Роберт Стивенсон - Похищенный. Катриона (Романы)

Я протянул ему пакет.

- Катриона,- сказал он,- прошу у вас прощения, душа моя, но ставка тут - мои бренные косточки, а потому я должен сломать эту печать.

- Я ничего другого и не хочу,- ответила она.

Он вскрыл пакет, прочел письмо и взмахнул рукой.

- Хорек проклятый! - воскликнул он и сунул бумагу в карман.- Надо собирать вещи. Не то мне здесь и конец.

Он пошел в сторону харчевни.

Первой молчание нарушила Катриона.

- Он вас продал?

- Продал, душа моя,- ответил Алан.- Но, благодаря вам и Дэви, я его еще одурачу! Только дайте мне вскочить на моего коня!

- Катриона едет с нами,- сказал я.- Она не должна больше иметь никакого дела с этим человеком. Мы с ней решили пожениться.

При этих словах она прижала мою руку к боку.

- Вот как? - воскликнул Алан, оглядываясь через плечо.- Ну молодцы! И, детки мои, парочка из вас выйдет красивая!

Тропинка, которую он выбрал, привела нас к мельнице, и я увидел, что какой-то человек в матросских брюках, прячась за ее углом, наблюдает за тропинкой. Но только мы-то зашли ему со спины.

- Алан, видишь? - шепнул я.

- Ого-го! - сказал он.- Ну, это мое дело.

Матрос, несомненно, несколько оглох от скрипа мельницы, и мы были уже совсем рядом, когда он что-то заподозрил и обернулся. Это оказался рыжий детина с багрово-красной физиономией.

- По-моему, сэр, вы говорите по-английски,- сказал ему Алан на этом языке.

- Нон [58] Нет (франц.). , мусью,- ответил детина с неописуемым акцентом.

- «Нон, мусью»…- передразнил его Алан.- Так-то вас обучают французскому на «Морском коньке»? Вот попробуй шотландского сапога, английская ты безмозглая скотина!

И, бросившись на матроса, прежде чем тот успел опомниться, он дал ему такого пинка, что бедняга клюнул землю носом. Алан, отступив на полшага, с яростной улыбкой смотрел, как он кое-как поднялся и опрометью бросился к дюнам.

- Пора мне убираться подальше от этих пустынных мест! - заметил Алан и быстро зашагал к задней двери харчевни. Мы еле поспевали за ним.

По воле судьбы, переступив порог, мы лицом к лицу столкнулись с Джеймсом Мором, который только что вошел в другую дверь.

- Быстрее! - сказал я Катрионе.- Бегите наверх и уложите свои вещи. Вам не следует быть при том, что здесь произойдет.

Джеймс с Аланом сошлись на середине длинной залы. Катриона проскользнула мимо них к лестнице, на ступеньках обернулась и еще раз поглядела на них, но не остановилась. А поглядеть на них стоило! Алан шел навстречу Джеймсу Мору с самым учтивым и дружеским выражением, и все же с таким воинственным, что Джеймс учуял опасность, как люди чуют занявшийся в доме пожар, и замер на месте, готовый ко всему.

Время бежало. Алан находился среди врагов в пустынном месте, где некому было прийти ему на помощь. Такое положение смутило бы и Цезаря, но он нисколько не переменился и начал разговор с обычной веселой насмешливостью.

- Еще раз желаю вам доброго дня, мистер Драммонд,- сказал он.- Так какое же у вас ко мне дело?

- Ну, разговор этот секретный и долгий,- ответил Джеймс.- И я думаю, прежде нам следует перекусить. Торопиться некуда.

- Разве? - сказал Алан.- Да нет, либо теперь, либо никогда. Мы с мистером Бальфуром получили некое известие и собираемся в дорогу.

Я уловил в глазах Джеймса легкое удивление, но он сумел взять себя в руки.

- Мне достаточно произнести одно слово, и вы думать об отъезде забудете,- сказал он.- Просто назвать свое дело.

- Так назовите! - воскликнул Алан.- Теперь же. Дэви нам не помеха.

- Оно обогатит нас обоих,- сказал Джеймс.

- Да неужто! - вскричал Алан.

- Можете не сомневаться, сударь,- подхватил Джеймс.- Говоря попросту, это клад Клюни.

- Быть того не может,- ахнул Алан.- Вы что-нибудь про него узнали?

- Мне известно место, мистер Стюарт, и я могу вас туда проводить,- сказал Джеймс.

- Лучше некуда! - заметил Алан.- Ну и рад же я, что приехал в Дюнкерк! Вот, значит, какое у вас ко мне дело? Каждому, полагаю, по половине?

- Да, дело это,- ответил Джеймс.

- Отлично,- сказал Алан и продолжал тем же тоном детского любопытства: - А «Морской конек» к нему отношения не имеет?

- Что-что? - переспросил Джеймс.

- И тот молодец, которому я только что дал пинка у мельницы? - добавил Алан.- Фу! Довольно вранья! У меня в сумке письмо Пеллисера. Тут тебе и конец, Джеймс Мор. Больше ты уже не посмеешь втираться к честным людям!

Джеймс растерялся. Он побледнел и мгновение стоял, как каменный, а затем запылал злобой.

- Ты смеешь так со мной говорить, ублюдок? - взревел он.

- Подлый боров! - крикнул Алан и отвесил ему звонкую пощечину. И сразу же их клинки скрестились.

Едва сталь лязгнула о сталь, как я невольно отпрянул. Но тут же увидел, как Джеймс парировал удар в самый последний миг - я даже подумал, что он убит. Тут мне пришло в голову, что он - отец Катрионы и потому почти мой собственный, и, выхватив свою шпагу, я бросился к ним.

- Назад, Дэви. Ты с ума сошел! Черт тебя побери! Назад! - рявкнул Алан.- Ну, так сам будешь виноват!

Я дважды разъединял их клинки. Меня отшвырнули к стене, но я опять встал между ними. Словно не замечая меня, они наносили удары, как безумные. Не понимаю, каким образом меня не закололи или я сам не заколол одного из этих двух Родомонтов. Все происходило словно во сне, но тут со стороны лестницы донесся пронзительный крик, и Катриона заслонила своего отца. В тот же миг острие моей шпаги во что-то воткнулось, и, отдернув ее, я увидел, что кончик побагровел. А платок Катрионы, завязанный на шее, покраснел от крови. И я замер, вне себя от ужаса.

- Вы же не убьете его у меня на глазах! - вскричала она.- Все-таки я его дочь!

- Душа моя, я кончил,- сказал Алан и сел на ближайший стол, скрестив руки, но по-прежнему сжимая в правой обнаженную шпагу.

Она продолжала стоять, как стояла, грудь ее тяжело вздымалась, глаза были широко открыты. Внезапно она повернулась лицом к отцу.

- Уходи! - крикнула она.- Унеси с собой свой позор, а меня оставь с чистыми людьми. Я дочь Альпина! Ты покрыл стыдом сынов Альпина! Уходи!

Это было сказано с такой страстью, что я очнулся от оцепенения и на миг даже забыл о своей окровавленной шпаге. Они стояли друг против друга, у нее на платке расплывалось красное пятно, а он был белей полотна. Я достаточно хорошо знал его и понимал, как больно хлестнули его эти слова, но он тут же прибегнул к браваде.

- Ну, что же,- сказал он, вкладывая шпагу в ножны, однако поглядывая на Алана,- если эта стычка кончена, я возьму мой саквояж…

- С саквояжем отсюда уйду только я,- перебил его Алан.

- Сударь! - вскричал Джеймс.

- Джеймс Мор,- продолжал Алан,- эта барышня, ваша дочь, выходит замуж за моего друга Дэви, а потому я отпускаю вас с целой шкурой. Но послушайте моего совета и убирайтесь отсюда, пока она невредима! Как ни странно, но и у моего терпения есть предел.