Джордж Фрейзер - Записки Флэшмена

Единственной костью в горле была мысль, что, отправляясь в Бисмарк, я окажусь в опасной близости от форта Джорджа Кастера. Такие совпадения мне совсем не по нутру, но сколько я ни крутил, подвоха не мог заметить. Джордж клялся, что пошлет Гранта к чертям и завтра уедет из города. Почему бы не составить ему компанию в пути? Можно даже сделать вид, что меня соблазнило его предложение поучаствовать в дурацкой индейской кампании, если, разумеется, этому ослу доверят ее вести. Да и дорога до Бисмарка покажется веселее…

Но как-то все уж слишком гладко! Безумная идея, что это Кастер подослал миссис Кэнди, дабы заманить меня на Запад и втянуть в свои игры с сиу, промелькнула в уме, но я только рассмеялся. Нет-нет, это чепуха: только не такую экзотическую особу, как миссис Кэнди. И только не такой пуританин, как Джордж.

Поездка по железной дороге оказалась восхитительной смесью скуки и развлечения. Кастер пребывал в истерическом помешательстве, раздираясь между злостью на Гранта и страхом, что оставил Вашингтон без разрешения. Он напоминал маленького ребенка, поломавшего в припадке ярости игрушки и теперь со страхом ожидающего, что скажет папа, когда увидит. Кастер снова начал мести передо мной хвостом, объясняя свои нападки в Белом доме приступом отчаяния. Послушать его, я был вернейшим из друзей, оставшимся рядом, когда все прочие отвернулись от него; источником, из которого он черпает силы и утешение. Неужели я даже готов поехать с ним на Запад? Ах, как это благородно! Даже Энобарб [1141]не поступил бы лучше. Можно еще раз пожать вашу руку?

– А что до этой гремучей змеи, Гранта, – вопил Кастер, когда мы вошли в вагон (я потягивал портер, а он, в сдвинутой на затылок шляпе, ожесточенно размахивал тростью), – то пусть попробует помешать мне, если осмелится. У меня есть голос, а у народа – уши! Кондуктор, я – генерал Джордж А. Кастер, для меня заказаны места. Мы еще посмотрим, окажется ли его гнев сильнее чувства самосохранения. Первый в выездке, говорит? Ну и жуткий же, видно, сброд выпускался в тот год из Вест-Пойнта!

Мне пришлось два дня, до самого Чикаго, терпеть эту пытку: он то гремел, как пустой барабан, то мигом умолкал и принимался угрюмо грызть ногти. Тупоголовые боги достанут его, да-да, приговаривал Джордж и заливался слезами. Затем расцветал, услышав новости, как пару недель назад генерал Крук, осуществляя против сиу разведку боем, набрел на лагерь самого Бешеного Коня; бестолково проведенная атака привела только к уничтожению индейских типи с незначительными потерями с обеих сторон, после чего Круку несолоно хлебавши пришлось отойти к форту Феттерман.

– Только представьте! – ликовал Кастер, потирая ладони. – Архизлодей оказывается у него в руках, и Крук позволяет ему ускользнуть! Пожгли вигвамы, убили старушку и пару сосунков, захватили мустангов – которых порастеряли на следующий же день – и провозгласили это победой. Боже, я не выдержу! Бешеный Конь, наверное, покатывается со смеху. И этот Грант считает, что обойдется без меня на фронтире!

Джордж ядовито рассмеялся.

– Крука – за то, что тот сумел одолеть кучку отшельников-апачей – все почитают великим борцом с индейцами. Ну ладно, теперь ему предстоит узнать, что такое настоящие враждебные краснокожие! Быть может, это дойдет и до нашего дальновидного президента, и он, перешагнув свою зависть, вернет меня на место, принадлежащее мне по праву.

Я мягко поинтересовался, как он себе это представляет. Кастер нахмурился.

– Даже если Грант прозреет, я все равно не получу поста командующего, нет. Скорее всего, им станет ваш драгоценный приятель – генерал Терри, который в жизни не воевал с индейцами. Впечатляющая рекомендация, не правда ли? – Джордж снисходительно махнул рукой. – По счастью, диспозиция настолько проста, что справится даже ребенок: мы с Терри войдем в Йеллоустон и ударим по территориям реки Паудер с севера; пехотная колонна старины Гиббона двинется с запада, а Крук – если оправится до Рождества – с юга. Наступаем по сходящимся направлениям, так что Бешеный Конь, Сидящий Бык и все их ребята окажутся в кольце.

Кастер самодовольно усмехнулся и подмигнул.

– Я, bien entendu [1142], поведу кавалерию, которая будет продвигаться стремительнее всех прочих. – Потом лицо его снова поблекло. – Если только эта скотина в Вашингтоне не доконает меня. Но ничего у него не выйдет, Флэшмен, уверяю вас! Ничего!

Вышло. На платформе в Чикаго нас ожидал смущенный штабной офицер с приказом незамедлительно препроводить нашего героя к генералу Шеридану. От маленького Фила мы узнали про распоряжение Шермана проводить экспедицию против сиу без участия Кастера. Результатом стал еще один взрыв горя и ярости, закончившийся крушением мебели – я тихонько сидел в сторонке и упивался каждой минутой, а Шеридан выглядел еще более несчастным, чем обычно. Кастер впал в бешенство: Бог – свидетель, он вызовет Гранта на дуэль, нет – подаст на него в суд, или нет – устроит импичмент. А тем временем поедет в форт Линкольн и попадет туда, даже если по пути придется переплыть через реки крови. Шеридан мягко заметил, что Джордж может отправляться хоть в ад, если ему так угодно, но если он надеется остаться при этом на службе, лучше подумать, как наладить с Грантом отношения.

– Как я могу это сделать, – стонет Кастер, – если он не желает видеть меня?

– В теперешнем твоем состоянии я тоже не хотел бы, – говорит Шеридан. – Если начистоту, тебе лучше взять себя в руки и перестать паясничать. Ты – самый худший свой враг, Джордж. Я отправлю еще одну телеграмму Шерману, но тебе стоит переговорить с Терри, и если он тебя поддержит, то, может, и Грант пойдет навстречу.

Кастер закатил глаза и изрек трагически: «Вот видите, Флэшмен, как со мной обходятся!» Я потащил его на поезд до Сент-Пола, сгорая от предвкушения второго акта комедии. Получилось прям как в «Ист-Линне» [1143]: Кастер, видимо, решил, что лучшим способом добиться расположения Терри будет изобразить из себя несправедливо обиженного. Вы бы живот надорвали, глядя, как он, со слезами на глазах, тискает ладонь генерала, клянясь, что если бы не запрет «рисковать ради чести своей жизнью, предав свой полк, следовавший за мной так преданно и верно», ему ничего не осталось бы, как оплакать свои седины, сунуть в рот пистолет и вызвать гробовщика. Драматически жестикулируя, Джордж описывал, как я ходил к Гранту, «вымаливая» – если вам угодно – отнестись к нему снисходительно, а когда он в буквально смысле сполз на ковер и начал стенать, Терри совсем растерялся.

– Вы полагаете, он способен выкинуть какую-нибудь штуку? – спросил меня Терри, когда проситель откланялся.