Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т2.

— Чёрт бы его побрал.

Шарп не хотел показывать Фредериксону, что нервничает. Капитан стрелков был другом Шарпа. Наполовину немец, наполовину англичанин, он потерял на полях сражений в Испании большую часть зубов и глаз (за что подчинённые любовно кликали его «Красавчик Вильям»), и хорошо знал, как легко излишняя нервозность превращает храбреца в труса.

Шарп тоже это знал, но ничего не мог с собой поделать. Страх, неожиданный и обидный, свил в душе стрелка уютное гнёздышко. Ричард Шарп стал солдатом в шестнадцать, и за двадцать один год, минувший с той поры, познал всё: и кровавый кошмар брешей, и обмен залпами с врагом в сорока шагах, и ужас от накатывающейся кавалерийской лавы. Он дрался во Фландрии, Индии, Португалии, Испании и Франции. Он выбился из рядовых в офицеры. Он полонил вражеский штандарт и попадал в плен сам. Его разили, и он разил. Его ровесники совершенствовались в мирных ремёслах, Шарп достиг высшего мастерства в искусстве выживать. Мало кто сражался так долго. Многие годы смерть обходила его стороной. Уцелев на самых страшных полях брани, Шарп боялся, что судьба-насмешница убьёт его во время «прогулки до завтрака».

— Почему «прогулка до завтрака»? — раздражённо спросил стрелок у Фредериксона, — Что за название?

Красавчик Вильям, понимая, что вопрос риторический, от ответа воздержался.

— Нелепое название! — кричала Джейн две недели назад, — Глупое! Глупое!

«Прогулка до завтрака». Изящный эвфемизм, обозначающий дуэль поутру на лужайке, дающей достаточно пространства для клинков или пистолетов.

— Учти, Ричард, — продолжала Джейн, — не откажешься от дуэли, я уеду домой. Хочешь уничтожить себя — пожалуйста, но без меня!

— Значит, так тому и быть, — подытожил Шарп, — Потому что отказаться я не могу.

Разумность доводов Джейн была очевидна. Во-первых, Шарпа могли убить на дуэли, а вдовья участь Джейн не прельщала. Во-вторых, дуэли были строго-настрого запрещены, и, даже останься Шарп жив, с карьерой он мог распрощаться. А с карьерой мужа у Джейн были связаны далеко идущие планы, которыми она не желала поступиться ради дурацкой дуэли. Джейн, вообще, считала, что сейчас настал момент вернуться в Англию. Он — герой войны, говорила она, а герою положена награда. Разве принц-регент не удостоил Шарпа аудиенцией? Разве принц не намекнул ему, что пора майору Ричарду Шарпу добавить к имени дворянское «сэр»? Джейн хотела, чтобы муж бросил армию и забыл о дуэли. Муж же с ослиным упрямством настоял на своём, что стоило ему двух недель её надутых губок и редких, сквозь зубы оброненных, слов.

Фредериксон вновь сверился с часами:

— Полседьмого.

— Прохладно. — впервые поёжился Шарп.

— Через час, — сказал Фредериксон, — мы будем наслаждаться отбивными и гороховым пудингом.

— Вы, вероятно.

— Мы. — твёрдо повторил капитан и повернулся на грохот приближающегося экипажа.

Лошади вкатили возок с чёрным верхом на вершину пологого холма, роняя с копыт куски дёрна. Кучер натянул вожжи, и коляска замерла. Сверкая белозубой улыбкой, из неё выскочил сержант Харпер:

— Доброе утро, сэр! Свежо, а?

— Доброе утро, сержант.

— Привёз живореза, сэр. — Харпер указал на сидящего в экипаже старика, одетого в чёрное.

— Доброе утро, доктор! — поздоровался с ним Шарп.

Тот не ответил, только ещё больше насупил седые брови. На коленях его покоился кожаный саквояж с инструментами: зондами, скальпелями, струбцинами. Ни один британский врач, флотский ли, армейский, не хотел оказаться замешанным в скользкое, отчётливо пахнущее трибуналом дельце, поэтому Харперу по поручению Фредериксона пришлось ни свет, ни заря поднимать с постели почтенного французского эскулапа.

— Нализался ночью, сэр. — подмигнул командиру Харпер, чья зелёная куртка была не менее затрёпана, чем у Шарпа или красавчика Вильяма.

— Кто нализался? Доктор?

— Нет, сэр. Капитан Бампфилд. Всю ночь пьянствовал в таверне. — Харпер издал пренебрежительный смешок, — Сдаётся мне, сэр, что наш непотопляемый морячок при мысли о поединке с вами всякий раз даёт течь…

— Я тоже не образчик спокойствия. — возразил Шарп, — И плохо спал этой ночью.

Прошлой тоже. Мысли о предстоящей дуэли гнали сон, отравляли предчувствием неминуемой смерти, и сейчас непоколебимая вера Харпера в победу друга пришлась как нельзя кстати.

— Вы — как стёклышко, сэр, а в Бампфилда потребуется не один десяток сырых яиц влить, чтоб протрезвился. — поединок вызывал живейший интерес у Харпера, не сомневавшегося в том, что Шарп отправит моряка к праотцам.

Шарп о вызове не жалел. Бампфилд заслуживал смерти. Капитан командовал флотилией, бросившей якорь на рейде Сен-Жан-де-Люз. Несколько недель назад Бампфилд получил задание захватить французский прибрежный форт. Шарп, возглавивший десант, захватил укрепление и двинулся вглубь страны перерезать дорогу снабжения. Оттеснённый обратно в форт Тес-де-Буш, обложенный там бригадой французского генерала Кальве, Шарп обнаружил, что Бампфилда и след простыл. Морская пехота и две роты стрелков оказались в ловушке. Только чудом Господним, всегдашней удачей стрелков да вмешательством американского капера [374] Капер — частный боевой корабль, капитану которого государство выдавало лицензию, дающую право нападать на торговые суда враждебной страны во время войны. Прим. пер. можно объяснить то, что Шарпу всё же удалось спасти своих бойцов. Не всех. Многие остались бездыханными там, в форте. Не остыв после схватки с Кальве, Шарп, не откладывая в долгий ящик, послал чёртову Бампфилду картель [375] Картель — вызов на поединок. Прим. пер. .

— Я бы предпочёл драться холодным оружием.

— Холодное, горячее… Какая разница, сэр? — беспечно произнёс Харпер.

— Мне есть разница.

— В любом случае, он — труп, сэр.

— Сильно запаздывающий труп. — уточнил Фредериксон, дыша в иззябшие ладони. Покосившись на Шарпа и, решив, наверно, лишний раз его не трогать, капитан осведомился у ирландца, готова ли к маршу рота.

— Хоть сейчас, сэр.

— Хорошо.

Сразу после поединка рота Фредериксона, первая рота 60-го стрелкового, должна была выступать на восток, чтобы соединиться с армией. Харпер шёл с ними, ибо новый командир Собственного принца Уэльского Добровольческого, прибыв в полк, назначил своих майоров и своего полкового старшину, оставив ирландца и Шарпа ни с чем. Харпера тут же прибрал к рукам Фредериксон, а за Шарпа ухватился генерал-майор Нэн. Седой шотландец получил, наконец, под начало бригаду, усилил её ротой Фредериксона, и предложил Шарпу должность своего начальника штаба.

— Я же не штабист! — протестовал стрелок.

— А я не родился генералом. — с усмешкой отвечал Нэн.