Геза Гардони - Сочинения в двух томах. Том 1. Звезды Эгера

- Осел! - выругал он солдата. - Итальянцы были рабами того господина, а сейчас они мои рабы!

Бей как раз укладывал в сундук свою красивую порфировую чернильницу. Он вынул из нее тростниковое перо, обмакнул его в губку с чернилами и, написав на листочке пергамента величиной с ладонь несколько строк, протянул его обомлевшему солдату.

- На! Передай итальянцам и выведи их за ворота. Смотри, чтобы их никто не тронул.

Гергей тут же прочел бумажку, как только ему сунули ее в руки. В ней значилось:

«Предъявители сего, пять итальянских певцов, состоят в моей дружине. Настоящий темесюк выдан мною для того, чтобы их никто не трогал, когда они не находятся при мне.

Вели-бей».

Гергей с радостью спрятал листок. Потом взглянул на солдата. Где он видел эту физиономию и эти круглые, как у сыча, глаза? Где?

Наконец вспомнил, что накануне вечером солдат пил у грека вместе с разными поденщиками и корабельщиками. По багровому носу турка сразу было видно, что на судилище Мохамеда он неизбежно попадет в число грешников.

- Ты тоже поедешь с беем? - спросил Гергей, когда они выходили из ворот, и сунул солдату в руку серебряный талер.

- Нет, - ответил солдат, сразу повеселев. - Велибей берет с собой только подкопщиков и дэли. У нас начальником с завтрашнего дня будет Измаил-бей.

- Он еще не переехал сюда?

- Нет. Пока еще живет вон в том доме, увитом диким виноградом.

И солдат указал на домик, притулившийся у старинной византийской крепостной стены. Очевидно, он и выстроен был из ее камней.

Вечером сыч уже пропивал у грека свой серебряный талер.

Наши юноши в это время ужинали в опрятной комнате, облицованной мрамором. Они ели плов с бараниной и совещались, вернуться ли им на родину вместе с беем или одним.

Грозная опасность ходила за ними по пятам - это было несомненно. Еще более несомненно было, что освободить Балинта Терека им не удастся.

- Надо вернуться вместе с беем, - сказал Гергей. - Так будет разумнее всего.

- Я петь этому турку не стану, - проворчал Мекчеи. - Пусть ему гром гремучий поет!

- Что ж, притворись, будто ты охрип, - сказал Гергей, передернув плечами. - А почему бы нам не петь для него? Пословица и то гласит: «На чьей телеге едешь - того и песню поешь».

- А если дома узнают, что мы развлекали турка?

- Ну и что же? В Туретчине мы ему поем, а в Венгрии он у нас попляшет.

Янчи не вмешивался в разговор - он безмолвно смотрел вдаль глазами, полными слез.

Гергей положил ему руку на плечо.

- Не плачь, Янчика. Не век же отцу носить эти тяжелые кандалы! Когда-нибудь снимут их.

- Я не мог даже поговорить с отцом. Он успел только спросить про брата. Я сказал, что Ферко остался дома - на тот случай, если я погибну в пути. Чтобы у матери остался хоть один сын.

Все глядели на юношу с молчаливым участием.

- Но что я за дурак! - воскликнул Янчи, содрогнувшись. - Прокрался к нему, переодевшись бродячим скоморохом! А ведь я мог бы навестить его обычным путем. Теперь, после всего случившегося, уже не пойдешь. Сразу узнают, что мы не итальянские певцы. И тогда не спасет даже охранная грамота бея. Хоть бы деньги я ему передал!

Цыганка взяла опустевшее блюдо и вынесла его. В комнату заглянула луна, затмив огонек светильника.

- Можно сделать еще одну попытку, - сказал Гергей. - Деньги у нас целы. У тебя, Янчи, тысяча золотых, у меня триста. А тех денег, что у Мекчеи, нам хватит на дорогу домой. У Эвы тоже есть деньги.

Цыганка вернулась.

- Пойдите взгляните на турецкого сыча, - сказала она. - Так пьян, что даже со стула свалился. Шаркези пьет за его счет, но еще не напился. Они играют с Мати в кости.

Но, заметив, что друзьям не до смеха, девушка умолкла. Села на циновку вместе с остальными и, подперев рукой подбородок, уставилась на Эву.

- Новый бей, - продолжал Гергей, - наверняка позарится на деньги. Такой же, поди, взяточник, как и все другие. Может быть, он подсобит нам чем-нибудь? Деньги, говорят, отмычка ко всем замкам.

- Я отдам все, что у меня есть! - радостно встрепенулся Янчи. - Жизнь свою и то бы отдал!

- Что ж, отважимся на последнюю попытку.

- Как же ты ночью попадешь к бею?

- Он велит тебя схватить, - сказал Мекчеи. - Выслушает тебя, деньги возьмет и тебя заберет в придачу к деньгам.

Гергей улыбнулся.

- Не такой я дурак. Не в своем же обличий пойду к нему.

- А как же?

- Переоденусь турецким солдатом.

Янчи схватил Гергея за руку.

- Ты хочешь это сделать, Гергей? Готов сделать?

- Сейчас же и сделаю. - Гергей встал и кликнул корчмаря Мильциада. - Хозяин, - сказал он, - мне нужна турецкая солдатская одежда. Такая, какую носят солдаты Семибашенного замка.

Грек потеребил свою лохматую черную бороду. Он уже привык к тому, что его постояльцы все время меняют одежду, но привык и получать от них каждый день по два, по три золотых. Черт с ними, грабители они или воры, главное - платят хорошо. Он даже предложил им жить в подземном зале.

- А вот такой одежи у меня как раз и нет, - улыбнулся корчмарь, прищурив глаза. - Но есть тут один пьяный турок, с него можно снять и плащ и тюрбан.

- Что ж, и это сойдет. Только мне еще и борода нужна.

- Этого добра у меня вволю.

- Но мне нужна именно такая борода, как у твоего пьяного солдата.

- И такая найдется.

Грек вышел, и не прошло пяти минут, как он принес самые разнообразные фальшивые бороды, черную шерсть и клей.

- Приклеить?

- Приклей. Сделай мне такую же физиономию, как у того турка.

Гергей сел. Мильциад приступил к делу, беседуя за работой со своим постояльцем.

- Ты знаком с новым беем, который будет служить в Семибашенном замке? - спросил Гергей.

- Конечно, знаком, - махнув рукой, ответил грек. - Он был топчу.

- А что ты знаешь о нем?

- Глуп как пень. Одну воду пьет. Оттого у него и мозги раскисли. Он даже писать не умеет.

- Другие офицеры тоже не умеют, разве что читают, и то с грехом пополам.

- Измаил-бей спесив, как султанский конь, хотя и тот, верно, ученее его. Но если бей увидит кого-нибудь повыше себя, так уж кланяется до земли, как тростинка на ветру.

- Он уже бывал в походах?

- В прошлом году ходил вместе с султаном. Под Эстергомом ему даже палок всыпали.

- Стало быть, он трус?

- Потому и сунули его сюда. Трус и дурак. Да и что хорошего ждать от человека, который пьет только воду!

Гергей водил головой налево и направо. Клей был очень неприятен ему.

Борода так изменила его, что Мекчеи смеялся до упаду, увидев своего друга в одежде турка.

Грек принес тюрбан, кончар и плащ.

- Да хранит вас аллах! - шутливо кланялся Гергей.

Всем хотелось проводить его, но он позволил пойти только Янчи и Мекчеи. Янчи передал ему по дороге свое золото. Вдруг Гергею пришло что-то на ум, и он отослал Янчи обратно, оставив с собой одного Мекчеи.