Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

Торгрим кивнул, но по выражению его лица было видно, что эти доводы его не убедили, он просто предпочитает закончить разговор. Да Гримарр и не рассчитывал его убедить. Торгрим был слишком умен. Он же понимал, например, что если бы Гримарр действительно считал, будто все настолько просто и безопасно, он никогда не стал бы привлекать к этому делу норвежцев. Уже самого факта, что Гримарр готов добровольно отдать значительную часть награбленного, достаточно, чтобы Торгрим понял: их ждет кровавая битва.

Единственное, чего Торгрим не понимал (по крайней мере, на это надеялся Гримарр), это того, что норвежцы много сокровищ не получат, потому что Гримарр был намерен прикрыться ими в бою, как щитом, и тем самым сократить их численность еще до дележа награбленного.

— Значит, вы плывете с нами? — уточнил Гримарр, протягивая руку. — Братья по оружию?

Торгрим всего на долю секунды замер в нерешительности, всего на секунду, чтобы дать понять Гримарру свое отношение к происходящему: что он согласился на эту авантюру не по собственному желанию, а лишь пытаясь утихомирить своих людей. Потом он пожал руку Гримарра, крепко пожал. Пожал так, чтобы Гримарру стало ясно: как бы Торгрим ни злился из-за того, что пляшет под чужую дудку, он человек слова и помогать будет искренне.

— Благодарю тебя, Торгрим, — сказал Гримарр и вновь ощутил прилив оптимизма — чувства, которого уже долгие месяцы не испытывал.

Он оглянулся на реку, на пришвартованные там корабли, на море вдалеке. Драккар Торгрима уже стоял прямо, его команда укрепляла внизу опору, которая и будет держать его в таком положении, когда судно покатится по бревнам в воду во время прилива.

Гримарр понял, что раньше ни разу не видел корабль Торгрима. «“Скиталец”, — подумал он. — Так они его назвали». Он окинул взглядом корпус драккара с носа до кормы с тем же восхищением, с каким любовался бы красивой женщиной.

«Красавец!» — подумал он. Ему нравились обводы судна, ширина его бимса относительно его длины, изгиб носа и кормы. Все резные детали, которые были на носу и старнпосте, Торгрим сейчас снял. Нет смысла оставлять их на месте, когда не пытаешься кого-то напугать на берегу. Оставив их, можно разозлить какой-нибудь дружественный дух на суше, а это совершенно не то, чего хотел Торгрим или любой другой норманн.

Корабль был черным, покрытым смесью смолы и лака, — необычный выбор, сам бы Гримарр так не покрасил, но драккар казался ему по-своему привлекательным. Размеры корабль имел внушительные, по двенадцать весел с каждого борта. И выглядел он быстрым и стойким к погодным условиям.

— Красивый корабль! — сказал Гримарр, зная, что нельзя быстрее расположить к себе собеседника, чем восхитившись его кораблем. Разве что похвалить его жену или сына.

— Благодарю, — ответил Торгрим. В голосе его не слышалось ни благодарности, ни удовольствия.

— Ты не против, если я его осмотрю? — спросил Гримарр.

Торгрим кивнул.

— Конечно, если пожелаешь. Мы начнем спускать его на воду не раньше, чем через час. Тогда милости прошу взойти на борт с остальными.

Гримарр пересек ровный, поросший травой берег, куда вытащили корабль. От земли к планширю шел трап. Гримарр ступил на доску, ощущая, как она прогнулась под весом его тела. И тут он осознал, что восхищался судном потому, что оно показалось ему отдаленно знакомым. Не факт, что он видел его раньше, вероятнее всего, ему встречались корабли, очень похожие на этот. Интересно, его построили норвежцы? Или корабль — дело рук датских мастеров? Он ничего не знал о «Скитальце», но если Торгрим купил его у датчан, тогда это объясняет, почему корабль кажется ему знакомым.

Здесь не было гребных скамей, как привык видеть Гримарр, поэтому он просто спрыгнул с борта корабля на палубу, отчего та пошла ходуном. Должно быть, Торгрим использовал сундуки матросов как скамьи для гребцов. Неплохая задумка — таким образом освобождалось место, но и все пожитки моряков становились открыты стихиям.

От корабля остался один остов. Все, что можно было снять и убрать — лавки, весла, мачту, такелаж и рей, бейти-ас, припасы, воду, груз, — все снесли на берег, чтобы судно было легче передвигать по суше. Гримарр остановился и огляделся. Ощущение, что он знает этот корабль, не только не проходило, но даже усиливалось. Он медленно побрел на корму. И размеры, и форма были ему до боли знакомы, хотя он все равно чувствовал, что на борту именно этого корабля никогда раньше не бывал.

«Датчане строили! Должно быть, датчане строили! — решил Гримарр. Единственное объяснение этому странному ощущению. — Нужно спросить у Торгрима». Сейчас ему стало по-настоящему интересно.

Он прошел дальше по корме, остановился у степса мачты — массивного куска дубового дерева, похожего на закругленную спину кита, разрезающую морскую гладь. Отверстие, куда крепилось основание мачты, сейчас зияло пустотой, как огромное дыхало на голове у кита, но сама мачта лежала на берегу в ожидании, когда «Скиталец» вновь поплывет по волнам. Добавили два новых колена, идеально подогнанных к степсу мачты, чтобы усилить те, что стояли изначально. Дерево обработали льняным маслом, но новые детали все равно оставались более светлыми, чем старые.

«Очень интересно…» — подумал Гримарр. Он вспомнил, как его средний сын Суэйн, самый храбрый из трех, отличный моряк, который уже в двадцать один год был капитаном собственного корабля, жаловался, как сильно двигается мачта, когда корабль идет в море. «Он собирался сделать то же самое: добавить новые колена…» — подумал Гримарр.

И тут он заметил еще кое-что. Зарубку на степсе мачты: казалось, сюда угодили топором. Гримарр присел на корточки, наклонился, покачал головой в изумлении, потому что на корабле у Суэйна имелась почти такая же метка — его младший брат Свейн обрубил парус, который запутался на сильном ветру и грозил сломать мачту.

«Как странно… — удивился Гримарр. — Нужно рассказать об этих странностях Торгриму».

И тут ему в голову пришла совершенно иная мысль. Он замер на месте, как будто осознал, что к нему подкрался дикий зверь. Гримарр почувствовал, как все сжалось внутри. Он прищурился и встал — медленно, как будто опасаясь, что его заметят, как будто не желая разрушить чары этого нового ужасного открытия, которое на него снизошло.

Он окинул взглядом корабль с носа до кормы, как и до этого, когда впервые ступил на борт, но теперь смотрел на все новыми глазами и видел то, чего не заметил ранее: необычный, но такой знакомый сучок на обшивке по левому борту, напоминающий лицо человека, а еще более светлые части обшивки, которую тоже латали, но не Торгрим, другой человек, гораздо раньше. Датчанин. Латал хорошо ему знакомую прохудившуюся обшивку в том месте, где поверх планширя шел привязанный к рею канат.