Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Ее правый глаз был закрыт расшитой алой шелковой повязкой с идущей через бровь и висок ленточкой того же цвета, что и платье. Не поймите меня превратно: я не питаю пристрастия ко всяким там одноногим, горбатым или шестипалым, но после первого потрясения вы бы поняли, что эта повязку не стоит принимать в расчет более, нежели сережку или пикантную родинку – ничто не в силах было заставить отвести взор от этого магнетического смуглого лица. Нотку диссонанса вносил резкий гнусавый выговор, озвучивший заказ: «Черепаховый суп, филе „бревурт“ средней зажарки, пудинг „старый индеец“, минеральная вода. Ага». Ну да, для поддержания достойной амазонки фигуры требовалось, видимо, немало питательных веществ. Скорее всего, итало-американка – зрелая пышность средиземноморья смешивалась с практичностью и деловитостью янки. Зрелая – тоже в самую точку: ей было около сорока, и это делало осиную талию еще примечательнее. Боже правый, как же она будет выглядеть без одежды? Погрузившись в сладостное созерцание, я и думать забыл про повязку на глазу – это даст вам понять мой настрой. Последнее, что я видел, когда мы выходили из обеденного зала, это как она сидит, прямая, как стрела, покуривая длинную сигарету и выпуская дым через изящные ноздри, внимательно озирая комнату единственным глазом. «Вот так, – думаю, – разошлись, как в море корабли, даже не окликнув друг друга, не говоря уж о том, чтобы соприкоснуться бортами».

Перенестись от этого экзотического видения к бородатой физиономии Улисса С. Гранта было, признаюсь как на духу, не слишком приятным кульбитом. По дороге я стоически выносил наставления Кастера: все, чего он рассчитывал достичь благодаря мне, это уехать из Вашингтона и вернуться в полк. Хотя мне сдавалось, что непрошеное вмешательство лайми, то есть мое, только усугубит ситуацию, это его проблема. Меня почти забавляла перспектива сыграть роль честного простака Гарри в Белом доме и устроить какую-нибудь заварушку. Когда генерал-квартирмейстер Инголлз услышал, зачем мы пришли, то заявил напрямик, что Грант спустит меня с лестницы. Я ответил, что склонен попытать счастья, и попросил его передать президенту мою визитку. Инголлз квохтнул, как старая курица, но некоторое время спустя меня провели в большую светлую комнату, где Грант сердечно пожал мне руку. Он еще раз поблагодарил меня за Кемп-Робинсон, поинтересовался здоровьем Элспет, фыркнул при упоминании об открытии филадельфийской выставки и спросил, зачем я пожаловал. Зная, с кем имею дело, я выложил все напрямик:

– Кастер, мистер президент.

– Что? – Его радушие как рукой сняло, а массивные плечи напряглись. – Он был у вас?

– Просил меня повидаться с вами, поскольку сам не может. Будучи его другом…

– Вы пришли, чтобы вступиться за него? Это так?

– Трудно сказать, сэр. А за него действительно необходимо вступиться?

Он вздохнул, выпятив квадратную челюсть.

– Послушайте, Флэшмен – отношения полковника Кастера с нашей администрацией вас не касаются, и меня удивляет и весьма огорчает, что вы считаете для себя позволительным вмешиваться в них. Совать свой чертов нос… Я не намерен выслушивать ваши ходатайства, сэр! Как офицер… армии другой страны вы не вправе влезать в эти вопросы. Оставьте все это раз и навсегда! Я крайне рассержен, сэр!

Я дал ему выпустить пар.

– Могу ли я со всем уважением напомнить, мистер президент, что помимо прочего я имею чин майора армии США в отставке и награжден Почетной медалью конгресса? Если вы не находите эти основания достаточными, чтобы дать мне право вступиться перед вами как главнокомандующим, за своего собрата-офицера, тогда мне, сэр, остается лишь принести нижайшие свои извинения за то, что отнял у вас время, и пожелать вам всего наилучшего.

С этими словами я, держась исключительно корректно, встал, отвесил чопорный поклон и направился к выходу. На случай, если этот мерзавчик не дрогнет, я планировал остановиться у двери и громко, чтобы аж в Мэриленде услышали, выдать заготовленную фразу: «Глубоко сожалею, сэр, что встретил в этом кабинете только президента Соединенных Штатов. А во мне теплилась надежда увидеться с Улиссом С. Грантом!» Но я знал Сэма: не удалось мне пройти и двух шагов, как за спиной загремел голос:

– Эй, вернитесь!

Я повиновался. Грант стоял, насупившись, и буравил меня глазами.

– Ладно, майор , – произносит он наконец. – Будь по-вашему.

– Благодарю, генерал.

«Теперь-то уж ясно, как себя вести», – подумалось мне.

– Дела обстоят так, сэр: Кастер уверен – справедливо или нет, не знаю, – что ему отказывают в праве честно высказать свою позицию. Еще ему кажется, что его удерживают в Вашингтоне с целью не позволить принять участие в предстоящей кампании.

Я замолк. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Что дальше, сэр?

– Если это так, генерал, то мне сдается, что он, при всех своих заслугах, имеет право знать почему , и занимает достаточно высокий пост, чтобы вы высказали ему претензии лично. Это все, мистер президент.

Такая прямота изумила его, на что я и рассчитывал. Нахмурившись, он наклонил вперед свою мощную голову.

– Это все, что вы имеете сказать? Никаких… ходатайств насчет него?

– Не мое дело, сэр. Здесь могут быть замешаны политические мотивы, которые мне неизвестны. И я больше не являюсь вашим военным советником.

– Вы никогда им и не были! – рявкнул Грант. – Что никогда не препятствовало вам высказывать свое мнение. – Он подошел к окну и, ворча, выглянул наружу. Открывающийся вид его явно не заботил. – А, выкладывайте все! – отрезал он вдруг. – Меня не обманете! Что вы хотели сказать про этого треклятого выскочку? Я скажу, – с этими словами президент резко повернулся ко мне, – то, что уже слышал от Шермана и Фила Шеридана, которые расхваливали профессионализм Кастера, его заслуги и все прочее. Еще они признавали вещи, и так вполне очевидные, – добавляет Грант, – что это наглый фигляр, который вырос из своих штанишек. После чего начинали потчевать меня сентиментальной чушью, как, мол, стыдно не дать ему права скакать во главе своего полка. Так вот, сэр, эти двое не убедили меня. – Во взоре его читалось почти торжество. – У меня нет ни малейшего намерения, ни из профессиональных, ни из личностных мотивов, доверять полковнику Джорджу А. Кастеру ответственный пост. Что дальше, майор?

Мне не верилось, что Шерман с Шериданом не поколебали этой уверенности, хотя бы на йоту, иначе Сэм просто не стал бы тратить время на болтовню со мной. Я догадывался, что они подвели его к самому краю, и еще одно усилие, грамотно приложенное, способно довершить дело.

– Ну, мистер президент, – говорю, – нисколько не сомневаюсь, что вы правы.