Джеймс Нельсон - Хозяин форта. Возвращение викинга

— Полегче, дедушка, — сказал Харальд, — а то так испугаешь Тора, что тот штаны от страха намочит, и что будет дальше — и думать не хочется!

Скрепя сердце Орнольф все же позволил снять себя с балки и усадить на небольшую скамью. Старри поднял его рог, а Харальд взял бурдюк, все еще полный хмельного меда, и наполнил рог, чтобы ублажить старика. Сидящие с наветренной стороны моряки с угрюмыми лицами отвернулись, когда представление закончилось. Плевать им было на то, что Орнольф заигрывал с богами. Как было плевать и самому Торгриму.

Те, кто отчалил с Торгримом и Орнольфом на «Красном Драконе» с хутора Вик полтора года назад, уже привыкли к подобному поведению старика. Но таких ветеранов осталось мало. Большинство членов нынешней команды плохо: знали жителей Вика. Они взошли на борт судна в Дуб-Линне, куда стеклись со всех скандинавских стран, большей частью из Норвегии. Они присоединились к команде потому, что искали способ попасть домой, а еще потому, что были наслышаны о Торгриме Ночном Волке и хотели стать частью его дружины.

Очередной порыв ветра накренил судно, и Орнольф выругался, когда разлил мед на тунику. Злился он не из-за пятна на одежде — она и так уже насквозь промокла, — а потому, что пролил выпивку, запасов которой на борту оставалось мало. А впереди еще долгий путь. Полтора года назад они с Торгримом, Харальдом и командой отправились из Норвегии в плавание к берегам Ирландии. Однако простой план оказалось чрезвычайно сложно воплотить в жизнь, как чаще всего и бывало, поэтому их возвращение в Вик пришлось отложить на неопределенное время.

Честно признаться, Торгрим уже начал подозревать, что боги насмехаются над ним. Снова и снова перед ним маячила заманчивая перспектива вернуться в Эуст-Агдер — единственное его заветное желание на данный момент, а потом внезапно боги лишали его этой надежды. Он все гадал: неужели это наказание ему за богохульство Орнольфа? Наказывать же самого богохульника богам было не с руки, потому что даже будучи трезвым — что случалось крайне редко, — он как будто и вовсе не переживал о том, что с ним станет. Вик, Дуб-Линн, жизнь, смерть — казалось, Орнольфу было все равно, пока это не ограничивало его скандальных выходок. Со стороны богов, конечно, было нечестно наказывать Торгрима за проступки Орнольфа, но Асгард никогда не отличался справедливостью.

Последний раз «Скиталец» качнуло так сильно, что морякам пришлось вычерпывать воду, которая хлынула на борт. Деревянными ковшами, ведрами, а кто-то шлемами — викинги черпали воду с днища и выливали через левый борт. Торгрим изо всех сил пытался удерживать равновесие, но человеческим силам есть предел.

— Риф взять! [5] Взять риф — уменьшить площадь паруса при увеличении силы ветра. — крикнул он морякам на палубе. — Два рифа! — Голос его звучал зычно, он словно топором рубил завывания усиливающегося ветра. За все эти тяжелые годы, несмотря на различные травмы, часть из которых представляла собой лишь царапины, а часть едва не стоила ему жизни, он ничуть не утратил былой силы.

Торгрим только-только оправился от последнего ранения — колотой ножевой раны, едва не унесшей его на тот свет. Его ранили во время набега на храм в городке под названием Тара, и Торгрима чуть не убил его же соотечественник-норманн, решивший, что тот и есть его враг. Дружинники отнесли Торгрима на корабль и переправили в Дуб-Линн. В проклятый Дуб-Линн, скандинавский форт, некогда бывший всего лишь пристанищем для кораблей на ирландском побережье, а теперь ставший самым большим и богатым городом на острове. В Дуб-Линн, из которого Торгрим снова и снова пытался сбежать, а боги, словно в насмешку, швыряли его назад к стенам этого города, на илистые берега реки Лиффи.

Команда перенесла тело Торгрима на доске в дом, где они с Харальдом и Старри переждали зимние месяцы. Дом тот принадлежал ирландке по имени Альмаита, любовнице Торгрима, вдове кузнеца-датчанина. Альмаита оказалась искусной врачевательницей, и, когда весна уступила свои права лету, она выходила Торгрима. Практически полностью излечила. Он все еще был слишком слаб, даже когда разгар лета миновал, а погода — отличная погода по ирландским меркам — грозила ухудшиться. Торгрим понимал: если он намерен отправиться домой в этом году, ему следует поторапливаться. Самое время отчаливать.

Альмаита умоляла его никуда не уезжать, убеждала, что он еще не в полной мере набрался сил. Торгрим знал, что женщина права, но не хотел еще одну зиму провести в Дуб-Линне. Лучше уж пойти ко дну.

И сейчас они вполне могут оказаться на дне, если не сумеют взять риф. И побыстрее. Те из них, кто не вычерпывал воду, или же те, кто уже устал ее черпать, схватили канаты, которыми крепился большой квадратный парус, сейчас едва не лопавшийся на ветру у них над головами. Все бывалые моряки — им не нужно было рассказывать, как брать риф, учить, как подвязывать нижний край паруса, уменьшая вполовину площадь развевающейся на ветру материи.

Викинги выстроились вдоль шкаторины паруса, находившейся у них на уровне груди и тянувшейся практически вдоль всего судна. Чуть впереди стоящего у румпеля Торгрима норманн по имени Агнарр отмотал от крепительной планки фал. Агнарр был немного моложе Торгрима — опытный моряк, несколько лет проживший в Дуб-Линне. Раньше он промышлял рыболовством у берегов Ирландии — не слишком прибыльное дело, не на такое он рассчитывал, но благодаря полученному опыту он отлично знал здешние воды и береговую линию. Агнарр отправился с Торгримом и дружиной в Тару и там на деле доказал, что он доблестный воин. Теперь же, как и сам Торгрим, он хотел вернуться в Норвегию, поэтому с готовностью вступил в команду «Скитальца».

Агнарр взглянул вперед, увидел, что все готово. Он отматывал толстую веревку, пока парус не вздулся большим круглым куполом на ветру — в какой-то степени похожим на огромный живот Орнольфа. Стоящие на палубе моряки схватились за парус, подтянули его к себе вниз, подобрали нижнюю шкаторину и подвязали по всей длине короткими веревками, риф-сезенями, продетыми в полотно через равные промежутки. Покончив с этим, человек шесть матросов отправились на корму и взялись за фал. Агнарр задавал ритм: раз, взяли! И моряки навалились на канат и подняли балку назад, хотя теперь уменьшившийся вдвое парус доходил лишь до половины мачты.

Торгрим сразу же ощутил изменения в движении судна. Если раньше «Скитальцем» едва удавалось управлять — он, подобно норовистому скакуну, мог в любой момент понести, — то теперь судно уверенно держалось на волнах, с готовностью отвечая на малейший поворот руля. Ему стал не страшен надвигающийся ужасный шторм, и сам Торгрим был готов встретить непогоду.