Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)

— Когда я спал с мадемуазель де Санлис, я не совершал никакого предательства, потому что она сама его давно уже совершила… да…

Она продалась кардиналу с потрохами… ха-ха-ха… она искренне любит королеву, но — о, Боже! — как ей не терпелось поделиться своими глупенькими секретами! И она делилась со мной… Нашла исповедника… ха-ха-ха!.. Отвратительная история, скажу я вам… Это я причина ареста малютки Фаржи…

Д'Артаньян старался не показывать своего удивления.

Рошфор продолжал:

— Завтра ее отправят в Бастилию. Будут пытать… Поэтому я решил вызвать вас на дуэль и либо убить — и тогда меня казнят на Гревской площади за нарушение эдикта, которым король запретил, черт бы его побрал, благородным людям драться на дуэли… либо вы убьете меня, что более вероятно — вы уже четыре раза могли это сделать… и тогда…

— И тогда на Гревской площади казнят меня за нарушение того же эдикта короля, — закончил д'Артаньян.

— Да? Проклятье! Об этом я не подумал… — сказал Рошфор и вдруг икнул, что никоим образом не вязалось с его изысканным аристократическим обликом, сохранившимся до сих пор, несмотря на все им выпитое. — Что же делать?.. Вы понимаете, я подлец… я потерял право называться благородным человеком… я предал женщину, доверившуюся мне! — Рошфор налил себе полную кружку и осушил ее. — Что мне делать? Что?

— Что вам делать, Рошфор? — улыбнулся д'Артаньян, несмотря на всю драматичность ситуации. — Во-первых, проспаться, ибо в таком состоянии вы не то что со мной, с ребенком не сможете драться на дуэли.

— Я забираю свой вызов, дружище! Я не хочу стать причиной еще и вашей казни… Я не подумал о такой возможности. К тому же, что это даст мадемуазель Фаржи, если до нее казнят вас, а еще раньше похоронят меня?

— Я сказал: проспитесь! А на рассвете, когда у часовых обычно слипаются глаза, вы устроите мадемуазель де Фаржи побег, как в старые добрые времена.

— И куда она убежит? — неожиданно осмысленным голосом спросил Рошфор.

— В том-то и дело, что никуда, граф. Ее перехватят, в каком бы направлении она не помчалась из Парижа, с вами или без вас. Но если вы отвезете ее к себе в особняк, у вас ее никто не станет искать. А когда все утихнет, вывезете ее из Парижа.

— Но в этом случае я предам кардинала… — не то спросил, не то констатировал де Рошфор.

— Вы уже предали его, когда рассказали мне, что он вашими руками пытался перехватить письмо герцогини.

— Да, предал… Вы правы… Вы поможете мне?

— В чем?

— В похищении.

— Нет.

— Почему? Ведь малютка Фаржи любимица королевы. И если она заговорит, то может очень навредить Анне Австрийской!

— Я знаю. Но приказ арестовать Фаржи дал король, а я служу в первую очередь королю.

Рошфор пьяно засмеялся.

— И в истории с бриллиантами вы служили королю?

— А вот за эти слова мы будем с вами драться на дуэли, когда, конечно, утихнет история с побегом де Фаржи. — Д'Артаньян встал, поднял, словно огромную куклу, Рошфора и поволок его к выходу. — Сейчас я передам вас трактирщику и велю ему сделать все, что он умеет, чтобы отрезвить вас.

— Да-а? А что он умеет? — высокомерно спросил Рошфор. — У нас в поместье, помнится, протрезвлялись в пруду… — он отстранил д'Артаньяна величественным жестом, нетвердыми шагами пересек трактирный зал, давно опустевший к этому позднему часу, постоял, покачиваясь, в дверном проеме, пытаясь, видимо, обрести некую устойчивость. Его фигура в широком коротком плаще, в сбитой на затылок шляпе с пышным страусовым пером и в поднятых, как для верховой езды, отворотах ботфортов с длинными, сверкающими в лунном свете шпорами являла странное зрелище. Затем, расставив ноги и пошатываясь, он удалился.

Д'Артаньян условным свистом позвал Планше. Тот вскоре явился, сонный и недовольный.

— Чего изволите? — буркнул он.

— Видишь, кавалер идет по улице?

— Граф де Рошфор что ли?

— Ну да. Пойди за ним и проследи, чтобы он чего-нибудь не натворил — он пьян в дым.

— Воля ваша… — пробормотал Планше. — Хотя я слуга вам, а не ему…

— Поговори мне! — строго сказал д'Артаньян.

Планше потрусил за графом…

Лейтенант прихватил пару бутылок вина и поднялся к себе на второй этаж, намереваясь отдохнуть и поразмыслить над словами Рошфора.

Но из этой благой затеи ничего не вышло.

Не успел он осушить и одного стакана, как хлопнула входная дверь, и раздался голос Планше:

— Мсье лейтенант! Граф хотел топиться, но я ему помешал, и теперь он ругает меня на чем свет стоит, но зато трезвый.

— А где он?

— Там, сидит на берегу и совсем на графа не похожий.

— Ты-то чего весь мокрый? — засмеялся д'Артаньян.

— Так я ж его из Сены тащил! — возмутился Планше. — Сами велели, сами и смеетесь…

— О, Боже! — понял наконец лейтенант. Вскочил, приказал Планше допить бутылку вина, чтобы согреться и растопить огонь в очаге, а сам поспешил к реке.

Граф сидел на берегу, как мокрая, нахохлившаяся птица. Его била мелкая дрожь.

— Вы с ума сошли, милейший граф! — воскликнул, подходя к нему, д'Артаньян. — Купаться ночью, в одежде!

— При чем тут ночь? Я не собирался купаться.

— Вы можете простудиться..

— Я никогда не простужаюсь! Черт бы побрал вашего слугу!

— Однако, вы неблагодарны — он не дал вам утопиться.

— Да не хотел я топиться, не хотел! Неужели не понятно?

— Что же тогда вы делали в Сене?

— Про-трез-влял-ся! Ясно вам? И что это вы следите за мной, как нянька?

— Не я, а мой слуга. Кстати, а где ваш?

— Я не взял его, чтобы не было свидетелей нашей дуэли.

— Дуэль без секундантов?

— Слуга не может быть секундантом… Впрочем, д'Артаньян, дуэль не состоялась, не так ли? Так зачем говорить о секундантах… — он встал, поправил шпагу, из ботфортов хлынула вода, плащ съехал на одно плечо. — Вы дали мне хороший совет, я воспользуюсь им, — и Рошфор пошел прочь.

Нелепая, жалкая фигура обычно блистательного вельможи заставила д'Артаньяна изменить прежнее решение.

— Постойте, граф, вы не справитесь в одиночку! Вас схватят и казнят вместе с мадемуазель! — крикнул он.

— Вы же мне отказали, когда я попросил у вас помощи, — обернулся Рошфор.

— А теперь передумал!

Рошфор не ответил и ускорил шаг.

Д'Артаньян догнал его, схватил за мокрый плащ.

— Да остановитесь же вы! Я не для того четыре раза даровал вам жизнь, чтобы теперь вот так вот, запросто, отдать в руки палачам!

Рошфор остановился при этих словах, и они оба неожиданно для себя рассмеялись.

— Граф, — сказал д'Артаньян, отсмеявшись. — У меня есть предложение, и дьявол меня разрази, не самое плохое! Мы пойдем сейчас к Атосу. От него, уже втроем — к Портосу, а затем к Арамису. Потом устроим военный совет и к рассвету, надеюсь, будем готовы действовать. Но нас уже будет пятеро!