Юрий Лиманов - Пять лет спустя или вторая любовь д'Артаньяна (СИ)

Базен молился.

Он не видел, как схватили его господина, а так как привык к тому, что Арамис часто надолго исчезал, не предупредив слугу, то не испытывал никаких беспокойств.

— Не вижу причин для волнения, — сказал он, выслушав рассказ Мушкетона и Гримо.

— Мы уверены, что наших хозяев схватили люди кардинала, — принялся убеждать его Гримо.

— Почему ты всегда и во всем винишь его высокопреосвященство, Гримо?

— Потому что у нас нет иного врага во Франции!

— Кардинал истинный слуга церкви!

— Что не мешает ему враждовать с нами!

— Сейчас не время спорить, — не выдержала и вмешалась Мадлен. — Нужно решить, кто поскачет к де Тревиллю.

— Я узнал одного из нападавших, хотя он и надвинул шляпу на самые глаза, — заявил вдруг тугодум Мушкетон. – Де Жюссак.

— Самый верный пес кардинала. Кто его не знает, — сказал Гримо.

— Так кто поскачет к капитану де Тревилю? — напомнила практичная дочь трактирщика.

— Капитан болен, удобно ли беспокоить его? — вдруг засомневался Мушкетон. — И потом мы не знаем точно, где наши хозяева — в Пале Кардиналь или уже в Бастилии?

— Почему обязательно в Бастилии? Их могли бросить и в Шатле, — сказал Гримо, ставший непривычно многословным, видимо, от беспокойства за Атоса.

— Я знаком с Роже, слугой господина Дюпона, камердинера короля. Может быть, попытаться действовать через него?

— Почему через Дюпона?

— Я, со слов моего господина, знаю, что Дюпон пользуется влиянием на короля.

— В единственном деле — какой чулок на какую ногу надевать, — хмыкнул Мушкетон, и Мадлен, хотя и старалась не привлекать к себе внимания важных слуг из опасения, что ее отправят домой, прыснула от смеха.

— Тебе лишь бы не скакать в Сен Клу. Почему ты решил, что Дюпон согласится докладывать королю о каких-то мушкетерах?

— Я не решил, я только предположил, — стал оправдываться Мушкетон. — Я вот что подумал… — заговорил хранивший до сих пор угрюмое молчание Базен.

— Долго же ты думал, — перебил его Мушкетон.

— Помолчи, Мушкетон. Мы тебя слушаем со вниманием, Базен, — внушительно произнес Гримо.

— Правда, это не моя тайна. И я не знаю, как мсье Арамис посмотрит на это…

— Да говори же ты, не тяни! — вспылил Мушкетон, обиженный на Гримо за маленький выговор.

— Дело вот в чем… — решился Базен. — Мой господин и ее светлость — любовники, да простит меня Господь. Она три дня жила у нас. Я точно знаю, потому что принес им еды на три дня, и господин дал мне три ливра, чтоб я мог ночевать в гостинице.

— Ее светлость — кто на этот раз? У нашего Арамиса только светлости, — гоготнул развеселившийся Мушкетон, обычно опасающийся получить отеческую затрещину от Портоса за глупость.

— Де Шеврез? — спросил Гримо.

— Нет. Ее светлость де Шеврез у нас никогда не ночевала, даже когда была Мари Мишон. Мсье всегда сам ездил к ней.

— Тогда кто же была эта светлость?

Пока Базен мялся, все еще не решаясь открыть, как ему казалось, тайну своего господина, Гримо, умеющий не только молчать, но и внимательно слушать все, что говорят господа, воскликнул:

— Герцогиня ди Лима! Я прав, Базен?

— Да, — опустил глаза Базен.

— Что же ты раньше не сказал? Ты знаешь, святоша, сколько мы времени потеряли из-за тебя? — вскипел Мушкетон.

— Помолчи, Мушкетон. Мы все немедленно идем в особняк Люиня. А ты, девочка, возвращайся домой. Спасибо тебе, что рассказала нам о мсье д'Артаньяне.

Слуги двинулись к Старому мосту, решив прежде подойти к Бастилии и попытаться узнать у стражников, не привозили ли сюда утром их господ. А Мадлен поплелась домой, обиженная и разочарованная — она так надеялась рассмотреть таинственную мадемуазель Марго, в которую, как подсказывало ей ее юное, но уже ревнивое сердце, влюбился лейтенант.

Глава 27

Всю дорогу до особняка Люиня Гримо и Базен спорили.

Гримо считал, что никто лучше него не сможет разъяснить герцогине обстоятельства, в которых оказались их господа, и не выдать при этом тайну поездки в Компьен.

Базен же полагал, что поскольку он близко знаком с герцогиней — ну да, захохотал бесцеремонный Мушкетон, выносил ночной горшок за ней и Арамисом! — то именно он должен пройти в особняк.

Спор разрешила, сама того не ведая, герцогиня. Услыхав от лакея имя “Базен”, она приказала немедля вести его к ней. Все время, пока он поднимался по лестнице и шел в сопровождении лакея анфиладой парадных комнат в кабинет, она металась от окна к письменному столу: утром Арамиса по неведомой причине не было в Лувре, хотя, по ее расчетам, он должен был дежурить. Не видела она и трех его друзей. Ослепленная любовью женщина ничего не замечала — ни того, что король, позабыв о приличиях, увивается вокруг Марго, ни того, как мрачнеет с каждой минутой наблюдающая это королева Анна. Наконец, оставив в Лувре Марго, к великой радости короля, она вернулась к вечеру домой в надежде, что, может быть, Арамис пришлет ей записочку. И вот появился Базен, смешной, мешковатый увалень, так очаровательно смущавшийся, входя в комнату, где они с Арамисом предавались неге…

— У тебя письмо от Арамиса? — встретила она слугу нетерпеливым вопросом.

— Нет, ваша светлость.

— С Арамисом что-то случилось?

— Да, ваша светлость.

— Что?

— Его схватили люди кардинала.

— Как?

— Обманом, — понял вопрос буквально Базен и поспешил оправдать своего господина.

— Давно?

— Сегодня утром.

— Лейтенант д'Артаньян знает?

— Лейтенанта тоже схватили. И Атоса, и Портоса.

— Ты уверен, что это были люди кардинала?

— Да, ваша светлость. Гримо узнал среди нападавших де Жюссака, лейтенанта роты гвардейцев кардинала.

— Они в Бастилии?

— Они, скорее всего, в Пале Кардиналь.

— Откуда ты знаешь?

— Мы спрашивали у стражников в Бастилии. Никаких мушкетеров сегодня туда не привозили.

— Их пытают?

— Не знаю, ваша светлость. Но не думаю… Его высокопреосвященство не станет пытать…

— Что ты понимаешь! — зло перебила его герцогиня. — Его высокопреосвященство! — повторила она вслед за Базеном с невыразимым сарказмом.

Базен перекрестился, губы его беззвучно зашевелились, творя молитву.

— Беги в кардинальский дворец… Нет, постой! — герцогиня рывком выдвинула ящик письменного стола, достала из объемистого кожаного мешочка пригоршню золотых, протянула Базену. — Вот, может быть, удастся кого-нибудь подкупить… Все узнай. Что ты стоишь, беги! — герцогиня яростно зазвонила в колокольчик. — Тебя проводят.

Базен двинулся к двери.

— Постой! Если сумеешь подкупить слугу, пусть он передаст твоему господину, что… — герцогиня на мгновение задумалась. — Что Диана-охотница думает о нем! Запомнил? Иди! И, Бога ради, проснись, не спи на ходу, беги!