Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

– Я живу в Саламанке, этот дом был полон французов. Вам поручили убить его, да?

В ее голосе снова сквозил вызов, она знала слишком много, и он снова почувствовал, что вовлечен в игру, где лишь она знает правила. Он подумал о Леру, фортах, оцеплении, о своей роте, расквартированной в городе: да, работа простая, он сам делает ее сложной.

– Спокойной ночи, мадам. Спасибо за ужин.

– Капитан?

Не останавливаясь, Шарп повернул за угол, миновал светящиеся смотровые отверстия и вдруг почувствовал свободу: он не изменил Терезе, которая любила его! Завидев тайную лестницу, он ускорил шаг.

– Капитан! – маркиза догнала его, шлепая босыми ногами по циновкам. Ее рука ухватила его локоть. – Капитан! Почему вы уходите?

Она играла с ним, упрекала за то, что он ее не поцеловал, отпрянула, когда он дотронулся до нее, – а теперь держала за руку, умоляла остаться, скользя глазами по его лицу. Как же достали эти игры!

– Катитесь к черту, мадам! – левой рукой он обнял ее, приподнял и поцеловал в губы, сминая их почти до боли, а когда ее глаза закрылись, уронил ее. – Ради Бога! Нравится ли мне убивать? Что я вам, чертов трофей на вонючую стену? Я собираюсь напиться, мадам, в какой-нибудь кишащей клопами лачуге на окраине этого проклятого Богом городишка в компании шлюхи – по крайней мере, она не задает вопросов! Спокойной ночи!

– Нет! – она снова вцепилась в него.

– Чего вам надо? Хотите сберечь мои деньги? – он говорил жестко, пытаясь причинить боль этой самой восхитительной женщине, какую только можно представить.

– Нет, – она покачала головой. – Я прошу вас, капитан, спасти меня от полковника Леру, – в голосе ее была горечь. Как будто стыдясь поцелуя, она повернулась и пошла прочь.

– Вы – что?

Она повернула за угол, не замедлив шага. Ей снова удалось его удивить, но теперь это была не игра. Он двинулся следом. Маркиза стояла у телескопа и глядела сквозь решетку. Шарп поставил винтовку к стене и подошел ближе.

– Так что?

– Я боюсь его, – она не повернула головы.

– Почему?

– Он меня убьет.

Повисла тишина. Шарпу показалось, что перед ним разверзлась пропасть, а он висит на краю, из последних сил цепляясь за острые, как бритва, камни. Одно неверное движение – и все будет потеряно. Они были наедине в темноте ночи, под самой крышей. На ее спине, между лопаток, лежала тень, и ему вдруг показалось, что в мире нет ничего более таинственного и пугающего, чем эта прекрасная женщина.

– Он вас убьет?

– Да.

Он поднял правую руку и осторожно дотронулся до ее лопатки, очень нежно, как будто туда упал завиток ее золотых волос, провел пальцем вниз, по ее горячей сухой коже. Она не двигалась.

– Зачем ему вас убивать?

Палец скользил по позвонкам, но она не реагировала, он опустил на ее спину всю руку и начал медленно поглаживать, поднимаясь к шее. Она не шевелилась.

– Перестань называть меня «мадам».

– Зачем ему тебя убивать, мадам?

Его пальцы поднялись до самого верха ее шеи, почувствовали завитки ее волос, выбившихся из-под серебряного гребня. Он медленно двинул руку направо, проводя пальцами по изгибу шеи. Она повернулась, и он, как будто боясь сломать что-то очень хрупкое, чуть отвел руку. Она замерла и, дождавшись, пока рука снова ляжет на ее кожу, подняла голову:

– Друзья звали тебя Дик?

Он усмехнулся:

– В детстве. Не очень долго, – ему было трудно не дать руке задрожать. Он ждал, когда она снова заговорит, зная, что этот неожиданный вопрос вызван напряженной работой мысли. Казалось, она забыла о его руке, но он знал, что это не так: сердце все так же гулко билось в груди. Ее ресницы взлетели:

– Я боюсь Леру.

Его ладонь легла на ее шею, пальцы спустились на спину, но она как будто не замечала этого.

– Почему?

Она обвела рукой балкон:

– Знаешь, что это?

Он пожал плечами:

– Балкон?

Она замолчала. Рука его чуть касалась ее шеи, он видел, как движутся тени, когда она дышит: пожалуй, сейчас он мог бы даже услышать, как бьется его собственное сердце. Она облизнула губы:

– Балкон, но не совсем обычный. Отсюда можно видеть очень далеко, он для того и был построен, – ее глаза, серьезные и настойчивые, встретились с его глазами. Она говорила очень просто, короткими предложениями, как с ребенком. Это еще одна женщина, думал Шарп, продолжая гладить ее шею, еще одна женщина, а они меняются, как вода. Но что-то в ее тоне убеждало: сейчас она не играет. Если и существовала настоящая маркиза, она была здесь. – Отсюда можно видеть реки, дороги – в этом цель. Прапрадед моего мужа следил за женой не только во дворце: он хотел видеть ее и на верховых прогулках, поэтому построил себе такую смотровую вышку. Для Испании это совершенно обычное дело, и решетка здесь не случайно: снаружи никто не сможет увидеть, что творится внутри, мистер Шарп, а мы видим все, что происходит снаружи. Это не просто балкон: балкон по-испански balcon , а это называется по-другому. Знаешь, как?

Рука Шарпа застыла. Он не знал, но догадался: слово почти застряло у него в горле, но он заставил себя произнести его:

– Mirador?

Она кивнула:

– El Mirador . Эль-Мирадор, наблюдательный пост, – она взглянула ему в лицо, почувствовав дрожь щеки со шрамом. В глазах его плескалась темнота. Она вопросительно подняла бровь: – Ты ведь знаешь, что это значит?

Он не мог говорить, с трудом дышал, рука его скользнула по ее спине, зацепившись кончиками пальцев за позвоночник. Ветер шелестел листьями.

Она чуть нахмурилась:

– Точно знаешь?

– Да, я знаю.

Она закрыла глаза и вздохнула, он притянул ее к своей груди. Ее волосы пощекотали ему подбородок, лицо спряталось в складках мундира, голос стал умоляющим:

– Никто не должен знать, Ричард, никто. Никому не говори, даже генералу! Никто не должен узнать! Обещаешь?

– Обещаю, – он прижал ее крепче, не в силах поверить счастью.

– Я боюсь.

– Поэтому ты меня позвала?

– Да. Но я не знала, могу ли тебе доверять.

– Можешь.

Она подняла голову, глаза подозрительно заблестели:

– Я боюсь его, Ричард. Он делает с людьми ужасные вещи. Я не знала об этом! Никогда не представляла, что будет так.

– Я знаю, – он нагнулся и поцеловал ее. Ее руки вдруг обняли его, она прижалась к нему и начала яростно целовать, как будто пытаясь забрать всю его силу себе. Шарп обхватил ее руками. Он подумал о том, что враг может сделать с этой чудесной женщиной с золотыми волосами, и отругал себя за то, что не доверял ей. Теперь он понимал, что она куда храбрее его, что ее одинокая жизнь в огромном Palacio в окружении врагов куда опаснее, а возможная смерть – куда ужаснее. Эль-Мирадор!

Его рука прижалась к ее спине, почувствовала через кружево край платья, крючки, пальцы прошли между ними, почувствовали кожу. Потом нижний крючок оказался зажат между пальцами, более привычными к взведению курка. Крючок выскользнул из петли, рука двинулась ко второму, снова нажала, и она спрятала лицо у него на груди. Он не мог поверить: вот он, Ричард Шарп, стоит на мирадоре, наблюдательном посту, с этой женщиной, его рука расстегивает последний крючок, и вот металл тихонько скрипит... Она вдруг вся сжалась. Он замер.