Василий Седугин - Князь Рюрик

Воины неестественно веселы, возбуждены, кричат, чтобы поддержать друг друга:

— Ну как, хорошо поливает?

— Как из ведра!

— Хлеще, чем в бане!

Кого-то сбило волной, протащило по днищу корабля. Ему кричат:

— Поделись, что нашёл!

— Подвинься, я лягу рядом!

— Режь его, пока не испортился!

Воин встаёт, отряхивается от воды, некоторое время непонимающе смотрит вокруг, наконец машет рукой и начинает смеяться вместе со всеми…

К весне по заказу Рюрика были построены двенадцать военных кораблей. Свой он назвал «Соколом», в честь родного племени бодричей, на мачте его поднял флаг с изображением стремительно летящего сокола. Маленькая частица утраченной родины.

В апреле, совершив богослужение в храме Святовита, вышли в море. Небо было затянуто мглистой плёнкой, солнце еле-еле пробивалось сквозь неё, разливая в пространстве ровный свет. А море спокойное, тихое, точно разлитое молоко. Так тихо, что пролетит чайка, коснётся лапками воды, и по ней разбегаются круги. Плавают маленькие льдинки, по-видимому, с севера забредшие в эти края; издали они похожи на белых лебёдушек. А порой кажется, что это не судно движется, а льдинки плывут по течению, будто по реке в весеннее половодье.

Но воинам такая погода не очень по сердцу. Приходится садиться на вёсла и грести. Часто менялись, но всё равно далеко не ушли. Ночь пришлось простоять. Только перед восходом подуло с севера, в темноте развернули паруса, корабли ходко побежали по мелким волнам.

Когда взошло солнце, увидели: прямо перед ними, пересекая им путь, двигалось с десяток военных кораблей. Но кто они — датчане или норманны? Рюрик на всякий случай дал команду: приготовиться к бою!

Суда сближались. Вот уже стали видны островерхие шлемы воинов. Значит, норманны, жители Скандинавии. Даны носили плоские шлемы. Рюрик дал отбой. Разошлись, помахав руками друг другу в знак добрых отношений. Нет взаимной вражды у бодричей и норманнов.

Спокойно миновали датские проливы, вышли в Северное море, повернули на юг. Рюрик правил к владениям Уто. Ненависть воинов к саксам была таковой, что они готовы были пройти их земли огнём и мечом вдоль и поперёк, а сам князь втайне мечтал расправиться с кенигом в жестоком, кровавом поединке.

Поздней ночью корабли вошли в Везер. Узкая полноводная река с тенистыми деревьями по берегам и редкими хижинами разрезала землю врагов почти пополам. Жители спокойно спали, а может, кто-то уже увидел стремительное и бесшумное движение судов и кинулся к коням, чтобы предупредить власти о нашествии чужеземцев.

Деревни Рюрика не интересовали. Он знал, что, кроме жалкого имущества, зерна, скота и кое-чего из плодов и овощей, в них ничего не найдёт; он стремился встретить город, замок или, на последний случай, церковь или монастырь, где можно было поживиться чем-то существенным.

Под утро увидели ограждённую частоколом церквушку и строения.

— Монастырь, — подсказал кто-то из воинов. — Я видел такой, когда с отцом ездил в страну франков. Здесь живут те, кто отрёкся от всех радостей жизни и посвятил себя своему богу.

— Зачем отрекаться-то? — недоумённо спросил другой воин. — Живи себе в удовольствие и богам поклоняйся, кто заставляет?

— Они добровольно уходят, никто не вынуждает.

— Чудные люди!

Рюрик некоторое время колебался: может, стоит отговорить своих людей от нападения на монашескую обитель? Всё-таки он был когда-то условно крещён. Правда, новую веру так и не принял, остался закоренелым язычником. Но всё же какой-то след остался, тем более в душе сохранилась благодарность священникам, которые помогли ему в трудную, критическую минуту и венчали с Ильвой…

Однако колебание было недолгим. Он понимал, что едва ли ему удастся остановить настроенных на грабёж и разбой вольных людей. Ведь в те века это занятие было почётным и уважаемым, осуждалось это лишь в отношении родственников и соседей. Он только сказал:

— Монахов постарайтесь не трогать!

На него посмотрели с недоумением, но подчинились. Высадились на берег, окружили монастырь со всех сторон. Для язычников-бодричей он был предметом для грабежа, не более. Поэтому с тайной радостью отметили, что никто монахов не предупредил об их появлении. Ворота были высажены несколькими ударами бревна, через заграждение бойцы перескочили с помощью подручных средств, и вот уже монастырь превратился в растревоженный улей: начались истошные крики монахов, беготня по двору, глухие-удары мечей… Скоро всё было кончено.

К Рюрику подвели аббата, крепкого мужчину лет пятидесяти, в чёрной сутане, перевязанной верёвкой, на голове его был капюшон. Лицо настоятеля было невозмутимо. Он смело и независимо смотрел на князя, ожидая своей участи.

Рюрик долго вглядывался в его суровое лицо, чтобы поточнее построить допрос и узнать, где хранятся монастырские ценности. Он не жалел главу монахов. По тому, как его когда-то условно крестили, он понял, что этот народ за богатства может пойти на всё. И этот хоть и держится достойно, но если надавить на него, он скажет всё.

— Жить хочешь? — спросил он его, поигрывая перед лицом своей любимой саблей.

— Все мы во власти Божией, — смиренно ответил аббат.

— Все да не все, — возразил ему Рюрик. — Скажешь, где хранятся монастырские богатства, отпущу живым и здоровым, слово даю. Попытаешься утаить, тотчас отправлю на тот свет.

— Какие драгоценности могут быть у нищей монастырской братии? — возразил настоятель. — Мы пришли в дикие леса, своими рукам построили церквушку, кельи для жилья, оградились частоколом от диких зверей. Мы несём правду в тёмные массы, чтобы исцелить заблудшие души и направить их на путь истинный.

— И всё это вы делаете бескорыстно? Так я и поверил! Король, кениги и герцоги отваливают большие деньги за ваши проповеди. Так что не жадничай, делись доходами. Останешься жив, ещё заработаешь. У власти для вас рука щедрая!

Настоятель промолчал, отвернув лицо в сторону и всем видом показывая, что ему нечего больше сказать.

— Хорошо, — миролюбиво сказал Рюрик. — Я оставлю в покое вашу обитель. Но взамен потребую от тебя провожатого до первого города или замка. Обещаешь ли предоставить такого человека, святой отец?

Настоятель монастыря немного подумал, потом воздел руки вверх и сказал смиренным голосом:

— У меня нет другого выхода. Вы всё равно найдёте дорогу без меня. Есть недалеко городишко, где живут тёмные заблудшие люди. Не хотят принять они истинную веру. Да покарает их Божья воля!

— Мы как раз будем той рукой, которая их накажет! — охотно поддержал его Рюрик. — Можешь быть спокойным в этом отношении, святой отец!

Через два часа проводник привёл их к городу, стоявшему на Везере. Деревянные крепостные стены и башни, ворота открыты, мост через ров опущен. Воины лениво прогуливались у входа в город, приставали к проходившим мимо женщинам и девушкам. Текла мирная, спокойная жизнь.