Бернард Корнуэлл - Приключения Ричарда Шарпа. т1.

Висенте содрогнулся:

— Вы не собираетесь идти на юг?

— Если мы спустимся с этого холма, — сказал Шарп, — драгуны скосят нас своими чёртовыми саблями. Мы в ловушке, лейтенант.

— Вы позволите мне послать патруль в деревню?

— Троих, — уступил Шарп.

Он бы даже троим не разрешил идти с Висенте, но видел, что портулагьский лейтенант отчаянно хочет узнать, что случилось с его соотечественниками.

— Передвигайтесь скрытно, лейтенант, — приказал Шарп, — Укрывайтесь в деревьях. Передвигайтесь очень осторожно.

Висенте вернулся три часа спустя, так и не добравшись до деревни. Вокруг Вила Реаль де Зедес было слишком много драгун и синемундирной пехоты.

— Я слышал крики, — сказал он.

— Да, — согласился Шарп. — Вы сделали, что могли.

В долине, ниже виллы, сырой тёмной ночью горела деревенская церковь. Это был единственный свет, который он видел во мраке. Ни звёзд, ни мерцающих огоньков свечей и ламп в деревенских окнах — только мрачное красное пламя пожара. И Шарп понимал, что завтра французы придут сюда снова.

Утром французские офицеры завтракали на террасе, укрытые сенью увившей решётки виноградной лозы. Деревня изобиловала продовольствием, и на завтрак подали недавно испеченный хлеб, ветчину, яйца и кофе. Дождь прошёл, в ветре ещё ощущалась его влага, в долине пряталась ночная тень, но небо обещало тёплый солнечный день. Дым сожженной церкви плыл на север, и с ним — тошнотворный запах горелой плоти.

Рыженькая Мария принесла подполковнику Кристоферу его утренний кофе. Подполковник извлёк изо рта зубочистку из слоновой кости и весело поблагодарил её:

— Obrigado, Мария.

Мария содрогнулась, но торопливо кивнула и удалилась.

— Она заменила вашего слугу? — спросил бригадир Виллар.

— Несчастный парень куда-то делся, — пожал плечами Кристофер. — Сбежал.

— Хорошая замена, — заметил Виллар, следя за Марией. — Она гораздо симпатичней.

— Была, — согласился Кристофер. — Но будет симпатичной снова.

Лицо Марии было покрыто ужасными синяками и всё распухло, и от былой красоты осталось немного.

— Вы сильно избили её, — с лёгким упрёком сказал Виллар.

Кристофер отхлебнул свой кофе.

— У англичан есть поговорка, бригадир. Чем больше колотишь собаку, женщину и ореховое дерево, тем лучше.

— Ореховое дерево?

— Говорят, чем сильнее трясёшь ствол, тем больше нападает орехов. Понятия не имею, верно ли это, но точно знаю, что женщину надо сломать, как собаку или лошадь.

— Сломать? — Виллара покоробил хладнокровный цинизм Кристофера.

— Глупая девчонка сопротивлялась, — объяснил Кристофер, — Устроила драку. Я показал, кто её хозяин. Каждой женщине нужно показать это.

— Даже жене?

— Особенно жене, — сказал Кристофер, — Хотя тут надо действовать медленнее. Хорошую кобылу надо объезжать неторопливо. Но эту нужно было быстро вздуть. Я не возражаю, если она злится на меня, но никто не хочет, чтобы жена кисла от недовольства.

Не у одной Марии сегодня утром было разбито лицо. У угрюмого майора Дюлона на переносице красовалась чёрная отметина. Именно он с небольшой группой своих людей добрался до сторожевой башни, опередив британских и португальских солдат, и был потрясён свирепостью, с которой враг напал на него.

— Позвольте мне вернуться, mon General, — умолял он Виллара.

— Конечно, Дюлон, конечно.

Виллар не обвинял офицера в ночном конфузе. Оказалось, что британские и португальские солдаты, которые должны были оказаться на конюшенном дворе за виллой, почему-то двинулись на юг и оказались на полпути к сторожевой башне, когда начался штурм. Но майор Дюлон не привык терпеть неудачи, и поражение больно ударило по его гордости.

— Разумеется, вы вернётесь, — заверил его бригадир. — Но не сразу. Думаю, мы вначале позволим проделать этот грешный путь les belles fille.

— Красивым девушкам? — Кристофер удивился, зачем это Виллару посылать девушек к сторожевой башне.

— Так император называет пушки, — объяснил Виллар. — На батарее в Валенго есть пара гаубиц. Я уверен, что артиллеристы будут рады позволить нам поиграть их игрушками, не так ли? Один день учебных стрельбищ — и те идиоты на вершине будут сломлены, как и ваша рыжая.

Бригадир кинул взгляд на девушек, которые готовили завтрак.

— Я осмотрю нашу цель после завтрака. Может быть, вы предоставите мне честь воспользоваться вашей подзорной трубой?

— Конечно, — Кристофер передал трубу через стол. — Но будьте осторожнее, мой дорогой Виллар. Это очень ценная для меня вещь.

Виллар достаточно знал английский язык, чтобы прочесть на латунной табличке инициалы:

— Кто это — «АW»?

— Сэр Артур Уэлсли, разумеется.

— И за что же он выразил вам благодарность?

— Неужели вы ожидаете, что джентльмен ответит на подобный вопрос, мой дорогой Виллар? Это было бы хвастовсто. Будет достаточно сказать, что я получил сей дар не за то, что ваксил его ботинки.

Кристофер скромно улыбнулся и обратил своё внимание на хлеб и яйца.

Офицер с запросом о паре гаубиц в сопровождении двухсот драгун быстро съездили назад в Валенго и вернулись тем же утром. Правда, только с одной гаубицей. Но Виллар знал, что этого более чем достаточно. Стрелки были обречены.

— На самом деле вам нужна мортира, — сказал лейтенант Пеллетье.

— Мортира? — бригадного генерала Виллара удивила самоуверенность лейтенанта. — Вы считаете себя вправе давать такие советы?

— Вам нужна мортира, — упёрся Пеллетье. — Проблема в том, что цель расположена на высоте.

— Проблема, лейтенант, — заявил Виллар с явным намеком на невысокое звание Пеллетье. — в том, чтобы наглые ублюдки на той проклятой вершине захлебнулись в собственном дерьме, — он ткнул пальцем в руины сторожевой башни. — Я не хочу ничего слышать о высоте. Я хочу знать, что они уничтожены.

— Уничтожение — это наша работа, мсье, — ответил лейтенант, совершенно не задетый гневной тирадой Виллара. — но, чтобы это сделать, я должен приблизиться к наглым ублюдкам.

Лейтенант был очень молод, настолько, что Виллар задался вопросом, начал ли Пеллетье бриться. К тому же он был худой, как палка, и его белые лосины, белый жилет и короткий тёмно-синий мундир висели на нём, как тряпьё на чучеле. Тощая шея торчала из жёсткого синего воротника, на длинном носу красовались очки с толстыми линзами, придававшими ему вид несчастной, полудохлой от голода рыбы. С истинно рыбьим хладнокровием Пеллетье повернулся к своему сержанту:

— Двухфунтовым на двенадцать градусов, верно? Если мы приблизимся примерно до трёхсот пятидесяти toise?

— Toise? — Бригадир знал, что стрелки пользовались старыми единицами измерения, в которых он не рзбирался. — Какого черта вы не говорите по-французски?