Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

В том, что американец согласился спасти Шарпа, вовсе нет ничего необычного. Кэлхаун Грант, на самом деле существовавший человек, которому Шарп обязан частью своих приключений, был спасен из тюрьмы Нанта капитаном американского корабля, проигнорировавшим тот факт, что Грант был врагом его страны. Родство наций и одинаковый язык часто были важнее, чем формальные пакты и альянсы. Хотя, тем не менее, это не помешало бы американскому экипажу болтаться на ноках реев британских кораблей, особенно если англичан разозлили бы удачные действия капера.

Такие удачные действия были частыми в войне 1812 года — в совершенно бессмысленном конфликте между Британией и Америкой. На море американцы нанесли британскому флоту несколько поражений, проиграв только финальное сражение фрегатов, война же на суше была такая же, только наоборот, британцы с легкостью отбивали попытки американцев вторгнуться в Канаду, захватив и предав огню Вашингтон, но проиграли последнюю битву в Нью-Орлеане. Причины конфликта разрешились до того как была объявлена война и последнее сражение состоялось уже после того как было подписано мирное соглашение. Шарпу повезло, что Киллик сумел отбросить в сторону эту нелепую вражду.

Шасс-маре действительно существовали, и их действительно наняли, чтобы навести переправу через Адур. Французы не оказали сильного сопротивления этому мосту, и боевые действия на северном берегу запомнились, главным образом, благодаря применению крайне неточных ракет (более полно ракетная артиллерия описана в книге "Враг Шарпа"), достаточно редко используемых на полях сражений Веллингтона.

Веллингтон не пошел дальше на север по Бискайскому побережью, он повернул на восток, к Тулузе. На всем протяжении его людей встречали белые кокарды и нигде во Франции ему не оказывали сопротивления подобного тому, которое испытывал Наполеон в оккупированной Испании.

Причиной этого, помимо крайнего истощения Франции в войне, стало очень хорошее отношение Веллингтона к французскому населению. Любое преступление против французов наказывалось различными способами хотя, подобно Шарпу, многие офицеры не могли вешать своих людей. Провост-маршалы, военная полиция, были очень придирчивы. За любую провизию следовало платить, и население очень полюбило британскую армию, тогда как собственная армия фактически их обирала. То, что за еду платили монетами не французской, а английской чеканки, не имело значения, монеты Веллингтона содержали такое же количество серебра и были практически неотличимы от монет, вышедших с парижского монетного двора.

Британской армии, в рядах которой было полно фальшивомонетчиков, нетрудно было отыскать экспертов в своих рядах.

Но хотя купцы Бордо, обедневшие из-за британской блокады, были бы рады концу войны, хотя французское население приветствовало людей, чья дисциплина превосходила наполеоновские войска, война все еще не была закончена. У Императора было полно фанатиков, свято веривших, что его гений все еще способен вырвать победу. Последние победы часто даются непросто, так что мы еще встретимся с нашими героями, Харпером и Шарпом.

Майор Ричард Шарп сделал все приготовления к собственной смерти. Его лошадь Сикоракса и французская подзорная труба отходили капитану Вильяму Фредериксону, оружие — сержанту Патрику Харперу, прочее имущество — жене Джейн. Исключая разве форму: высокие ботфорты, французские кавалерийские рейтузы и заношенную куртку 95-го стрелкового. В форме Шарп завещал себя похоронить.

— Если вас не похоронить в этих лохмотьях, — скептически заметил Фредериксон, — то их останется только сжечь.

Кожа сапог была поцарапана штыками и саблями, когда-то роскошные трофейные рейтузы полковника наполеоновской гвардии из-за обилия домотканых заплат более походили на штаны испанского крестьянина, а на зелёном мундире моль едва ли нашла бы достаточно сукна для поживы. К этому наряду Шарп питал трепетную, почти мистическую привязанность и всегда надевал его, идя в бой. Потому-то зябким мартовским утром стрелок и был облачён в обноски, приличествующие более пугалу, нежели боевому офицеру, хоть от ближайшего вражеского солдата майора отделяли многие километры.

— Куртку придётся снять. — предупредил Фредериксон, которому суеверное пристрастие друга к его ветхому облачению было близко и понятно.

— Помню. — детали Шарп всё утро прокручивал в голове. Детали того, что именовалось «прогулкой до завтрака». Невинное название с убийственным подтекстом.

Двое мужчин стояли на поросшем травой обрыве над суровыми серыми волнами Атлантики. Свинцовые валы накатывались с запада, разбиваясь о скалы внизу. Севернее обрыва виднелся французский порт Сен-Жан-де-Люз, забитый торговыми суднами и рыбацкими лодками. Внешний рейд стерегла британская флотилия: три шлюпа, два фрегата и линейный корабль «Венджинс» с бортами, расчерченными орудийными портами в шахматную клетку.

Холодный ветер пробирал до костей, но пах весной. Весна означала скорое возобновление военных действий. Император Наполеон отказался подписывать мир, так что Франции предстоит отразить натиск всей Европы, ополчившейся против неё. Англичане, испанцы и португальцы, ведомые Веллингтоном, заняли юго-запад и ударят одновременно с русскими, австрийцами и пруссаками, надвигающимися с севера.

Впрочем, майора Ричарда Шарпа война и политика в данный момент мало волновали. Пронизывающего океанского бриза, что заставил Фредериксона укрыться за стволами гнутых низкорослых сосенок, майор не замечал. Шарп думал о своей смерти. О Джейн, слава Богу, он позаботился. Документ, дающий ей право распоряжаться средствами Шарпа, был уже у неё, а средств хватало. После битвы под Витторией многие её участники разбогатели, но никто не разбогател так, как майор Ричард Шарп и сержант Патрик Харпер.

Шарп направился к Фредериксону:

— Который час?

Капитан щёлкнул крышкой часов:

— Двадцать минут седьмого.

Шарп недовольно поморщился и продолжил вышагивать. Близкий рассвет подсветило облака, но океан оставался тускл. Рыбачий баркас с высоким носом колыхался на волнах в опасной близости от прибрежных скал под Шарпом. Рыбаки вытягивали из воды тяжеленые краболовки. Возможно, думал Шарп, его убийца сегодня вечером будет наслаждаться одним из этих крабов, в то время как сам стрелок будет лежать остывший и недвижный под двумя метрами французской земли. Прогулка до завтрака.

— Чёрт бы его побрал! — в сердцах сказал Шарп, — Почему он не выбрал клинки?

— Бампфилд выбрал пистолеты. — Фредериксон раскурил короткую сигару. Дымок рваной тряпицей потянулся прочь.