Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

— Выбросьте их оттуда! — проревел Дюлон своим солдатам.

— Бей ублюдков! — крикнул Шарп.

Его клинок скользнул по штыку, скрежетнул по дулу мушкета, и он ринулся вперёд, отбросив врага и нанося лбом сокрушительный удар ему в нос. Его обогнали те, кто шли следом, в темноте рядом зазвенели штыки. Шарп добавил оглушённому противнику эфесом палаша по физиономии, вырвал у него мушкет, отбросил в сторону и поспешил навстречу группе французов, пытавшихся организовать оборону высоты. Они целились из своих мушкетов, и Шарпу оставалось надеяться, что в этом водяном смерче кремнёвые замки просто не сработают. Двое сцепились слева от него, Шарп рубанул сбоку по синему мундиру. Француз уклонился от клинка, и Харпер сбил его с ног ударом приклада.

— Боже, спаси Ирландию, — Харпер диким взглядом смотрел на французов возле сторожевой башни.

— Мы собираемся атаковать этих ублюдков! — крикнул Шарп стрелкам, собирающимся около него.

— Боже, спаси Ирландию…

— Огонь! — скомандовал французский офицер.

Кремни щёлкнули о сталь, но высеченные искры умерли в потоках дождя.

— Теперь прикончим их! — проревел Шарп. — Немедленно, дьявол их побери!

Французы были на его вершие, на его земле, и в его душе бушевал гнев столь же мощный, как буря, ревущая в небе. Он ринулся в гору, длинные штыки французских мушкетов опустились вниз. Шарп не забыл, как дрался в Гавилгуре на крутом склоне бреши, и он повторил тот же приём: поднырнул под штык, схватил француза за ногу и сдёрнул вниз. Француз с криком покатился по склону, и в него вонзились три штыка. Португальцы Висенте, понимая, что не могут стрелять во врага, начали швырять в них камни, и под их градом лягушатники дрогнули. Повинуясь приказу Шарпа, стрелки пошли врукопашную. Отбив удар штыком палашом, он перехватил мушкет левой рукой и дёрнул на себя, так, чтобы его противник напоролся на штык Харпера. Харрис рассекал воздух топором, которым он обычно расчищал дорогу через заросли берёз, лавров и дубов в лесу, и французы расступались перед этим страшным оружием. Камни свистели в воздухе, и стрелки Шарпа, захлёбываясь рычанием, пробивались с боем наверх. Француз пнул Шарпа в лицо, но Купер перехватил его ботинок и перерубил ногу штыком. Могучий Харпер вращал винтовкой, как дубиной, сбивая французов с ног. Стрелок завалился назад, хлещущую из горла кровь немедленно смыл дождь. Его место занял португальский солдат, нанося штыком удары и выкрикивая оскорбления. Держа палаш обоими руками, Шарп вонзал его в тело, поворачивал, вытаскивал и наносил удар снова. Ещё один португалец рядом с ним вонзил свой штык в пах французу; сержант Мачедо, оскалив зубы, дрался ножом. Лезвие, влажно блестя, окрасилось кровью, которую смыло струями дождя, — и вновь окрасилось кровью. Французы отступали к открытой каменной площадке перед руинами сторожевой башни; офицер зло кричал на них, потом выступил вперёд, подняв саблю. Шарп встретил его, клинки сшиблись, и Шарп нанёс врагу удар головой в лоб. Вспышка молнии высветила гримасу удивления на лице француза, но он, очевидно, учился в той же «школе», потому что немедленно попытался пнуть Шарпа в пах и нанести удар пальцами по глазам. Шарп уклонился и хотел врезать противнику в челюсть эфесом палаша, но офицера оттащили назад двое его солдат, спася от сокрушительного удара.

Высокий сержант-француз налетел на Шарпа, крутя мушкетом. Пытаясь отстраниться, Шарп упал, но Висенте сделал прямой выпад саблей, и её остриём разорвал сержанту трахею. Хрипя, как дырявый бурдюк, француз рухнул, фонтанируя брызгами розовой, разбавленной дождевой водой, крови. Потрясённый Висенте отступил назад, но его солдаты шли вперёд мимо него, врываясь в южные редуты, с энтузиазмом дырявя французов штыками. Нож сержанта Мачедо застрял в груди француза, он схватил французский мушкет, орудуя им, как дубиной. Вольтижёр попытался вырвать оружие из его рук, и сержант выпустил ствол, а потом пнул его в живот. Поскользнувшись на краю утёса, француз ошеломлённо выпучил глаза, поскользнулся и рухнул с криком вниз. Его длинный вопль прервался влажным ударом о скалы где-то далеко внизу, мушкет загремел о камни, но всё потонуло в раскатах грома. Молния пронзила тучи. Шарп заорал своим людям:

— Обыщите башню!

С лезвия его палаша капала смешанная с дождевой водой кровь. Новая вспышка молнии высветила большой французский отряд, поднимающийся по тропе с юга. Они были на полпути к вершине. Шарп понял, что они сейчас столкнулись с авангардом. Им повезло, что основные силы противника, которые должны были занять высоту, опоздали, иначе они с лёгкостью отразили бы отчаянную контратаку Шарпа и Висенте. Висенте размещал людей на позиции в расположенном ниже на тропе редуте. Один из стрелков лежал мёртвым возле сторожевой башни.

— Это Шон Доннели, — сказал Харпер.

— Жаль, — сказал Шарп. — Хороший был человек.

— Маленький злобный ублюдок из Дени, — заметил Харпер. — Остался должен мне четыре шиллинга.

— Он хорошо стрелял.

— Когда не был пьян, — согласился Харпер.

Пендлтон, самый юный из стрелков, принёс Шарпу его кивер:

— Нашёл на склоне, сэр.

— Что вы там делали, когда должны были драться? — требовательно спросил Харпер.

— Я только нашёл это, сэр, — Пендлтон был испуган.

— Вы кого-нибудь убили? — настаивал Харпер.

— Нет, сержант.

— Тогда сегодня вы не заработали свой клятый шиллинг, не так ли? Райт! Пендлтон! Вильямсон! Додд! Симс!

Харпер организовал группу, чтобы вернуться туда, где лежал оставленный перед атакой груз. Шарп послал двух человек раздеть мёртвых и собрать оружие и боеприпасы. Гарнизона, который Висенте сформировал в южной части форта, было достаточно, чтобы удержать французов от попытки второго штурма высоты, и португальский лейтенант присоединился к Шарпу у сторожевой башни, где ветер свистел в разбитых камнях.

— Что мы можем сделать для деревни? — спросил он.

— Ничего.

— Там женщины! Дети!

— Я знаю.

— Мы не можем оставить их!

— Что вы хотите, чтобы мы сделали? — спросил Шарп. — Чтобы мы пошли и спасли их? А что в это время произойдёт здесь? Ублюдки захватят высоту, — он ткнул пальцем во французских вольтижёров, которые топтались на полпути к вершине, не зная, продолжать ли подъём или оставить свои намерения. — А когда вы доберётесь до деревни, что вы найдёте там? Драгунов! Сотни проклятых драунов! И когда погибнут последние из ваших солдат, вы почувствуете удовлетворение от мысли, что попытались спасти деревню… Нет, вы ничего не можете сделать для них.

Но Висенте был упрям:

— Мы должны попробовать.

— Вы хотите послать людей в патруль? Сделайте это, но остальные будут здесь. Это место — наш единственный шанс остаться в живых.