Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

– Они там , старина! – кричит он Пейтинги. – Все в порядке. Ты, видать, не чуешь их, зато я чую. Сцепимся с ними самое позднее после полудня, если не раньше. Так что держи ухо востро и не отрывайся от следующего за тобой «разведчика» дальше, чем на пистолетный выстрел, слышишь?

– Ага, – говорит Пейтинги. – Не нрравится мне это, Джей Би. Спокойно слишком. А если они затаились в каком-нибудь из прритоков?

– «Королеву Сулу» не спрячешь, – отзывается Брук. – Ей придется держаться главного фарватера, и то на мель сядет того гляди. Вот наша главная цель – возьмем ее и начисто срубим змее голову. Вот, держи-ка манго, – и он бросил плод Пейтинги. – Не забивай себе башку притоками. Как только заметишь паровой бриг, поднимай синий фонарь и стой на месте. Остальное за нами.

Пейтинги пробурчал что-то про засады в узких местах, но Брук рассмеялся и посоветовал ему прекратить нытье:

– Помнишь того парня, первого твоего врага? – говорит. – Ну вот, разве кучка пиратов способна сравниться с ним? Вперед, старина, и удачи.

Он помахал нам на прощание, и мы пошли, подгоняемые веслами, к ближайшему повороту. Остальные «разведчики» следовали за нами в кильватер, а пинаса «Дидоны» и «Веселый Холостяк» возглавляли основные силы. Я поинтересовался у Стюарта, кого имел в виду Брук, говоря о первом противнике Пейтинги, и тот залился смехом.

– Это был Наполеон. Вы разве не знали? Пейтинги участвовал на стороне турецкой армии в Битве при Пирамидах, не так ли, старик? [848]

– Ага, – буркнул Пейтинги. – И был бит так, что мало не покажется. Но знаешь, Стюарт, даже тогда мне было легче, чем сегодня. – Он заворочался и оперся на карронаду, [849] чтобы обозреть из-под ладони окрестности. – Что-то здесь не так, нутрром чую. Пррислушайтесь.

Мы навострили уши, но, помимо плеска весел, птичьих криков и гудения насекомых, у берега не было слышно ни звука. Река была пуста, и окружающие нас джунгли, насколько можно судить, тоже.

– Не слышу ничего необычного, – говорит Стюарт.

– Вот именно, – отвечает Пейтинги. – Никаких боевых гонгов – а ведь всю эту неделю напрролет мы только их и слышали. С какой это стати они заткнулись?

– Понятия не имею, – пожал плечами Стюарт. – Но разве это не добрый знак?

– Спрроси лучше вечерром, – говорит Пейтинги. – Надеюсь, тогда я тебе скажу.

Его беспокойство подействовало на меня заразительно, поскольку я знал, что у него, как у всякого старого воина, отличное чутье, и когда такой человек начинает дергаться – смотри в оба. Мне живо припомнилось, как сержант Хадсон почуял опасность на пустынной джелалабадской дороге – и оказался прав, вопреки всем очевидным признакам. А теперь вот Пейтинги ведет себя так же: вертит головой, хмурится, время от времени привстает, пытаясь рассмотреть что-то за непроницаемой стеной джунглей, поглядывает на небо, теребит баки. Мне это действовало на нервы, как и Стюарту, хотя ни малейших признаков опасности не наблюдалось: миля за милей, мы неспешно поднимались по спокойной реке, залитой ярким светом; и после очередной красивой излучины глазам нашим не открывалось ничего, кроме темных вод совершенно пустынного потока. Воздух был чист и неподвижен; плеск соскользнувшего в воду аллигатора – и мы хватаемся за револьверы, птичья трель, долетевшая с противоположного берега – и наши головы уже поворачиваются в другую сторону. Даже не знаю другого места, где еще чувствуешь себя таким голым и беззащитным, как на пустынной реке в джунглях, когда тебя со всех сторон обступает древний враждебный лес. Это как в «Лордс», только нет павильона, где можно укрыться.

Пейтинги держался часа два, а потом потерял терпение. До поры он тщательно разглядывал через трубу устья притоков, то и дело впадающих в реку, – этакие мрачные, безмолвные туннели в стене леса, – потом кинул взгляд на идущего в сотне ярдов за нами следующего «разведчика» и резко скомандовал гребцам прибавить ход. Лодка рванулась вперед, затрепетав всем корпусом; Стюарт с беспокойством смотрел на увеличивающийся разрыв.

– Джей Би приказывал не отрываться больше чем на пистолетный выстрел, – сказал он, и Пейтинги обернулся.

– Если послушать Джей Би, так можно и весь флот завести в ловушку! Что пррикажете тогда делать? Или ты думаешь, что он лучше меня может управляться с «рразведчиками»?

– Но нам нужно держаться вместе, когда найдем «Королеву Сулу»…

– Шайтан заберри эту «Королеву»! Она прячется в одном из этих прротоков, что бы там ни думал Джей Би. Говорю тебе: они не вперреди, а по бокам у нас! Сядь, чтоб тебе! – это уже ко мне. – Стюарт, рраспорядись, чтобы гребцы левого борта были готовы табанить [850] по моему сигналу. Дерржать ритм! Если повезет, мы выиграем ему полмили рреки для маневра! Всем ждать моей команды!

Я толком ничего не понял, но новости явно были плохие. Из его слов явствовало, что мы уже находимся в капкане и лес полон врагов, готовых ударить, а Пейтинги намерен пройти вперед и заставить ловушку сработать прежде, чем в нее втянулись остальные наши суда. С застывшим от страха комом в горле я смотрел на безмолвную стену ветвей, на водовороты, крутящиеся на приближающемся изгибе, на широкую спину скорчившегося на носу Пейтинги. За последнюю милю река резко сузилась, до какой-нибудь сотни шагов: берега приблизились настолько, что мне казалось, что я различаю что-то во мгле под деревьями – не шевельнулось ли там чего, быть может, я расслышал звук, свидетельствующий о присутствии там чего-то ужасного? «Разведчик» буквально влетел в излучину, и река за нами оставалась пуста на два фарлонга; мы были одни, насколько можно было видеть…

– Давай! – взревел Пейтинги, падая на колени и вцепляясь в планшир, и как только гребцы левого борта затормозили, суденышко развернулось буквально на пятачке. Его нос задрался над водой, и нам пришлось держаться изо всех сил, чтобы не вывалиться. На один ужасный миг мы зависли под нелепым углом – я парил в добрых футах шести над водой – а потом «разведчик» рухнул вниз с такой силой, будто собирался нырнуть на дно; вода закипела, облизывая борта, и вот мы уже мчимся вниз по реке, а Пейтинги заклинает нас грести во все лопатки.

Воды в лодке набралось до колен; я стал вычерпывать ее своей шляпой. Гребцы хрипели, как изношенные паровые машины, попутное течение помогало нам нестись на головокружительной скорости. И тут, услышав крик Пейтинги, я поднял голову и увидел зрелище, от которого кровь застыла у меня в жилах.

Ярдах в ста впереди, ниже по реке, что-то оторвалось от берега – это был плот, полный людей, которые шестами выталкивали его на середину потока. В тот же самый миг с противоположного берега донесся оглушительный треск: казалось, будто лес медленно двинулся вперед. Потом из путаницы ветвей отделилось громадное дерево, настоящий зеленый гигант, и с грохотом свалилось в воду, перегородив треть реки по левую руку от нас. По обеим сторонам зазвенели боевые гонги, за первым плотом последовал другой, словно черные пальцы, растущие от берегов, появились пироги, набитые дикарями – река, казавшаяся минуту назад такой пустой и спокойной, была теперь усеяна пиратскими судами всяких мастей, наполнилась боевыми кличами, замелькали сталь и оскаленные, жестокие лица – они намеревались отрезать нас, преградить путь. Сухопутные наши фланги тоже не пустовали: кругом лучники и стрелки из сумпитанов; фить-фить-фить сыплющихся на нас стрел слышался непрерывно.