Джон Норман - Моряки Гора

John Norman

MARINERS OF GOR

Copyright © 2011 by John Norman

Переведено специально для группы «Джон Норман»

— Я ходил на большом корабле, — заявил незнакомец. — Да, на корабле, построенном Терситом.

— Он сгинул в море, — отмахнулся от него мужчина.

— Он свалился с края мира, — вставил другой.

— Слушайте, — продолжил незнакомец. — И я поведаю вам историю.

— За кубок паги, — хмыкнул человек в тунике цветов Торговцев.

— Слышали мы уже такие истории, — засмеялся кто-то из завсегдатаев.

— Ты — лгун, — обругал его тавернер.

— Тысячи кораблей швартуются в гавани Брундизиума, — усмехнулся кто-то. — Это десятки тысяч морских баек.

— Но никто из них не расскажет о корабле Терсита, — покачал головой незнакомец.

— Нет, конечно, — проворчал человек по соседству, — потому что нет никакого корабля Терсита.

— Точно, нет такого корабля, и никогда не было, — поддержал его другой завсегдатай. — Терсит был безумцем. Он сбежал из Порт-Кара.

— А я слышал, его изгнали оттуда, — сообщил третий.

— Такой корабль нельзя построить, — сказал четвёртый.

— Тем не менее, он был построен, — стоял на своём незнакомец.

— И где же его могли построить? — поинтересовался его оппонент.

— В северных лесах, — ответил незнакомец.

— Чушь, — рассмеялся завсегдатай.

— И вышел в открытое море, в Тассу, из Александры, — добавил незнакомец.

— Ты его своими глазами видел? — спросил его торговец.

— Конечно, — кивнул тот, — причём с борта корабля.

— Ну Ты и выдумщик, — бросил тавернер.

— И что же произошло дальше? — полюбопытствовал один из присутствующих.

— Именно об этом и будет моя история, — пожал плечами незнакомец.

Дело было в «Морском Слине», маленькая таверне, знавшей лучшие времена, расположенной в каких-то ярдах от воды, в районе южных пирсов. Уже давно стемнело. Потрескивал тарларионовый жир в масляных лампах, свисавших на тонких цепях с балок низкого потолка зала таверны. Горело лишь несколько из них, только над теми столами, за которыми ещё сидели припозднившиеся посетители. В зале стоял полумрак, поскольку большая часть столов пустовала, а над теми, что ещё были заняты, лампы горели тускло. Тавернер велел прикрутить фитили. Экономил топливо. Не играла музыка. Танцевальная площадка пустовала. Учитывая характер этого заведения, малое количество и бедность клиентов, хозяин «Морского Слина» мог позволить себе нанять музыкантов только в разгар сезона, а сейчас шёл второй месяц осени, в Брундизиуме называемый Ликорг. Жизнь в гавани почти замерла. Разве что небольшие судёнышки мелких купцов, промышлявших прибрежной торговлей, заходили в порт и оживляли унылую картину.

До прибытия незнакомца в таверне царило спокойствие. Только, изредка слышался звон кубков, да время от времени скрип деревянного подноса на низком столе, иногда к ним добавлялся стук фигурки каиссы, переставленной на другую клетку. Если кому-то захотелось бы прислушаться, он смог бы расслышать прилетавший снаружи, из-за неплотно прикрытой двери, плеск воды в сваях причалов. Широкая, могучая Тасса напоминала в темноте о своём незримом присутствии. «Морской Слин» не относился к большим и известным тавернам Брундизиума, одного из крупнейших портов на Тассе, таким как «Брильянтовый Ошейник», «Радости Турии», «Дина», таверны Чанга, Хендоу или тому подобным. Клиентами здесь главным образом были портовые бузотёры, моряки, спустившие большую часть заработанных за рейс монет в более престижных тавернах, бродяги, странники, мелкие торговцы, изгнанники, наёмники самого низкого пошиба, готовые обнажить меч за кусочек серебра или просто ради хорошей драки. Незнакомец сидел, скрестив ноги за одним из маленьких столов. Вокруг него столпились несколько человек. Полутьма зала скрадывала черты лица мужчины, видно было лишь тёмное пятно, окружённое красноватым ореолом. У большинства из тех, кто обступил его, нельзя было разглядеть и того. Их лица терялись в темноте. Некоторые из них ещё держали в руках полупустые чашки с пагой. Подносы уже были собраны, а доски каиссы сложены и убраны, красные и жёлтые фигурки спрятаны внутри в двух мелких отделениях, по одному для каждого цвета. Это не то, чтобы необычная компоновка в тавернах, но чаще доски каиссы — простые, нескладывающиеся, а фигуры хранят отдельно в коробках или мешках. Члена Касты Игроков, кстати, легко можно опознать по их красно-жёлтыми клетчатым одеждам, доске на ремне, переброшенном через плечо, и мешку с фигурками на поясе. За сколько вы сможете сыграть с ним, зависит от Игрока. С одним можно расставить фигуры всего лишь за бит-тарск, с другим не хватит и золотого арского тарна. Говорят, что сам Сентий с Коса как-то играл в Брундизиуме.

— Если у тебя есть интересная история, которую стоило бы послушать и расплатиться выпивкой, — усмехнулся тавернер, — почему бы тебе не пойти и не рассказать её где-нибудь в верхнем городе, скажем, в «Брильянтовом Ошейнике»?

Незнакомец немного помолчал, а потом негромко произнёс:

— Я хочу паги.

— Так я скажу тебе, — проворчал тавернер. — Из других мест тебя выгнали, просто выбросили на улицу, и Ты спускался из города, стучась во все двери подряд, пока не добрался до пирсов.

— А дальше только Тасса, холодная тёмная Тасса, — добавил кто-то из посетителей.

— Паги, — сказал незнакомец.

— Ты попрошайничаешь? — уточнил тавернер.

— Нет, — вскинулся мужчина, и хозяин таверны напрягся, почуяв опасность, и попятился.

Впрочем, опомнился он почти немедленно.

Незнакомец был крупным, крепким мужчиной, с мощными руками, кожа которых была шероховатой, возможно огрубевшей от весла или канатов. Его одежду иначе как тряпками назвать было сложно. Голову он прикрывал поношенной грязной моряцкой кепкой. На мой взгляд он выглядел человеком, который действительно вполне мог быть моряком, не раз бороздившим Тассу. И я нисколько не сомневался, что эти руки, сомкнись они на чьём-нибудь горле, запросто переломили бы шею крепкого мужчины.

— Я заплачу, — пообещал незнакомец.

— А у Вас есть монеты? — поинтересовался у него тавернер.

— Нет, — покачал головой тот.

— Гаси лампы, — бросил владелец таверны своему помощнику, стоявшему за его спиной.

За другими столами к этому моменту уже никого не осталось. Сидевшие за ними посетители либо разошлись, либо собрались вокруг стола незнакомца.

Наконец, в зале осталась непогашенной одна единственная лампа, свет которой падал на незнакомца со спины, позволяя нам видеть только контур его лица. Это была лампа, висевшая над стойкой тавернера, около кухонных дверей, чана паги и полки с кубками.