Джон Биггинс - Австрийский моряк

— Пойду и посмотрю сам, — сказал он. — Прикажите вашим людям отвезти меня на берег.

На весла сел Кухарек, и они с Фриденталем отправились во тьму под прикрытием пулемета и двух винтовок. До берега было около километра. Минут через двадцать я разглядел в бинокль как вокруг костра замелькали фигуры, потом появились вспышки света, похожие на луч электрического фонарика. Еще десять минут спустя из мрака возник Кухарек.

— Честь имею доложить: герр фрегаттенкапитан сообщает, что все в порядке, и вам немедленно следует присоединиться к нему в вашем парадном мундире, герр коммандант.

Я внутренне застонал — выходит, насчет парадной формы все-таки не шутили. Фриденталь заставил меня взять ее с собой, вопреки недостатку места, но в тайне я лелеял надежду, что он мог про нее позабыть. Делать нечего — я спустился, скинул пропитавшийся потом бушлат и облачился в лучший свой китель. Одеваясь, я слышал в голове слова, с которыми Фриденталь обратился ко мне в Каттаро: «Крайне важно впечатлить этих арабов, герр шиффслейтенант. На мне будет костюм путешественника, но вы, как капитан корабля, окажетесь в глазах этих простодушных парней послом Его императорского величества. Вам доводилось бывать в Аравии, поэтому вы должны знать, какое значение придают тамошние жители помпе и церемониям». Поэтому десять минут спустя я появился на палубе в архаичном полном мундире морского лейтенанта императора Франца-Иосифа — костюме, который выглядел вполне уместным лет за сто до того: китель с позолоченными пуговицами, продолговатая шляпа, тяжелые эполеты с золотой бахромой и черно-желтый кушак. Главными уступками современности были пистолет «штейер» калибра девять миллиметров, засунутый за пояс брюк, да пара надежных кожаных сапог, которые я надел в предчувствии того, что из ялика до пляжа придется брести по воде. Недолгое время спустя я, чувствуя себя круглым дураком, восседал на корме крохотного ялика, зажав между колен шпагу, а Кухарек работал веслами. К счастью, долго по морю идти не пришлось, поэтому я вышел на берег относительно сухим, намочив брюки едва до колен и почти не уронив достоинства. Я шагал по песку в сторону сигнального огня, ощущал как рукоять пистолета упирается в бок и пытался угадать, что именно ждет меня впереди. Темные силуэты мелькали вокруг костра, разложенного в небольшой впадине между дюнами.

— Добро пожаловать на африканскую землю, герр коммандант! — окликнул меня из темноты голос Фриденталя. — Последователи пророка рады приветствовать в вашем лице представителя Его императорского, королевского и апостолического величества, императора австрийского и короля венгерского.

Разведчик находился в обществе пяти или шести закутанных в белое мужчин. Лица их были неразличимы, зато оружие держалось на виду. Где-то поблизости фыркали мулы. Фриденталь сложил в саляме руки и низко поклонился, я, как человек мало сведущий в арабских обычаях, снял шляпу и последовал его примеру. Фрегаттенкапитан произнес длинный, и очевидно, изысканно-красноречивый спич на арабском, из коего я не уяснил ни слова, но когда он указывал на меня, торжественно улыбался и кивал. Фриденталь закончил говорить, и я ждал не менее витиеватого ответа, поэтому можете представить себе мое удивление, когда один из арабов, судя по всему, предводитель, обратился ко мне на безупречном немецком с заметным баварским акцентом! В свете костра я разглядел невысокого, седобородого человека с суровым, непроницаемым лицом.

— Дражайший капитан фон Прохазка, как рад я принимать вас на наших берегах после столь долгого пути, который вы проделали на своей совершенно замечательной субмарине! Но разрешите представиться: Мохаммед-Амин Вазир БЛЗМБ, верховный министр нашего вождя Саид-Ахмеда, магистра ордена Сануси и вождя правоверных. Но вы можете называть меня просто визирем.

Визирь толкнул меня в бок и обдал зловонным дыханием.

— Ну, как вам нравится БЛЗМБ, герр капитан? Это меня чертов придурок, английский король наградил в прошлом году через посредство своего тупого вице-короля в Каире: «Давайте раздадим этим простакам-арабам блестящие медальки, а? Может эти тупые попрошайки утихомирятся?» Кстати, вы знаете, что означает БЛЗМБ? «Будьте любезны звать меня Богом»! — Не дожидаясь ответа, Мохаммед-Амин повернулся в сторону моря.

— Кстати, герр лейтенант. Как понимаю, ваш досточтимый император прислал некоторое количества серебра, чтобы мы могли приобрести пару полезных вещей. Но вот что не дает мне покоя, — тут визирь снова повернулся ко мне. — Ваша крошечная лодка едва ли способна привезти много. Я бы сказал, что немецкие субмарины могли бы доставить больше, они ведь гораздо крупнее.

«Хитрый старый черт! — выругался я про себя. — Целый день наблюдал за нами с дюн». Но престиж монархии нужно отстаивать любой ценой.

— О достопочтенный и многомудрый визирь, — говорю. — Причина в том, что австрийские субмарины имеют совершенно отличную от немецких конструкцию. Наши только немного выступают из воды — та часть, которая находится ниже, значительно больше.

Мне казалось, что это весьма ловкая ложь, но презрительный смешок визиря убедил меня в ошибке.

— Да-да, капитан. Всевидящий аллах да будет свидетелем правоты ваших слов. Но идемте, нельзя терять времени — скоро рассветет, а путь нам предстоит долгий.

Я подумал поначалу, что под словом «нам» Мохаммед-Амин подразумевает себя, свою свиту и Фриденталя. Но вскоре понял, что и мне тоже предстоит совершить путешествие на неизвестное расстояние вглубь Киренаики.

— Черт побери, я не могу бросить лодку и тащиться с официальными визитами в пустыню! — прошептал я на ухо Фриденталю как только визирь отошел. — И уж тем более не в этом шутовском наряде.

— Ничего не поделаешь, Прохазка, — прошипел разведчик в ответ. — Саид-Ахмед лично пригласил вас на аудиенцию. Судя по всему, дела у наших друзей сануситов идут в последнее время не блестяще, и у вождя есть важное личное послание для Вены.

— Но как далеко ехать?

— Всего лишь километров пятнадцать вглубь страны, насколько я понимаю — как раз до края плато. Вы с легкостью обернетесь туда и обратно за день, а ваш экипаж, тем временем, выгрузит серебро. Отправьте записку своему заместителю с приказом ждать вас до послезавтрашнего утра.

Вот так я отправился в пустыню Сахара в обществе трех десятков вооруженных всадников, натирая зад седлом предоставленного сануситами коня. Подобно большинству моряков, наездник я никакой, и после окончания поверхностного курса верховой езды в Военно-морской академии был бы рад никогда в жизни не перекидывать ногу через круп лошади. И даже так поездка оказалась еще хуже, чем я ожидал. Седло было высоким и жестким, арабского образца, а скакун шел размашистой рысью, которая со стороны наверняка выглядела впечатляюще, но причиняла массу неудобств. Окружающий ландшафт тоже не помогал отвлечься от забот и мозолей. С рассветом перед нами открылось обширное пространство красноватых камней, нарушаемое кое-где зарослями чахлого кустарника или торчащими валунами. Пустыня ступенчато поднималась от побережья к невысокому плато, по вершине которого мы теперь ехали.