Геза Гардони - Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

- А наяву?

- Наяву было у меня однажды два золотых. Один я берег два года - хотел знакомому мальчонке отдать, а потом купил на эти деньги коня. Конь издох. Теперь ни коня, ни золота.

- Если будешь нам служить верой и правдой, за несколько дней заработаешь десять золотых.

Цыган просиял.

Гергей продолжал расспрашивать его:

- Ты зачем в Турцию приехал?

- Турки привезли. Все уговаривали, мол, такому силачу-молодцу место только в войсках.

- Да ты же никогда не был силачом.

- А я не про руки говорю, целую ваши руки-ноги, а про дудку. Я на дудке молодецки играл. Дударем я был и слесарем, целую ваши руки-ноги, потому турки то и дело хватали меня. Привезут, поставят работать, а я убегаю.

- Жена у тебя есть?

- То есть, то нет. Сейчас как раз нет.

- Если хочешь, можешь вернуться с нами домой.

- Зачем мне домой, прошу прощенья? Своего доброго хозяина я все равно больше не найду. А дома опять турок схватит.

- А ты разве служил у кого-нибудь?

- Конечно, служил. У большого господина, у самого знатного венгра. Он каждый день давал мне жареное мясо на обед и обходился со мной хорошо. Господин мой, бывало, скажет приветливо: «Почини-ка ты, черномазый, вот это ружье…»

- Кто же этот господин?

- Да кто ж иной, как не его милость господин Балинт!

- Какой Балинт? - спросил Янчи Терек.

- Какой Балинт? Да его милость Балинт Терек!

Гергей поспешил вмешаться и опередить Янчи.

- А что ты знаешь о нем? - и он знаком напомнил Янчи об осторожности.

Цыган пожал плечами.

- Я ведь ни с кем не переписываюсь.

- Но ты хоть слышал о нем что-нибудь?

- Да, говорят, он попал в рабство. Жив ли, помер ли - не знаю. Наверно, помер, а то были бы вести о нем.

- Где ты служил у него?

- В Сигетваре.

Юноши переглянулись. Ни один из них не помнил цыгана. Правда, они недолго жили в Сигетваре, в этом комарином гнезде, а слуг и всякой челяди у Балинта Терека была уйма, всех не упомнишь.

Гергей внимательно всматривался в лицо цыгана и вдруг улыбнулся.

- Погоди… Вспомнил, вспомнил! Ты был когда-то невольником Юмурджака, и тебя освободил Добо.

Цыган уставился на Гергея, потом затряс головой.

- Не Добо меня освободил, а малый ребенок. Хотите - верьте, хотите - нет, но вызволил меня семилетний мальчик. А может, ему и семи лет не было. Вот оно, чудо господне! Гергеем звали того мальчика - я хорошо помню. Пусть Дэвла благословит этого ребенка, где бы он ни был. И конь и телега достались мне благодаря ему. Для него и берег я свой золотой, но потом понял, что это был ангел.

- А скажи, я не похож на твоего ангела?

Цыган недоверчиво покосился на Гергея.

- Никогда я не видал усатых ангелов.

- А вот посмотри, - сказал, улыбаясь, Гергей. - Я тот самый ангел и есть. Помню даже, что ты в тот день женился и жену твою звали Бешке. Встретились мы в лесу за Печем. И еще тебе из добычи досталось ружье.

У цыгана от удивления чуть глаза на лоб не полезли.

- Ой, благослови вас райский Дэвла, ваша милость молодой мой барич! Да размножатся ваши бесценные потомки, точно зернышки проса! Что за счастливый день нынче!

Он опустился на колени, обхватил ноги Гергея и поцеловал их.

- Ну, теперь уж я уверен, что мы не напрасно сюда приехали! - весело воскликнул Гергей.

- Добрая примета! - заметил и Мекчеи.

- Нам сопутствует какой-то добрый ангел! - обрадованно сказал Янчи Терек.

Они прилегли на траву. Гергей рассказал цыгану, зачем они приехали, и спросил:

- Скажи, как нам добраться до господина Балинта?

Цыган слушал Гергея: глаза его то сверкали, то весь он поникал. Он поцеловал руку Янчи, потом сказал, задумчиво покачав головой:

- Попасть в Стамбул можно. Пожалуй, и в Семибашенный замок попадем. Да только господина нашего стерегут сабли острые… - И, обхватив руками свою голову, точно баюкая ее, он запричитал, раскачиваясь: - Ой, бедный ты наш господин Балинт! Стерегут тебя в темнице! Кабы знал я, где ты томишься, кликнул бы тебя в оконце, поздоровался бы и сказал, что целую твои руки-ноги. Ты все у меня на уме. Вот и нынче я велю карты раскинуть, погадать, когда же освободится господин мой!..

Гергей и его друзья подождали, пока присмиреет воображение цыгана, потом попросили его все хорошенько обдумать.

- В город-то мы проберемся, - сказал цыган, - тем более сегодня. Сегодня в Стамбуле персидская панихида, и богомольцев в город собирается не меньше, чем у нас в Успенье. Да вот беда: в Семибашенный замок даже птица не залетит.

- Ладно, мы еще поглядим на этот Семибашенный замок! - гневно воскликнул Янчи. - Нам бы только в город попасть, а куда птица не залетит, туда мышка забежит.

Золотой Рог шириной равен Дунаю. Этот морской залив, изогнутый в виде рога, проходит посреди Константинополя и, оставляя город позади, доходит до самых лесов.

Выбравшись из лесу, наши путники поплыли по заливу в большой рыбачьей фелюге. На носу сидел Гергей, ибо одежда его больше всех напоминала турецкую; посреди фелюги на скамье устроился Мекчеи, тоже смахивавший на турка в своем красном одеянии; остальные приютились на дне лодки.

В сиянии заката башни минаретов тянулись ввысь, точно золотые колонны, сверкали золотом купола храмов, и все это отражалось в море.

- Да ведь тут как в сказке! - восхищалась Эва, сидевшая у ног Гергея.

- Красота несказанная! - согласился с нею Гергей. - Но это, душа моя, точно царство сказочного колдуна: дивные дворцы, а в них обитают чудовища и заколдованные создания.

- Волшебный город! - проговорил Мекчеи.

А Янчи сидел в лодке притихший и грустный. Ему стало почти приятно, когда он увидел среди дивной роскоши дворцов черное пятно.

- Что это за роща? Вон там, за домами, на склоне горы? - спросил он цыгана. - Одни тополя видно. Но какие здесь черные тополя растут! И какие высокие!

- Это, милостивый барич, не тополя, а кипарисы. И это не роща, а кладбище. Там хоронят своих покойников жители Перы [45] Предместье Константинополя. . Но лучше бы все турки лежали там!

Янчи закрыл глаза. Быть может, и его отец лежит в могиле под сумрачным кипарисом… Гергей замотал головой.

- Город расположен так же высоко, как у нас Буда на берегу Дуная. Только здесь две, а то и три горы.

- Вот не думал, что Стамбул стоит на холмах! - заметил Мекчеи. - Я полагал, что он построен на равнине, как Сегед или Дебрецен.

- Им легко было выстроить такой красивый город, - молвила Эва. - Разбойничья столица! Стащили в нее награбленное со всех концов света. Любопытно знать, в какой дом попало убранство дворца нашей королевы?

- Ты хочешь сказать - короля Матяша, душа моя? - поправил Гергей.

Он не любил королеву Изабеллу и хотел подчеркнуть, что убранство будайского замка привезли не из Польши.

Когда они подъехали к мосту, солнце уже закатилось. На мосту была толчея, суета.