Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

– Еще как прав, – нахмурился он. – Что это означает? Вы не согласны с Шерманом и Шериданом?

– Хмм, сэр, – протягиваю я. – Полагаю, вы сами с ними не согласны.

– С кем я согласен или не согласен, к делу не относится, – запальчиво говорит он. – Вы пришли, чтобы смягчить мое отношение к тому малому, не так ли? Ну вот и давайте, я слушаю!

– Мистер президент, я высказался только в том духе, что если у него отберут полк, он имеет право услышать об этом глаза в глаза, а не протирать штаны в вашей приемной…

– Я не желаю его видеть! И точка!

– В остальном же, сэр, я не считаю себя вправе навязывать свое мнение.

– Об этом предоставьте судить мне, – огрызается Грант. – Я знаю вас, вы такой же, как и прочие. Думаете, я не справедлив к нему, не так ли? Что я ставлю личные и политические соображения – о которых вы, кстати сказать, не имеете ни малейшего понятия, – выше интересов службы? Хотите заявить, что Джордж Кастер – лучший кавалерист со времен Мюрата…

– Ну это вряд ли, сэр, – говорю я и тут же выпаливаю дуплетом: – По мне, так ему и кавалерийский эскорт доверить нельзя.

Не исключено, что я единственный человек, которому доводилось наблюдать Улисса С. Гранта с широко распахнутыми глазами. Да и ртом тоже.

– Какого черта?! При чем тут эскорт? О чем вы толкуете? – президент подозрительно уставился на меня. – Я считал, вы его друг?

– Так и есть, сэр. Но надеюсь, это не делает меня предвзятым.

– Предвзятым? – мой собеседник выглядел сбитым с толку. – Так, давайте-ка начистоту. Я ведь не отрицаю, что Кастер – компетентный кавалерийский командир…

– Джеб Стюарт задал ему перцу под Йеллоу-Таверн, – задумчиво говорю я. – Но Стюарт, в конечном счете, это особый случай…

– К дьяволу Стюарта! Какое он имеет отношение к делу? Я не понимаю вас, Флэшмен. В разумных пределах я не ставлю под сомнение профессиональные качества Кастера. Мне прекрасно известно, что никто лучше… Эскорт, скажете тоже! На что вы намекаете, сэр?

– Действительно, это некоторое преувеличение, – соглашаюсь я. – Но мне всегда казалось, что Джордж несколько нервный… и своевольный субъект… склонный играть на публику, знаете ли…

– Доказательств этому хватает, – с жаром подхватывает Грант. – Вот одна из причин, по которой я намерен поставить во главе войск человека, не склонного использовать кампанию как арену для театральных эффектов, предназначенных впечатлить зрителей и удовлетворить далеко идущие амбиции Кастера.

– Ну, это уже не моя епархия. Могу говорить только как простой солдат, мистер президент… И если у меня есть некоторые претензии к старине Джорджу… Полагаю, как человек, ходивший в атаки с Легкой бригадой и Джебом Стюартом, я…

– Вы и Джеб Стюарт! Гений кавалерии! – он фыркнул и снова подозрительно покосился на меня. – Говорите прямо: вы имеете что-то против Кастера?

– Конечно нет, сэр! – я тут же снова надел маску простодушия и попытался в свою очередь презрительно фыркнуть. – И я вовсе не из тех дешевых умников, которые никак не могут забыть, что он закончил Вест-Пойнт одним из последних в классе…

– Надеюсь, что не из них! Известно, чего они стоят, – Сэм покачал головой и нахмурился. – Я в своем выпуске был двадцать первым из тридцати девяти. Ага. Правда, первым в выездке.

– Не знал, – говорю я, весьма заинтригованный.

– Это правда, сэр, – он поглядел на меня с усмешкой. – Вы, щеголи с пиками, воображаете себя единственными, кто смыслит в верховой езде, не так ли? – Грант замялся, но (Сэм есть Сэм) ненадолго. – Выпьем?

Он налил и мы пригубили. Посмаковав спиртное, президент, качая головой, вернулся к предмету разговора:

– Нет, я буду последним среди тех, кто станет принижать воинские способности Кастера. Эскорт! Нет, мне нравится! Но встречаться с ним – нет, Флэшмен, не соглашусь. От этого будет только хуже. Вполне понимаю, что вы имели в виду под словом «нервный». Высокопарные обращения ко мне как к старому товарищу по оружию – увольте! – Грант допил и вздохнул. – Я не знаю, что делать. Давайте не будем больше об этом.

Поняв, я засобирался, весьма довольный тем, что хорошенько помутил воду. Он довольно дружелюбно проводил меня до двери. И тут, похоже, ему в голову пришла какая-то мысль. Грант нерешительно закашлялся, искоса поглядывая на меня. Потом, вперив в меня глаза, перешел к делу:

– Скажите… Я часто над этим думал, но все недосуг было спросить. А вы… ну, тот самый Флэшмен из «Школьных лет Тома Брауна»?

К тому времени я уже привык к подобному вопросу и варьировал ответ в зависимости от собеседника.

– А, ну да, знаете ли, – говорю. – Тот самый.

– Ох. – Сэм заморгал. – Э-э, да… Хорошо. – Он, похоже, оказался сбит с толку. – Ух-хух… Но… это все правда? Что он там написал, я хочу сказать… Ну, о вас?

Я поразмыслил.

– Ну да. Каждое слово. – Погрузившись в воспоминания, я хмыкнул. – Славные были денечки.

Грант поскреб бороду и буркнул: «Будь я проклят!» Потом пожал мне руку несколько смущенно и затопал назад, бросив через плечо пару ошарашенных взглядов. [1138]Я вышел и нарвался на выскочившего из засады Кастера, ждущего новостей.

– Он считает вас чертовски хорошим кавалеристом, – докладываю я. – Но встречаться не хочет.

– А как насчет восстановления в должности? Могу я покинуть Вашингтон?

– Боюсь, ни того ни другого. Кстати, он не ставит вам в вину, что вы закончили Вест-Пойнт последним в классе.

– Что? – Кастер был явно обескуражен. – Вы… вы не смогли ничего добиться? Грант ни в чем не уступил? Бога ради, что вы ему сказали? Разве не упомянули о…

– Ну же, успокойтесь. Сегодня я сослужил вам службу большую, чем может показаться. Шерман и Шеридан тоже были у него. Так что расслабьтесь, и все будет хорошо, вот посмотрите.

– Как могу я расслабиться? Когда вы погубили меня… О, должно быть, вы все испортили! – восклицает этот образчик благодарности. – Ах, я этого не вынесу! Безнравственный, подлый негодяй! Держать меня тут, под дверьми, словно лакея? Плохо он меня знает! Я ему еще покажу!

Он разбушевался не на шутку, клянясь, что сядет на ближайший поезд на Запад, и пусть этот Грант делает что хочет. Я, насвистывая, пошагал в отель. В кабинке портье меня ждала записка. «Видно, Грант хочет, чтобы я подписал ему экземпляр „Тома Брауна“», – подумал я. Но ошибся. Аккуратной рукой клерка на бумажке было выведено:

«Директора Корпорации освоения Верховий Миссури передают сэру Гарри Флэшмену свои наилучшие пожелания и пр., и просят оказать им честь присутствовать на совещании в комнате № 26/28 настоящего отеля в три часа, где будет обсуждаться предложение, должное, по мнению господ директоров, послужить совместной выгоде сторон».

Мне пачками доводилось получать такие предложения прежде, дома – пройдохи из компаний-однодневок так и алчут втянуть прославленную персону (простите за нескромность) в какую-нибудь аферу и готовы при необходимости подмазать ручку. Но мне не казалось, что в этих краях моя известность достаточно широка, и собирался было скомкать листок, как заметил вдруг, что эти торгаши оказались хотя бы достаточно любезны, чтобы указать номера комнат. Поинтересоваться ведь не грех, поэтому в назначенное время я постучался в дверь с номером 26. Невзрачный человечек предложил мне войти, провел к внутренней двери и сказал, что президент компании ждет.