вперед; полудюжине мятежников удалось вскарабкаться по валу и спрыгнуть внутрь укрепления — сабли сверкали у них над головами и мне пришлось откатиться в сторону, чтобы не попасть под копыта, так как еще один всадник заставил лошадь прыгнуть прямо на полуразрушенный бруствер. Едва я с трудом поднялся на ноги, как какой-то смуглый дьявол в красном мундире бросился на меня с парапета; я наотмашь двинул его прикладом мушкета и сбросил вниз, но другой уже с визгом замахнулся на меня саблей. Я взвыл от ужаса, когда клинок пронесся у меня над головой, но тут мы сошлись вплотную и я вцепился ему ногтями в лицо, сбив с ног тяжестью своего веса. Его сабля упала, я наклонился за ней, но еще один панди уже набегал сбоку, нацеливаясь надетым на мушкет штыком, но я уже нащупал эфес упавшей сабли и ударил вслепую. Тут я почувствовал болезненный толчок в голову и упал, мертвое тело рухнуло на меня и следующее, что я помню, — как стоял на четвереньках, земля кружилась у меня перед глазами, а Уилер орал; «Прекратить огонь! Прекратить огонь! Санитары, сюда!» Потом вопли и треск выстрелов понемногу стихли, а над призрачными очертаниями вала растаял последний дымок.

Казалось, что повсюду валяются убитые. По крайней мере, дюжина панди скорчились в радиусе десяти ярдов от того места, где я стоял на коленях; земля здесь просто слиплась от крови. Уилер также стоял на одном колене, поддерживая толстого бабу, который причитал, ухватившись за размозженную ногу. Хрупкий штатский лежал навзничь, крикетная шапочка скатилась с его головы, которая теперь представляла собой сплошную кровавую массу. Один из панди зашевелился и с трудом приподнялся на колено; Уилер, одной рукой все еще поддерживающий старика, поднял револьвер и выстрелил — панди снова рухнул в пыль. Подбегали санитары; я взглянул через бруствер на майдан, усеянный фигурами людей — корчащихся и уже неподвижных; здесь же со ржанием бились лошади, пытаясь подняться, а другие мертвыми лежали рядом со своими всадниками. В двухстах ярдах далее виднелась толпа убегавших людей — благодарение Господу, они бежали в противоположную сторону; дальше вдоль вала кто-то издал радостный крик и, подхваченный сотнями голосов, он страшным хриплым воплем прокатился вдоль всего укрепления. В глотке у меня пересохло и я слишком ослабел, чтобы кричать — но все же я был жив.

А Белла Блэр умерла. Она лежала на боку, вцепившись руками в ствол мушкета, штык которого вонзился ей в живот. Позади я услышал стон — это был старый ротмистр, распростертый у самого парапета. Его рубашка вся пропиталась кровью, а сам он из последних сил тянулся к фляге с водой. Я проковылял к нему и приложил флягу к его губам; ротмистр глотнул, тяжело застонал и в следующее мгновение его голова откинулась.

— Задали мы им, а? — с трудом произнес он.

Я мог только кивнуть; глотнув из фляги, я предложил ему еще воды, но он лишь бессильно склонил голову набок. Старику уже нечем было помочь — жизнь уходила из его тела.

— Мы побили их, — снова пробормотал он, — чертовски здорово… хотя на минуту мне показалось… что они просто проедут через нас. — Он закашлялся кровью и его голос перешел в едва слышный шепот: — Они держались хорошо… не правда ли?.. держались хорошо… Мои бенгальцы… — Он прикрыл глаза. — Думаю, они держались… необычайно хорошо…

Я оглядел укрепление. Полагаю, около половины его защитников оставалась на ногах и стояли на валу, а между ними лежали молчаливые фигуры остальных, раненые стонали и корчились в ожидании носильщиков и перевязки. И тут пушки мятежников вновь начали канонаду, снова и снова осыпая ядрами полумертвые остатки гарнизона Канпура, потрепанный флаг которого все еще развивался на мачте. «Ну что же, — подумал я, — теперь панди в любой момент могут войти сюда просто прогулочным шагом. Ничто уже не может остановить их».